Мы выполнили свою миссию и могли отправляться домой. Обратно мы шли пешком - возвращаться в каноэ было небезопасно. Свою жену и детей с большей частью племени я нашел в устье Айовы. Теперь я был намерен оставаться с семьей, занимаясь охотой и воздавая хвалу Великому Духу за то, что он сохранил мне жизнь.

Свою охотничью стоянку я разбил на реке Инглиш (приток Айовы). Зимой к нам с Иллинойса пришел отряд поттоватоми и среди них Уош-е-оун, старик, некогда живший в нашей деревне. Он рассказал нам, что осенью американцы построили форт в Пеории и не разрешили поттоватоми охотиться на Сонгомо, чем те были весьма обескуражены. Гомо вернулся от англичан и принес весть об их поражении у Молдена. Он решил больше не воевать и отправился к американскому военачальнику с флагом, заявив, что хочет мира для своего народа. Американский военачальник дал ему бумагу к командиру форта в Пеории и Уош-е-оун ходил туда вместе с Гомо. Было решено, что поттоватоми больше не будут воевать с американцами, и два их вождя в сопровождении восьми воинов и пяти американцев отправились в Сент-Луис, чтобы утвердить это мирное соглашение. По словам Уош-е-оуна, это было известие, радостное для всех, - ведь теперь они свободно могли отправляться в места охоты.

"Вот я, - заявил он, - никогда и не хотел этой войны. Прежде американцы никогда не убивали наших людей и не вторгались в наши охотничьи угодья. Я решил, что никогда более не причиню им вреда!"

Я ничего не ответил на эти речи - мой собеседник был очень стар и рассуждал, как ребенок.

В честь поттоватоми мы устроили праздник. Я подарил Уош-е-оуну хорошего коня, мои воины сделали то же самое для каждого из отряда поттоватоми и на прощание те пожелали, чтобы и мы заключили мир с американцами. Этого мы им не обещали, но дали слово, что не будем нападать на мирные поселения.

Спустя короткое время после отъезда поттоватоми, к нам из Мирного лагеря на Миссури пожаловало тридцать воинов, принадлежащих к нашему племени. Они показали пять скальпов, снятых ими на Миссури, и исполнили на них пляску, к которой мы охотно присоединились. С интересом выслушали мы обстоятельства, при которых они сняли эти скальпы, а затем показали им те два, которые мы добыли на Квивере, и рассказали, чего нам стоило их заполучить, и что побудило нас к этому.

Потом они дали нам подробный отчет обо всем, что происходило у них, и сообщили сколько убитых на счету у их отряда. Это далеко превосходило число убитых нашими воинами, когда они сражались на стороне англичан. Отряд этот собирался примкнуть к англичанам. Я посоветовал соплеменникам вернуться к мирным занятиям и передал то, что мы узнали от поттоватоми. Они вернулись на Миссури и с ними отправились те наши воины, чьи семьи находились в мирном лагере.

Весной, когда закончилась варка сахара (варка сахара - добывание и переработка кленового сахара выли важными сезонными занятиями многих алгонкинских племен.), я посетил деревню фоксов неподалеку от свинцовых копей. Они не участвовали в войне и не оплакивали убитых. Я провел там несколько дней, принимая участие в их празднествах и плясках. Затем отправился в деревню поттоватоми на реке Иллинойс и там узнал, что Са-на-ту-ва и Та-та-пак-ки находятся сейчас в Сент-Луисе. Гомо сказал мне, что поттоватоми заключили мир с американцами и семь воинов его отряда остались у американского военачальника, чтобы мир был прочнее. Он также сообщил мне, что Уош-е-оун был убит. Старик отправился в форт, чтобы обменять немного дичи на табак, трубки и провизию. Получив табак и муку, он на закате вышел из форта, но не успел пройти и нескольких шагов, как был застрелен офицером, притаившимся у дороги. Труп его был утоплен в озере, где впоследствии Гомо и нашел его. Чтобы не нарушать заключенного мира, ему пришлось отдать родственникам старика свое ружье и двух лошадей. Только тогда они согласились не мстить за его смерть.

Я провел в деревне несколько дней и вместе с Гомо ходил к командиру форта. Он принял меня за поттоватоми, так как я хорошо говорю на их языке. Американский военачальник встретил нас очень дружелюбно и сказал, что он очень огорчен убийством Уош-е-оуна и обязательно найдет и накажет убийцу. Он задал несколько вопросов о моем племени, и я с готовностью на них ответил.

По возвращении на Рок я узнал, что вверх по Миссисипи отправился отряд солдат для постройки форта в Прери-дю-Шейен. Они остановились неподалеку от нашей деревни и были настроены вполне миролюбиво. Наши люди отвечали им тем же.

Мы занялись починкой своих вигвамов и расчисткой кукурузных полей. Поля тех, кто находился на Миссури, мы поделили между всеми желающими с условием, что они возвратят их владельцам, когда те вернутся. В нашей деревне царили мир и спокойствие: женщины с радостью трудились на полях и ничто не омрачало нашу жизнь.

Спустя некоторое время на реке появилось шесть лодок с солдатами, направлявшимися в Прери-дю-Шейен для пополнения гарнизона. Они вели себя вполне дружелюбно и мы приняли их по-доброму. Военачальника их мы пригласили на свой совет. У нас не было ни малейшего намерения причинять вред ему или его отряду - в противном случае мы бы без труда перебили их всех. Солдаты провели у нас весь день, поглощая изрядное количество виски и щедро угощая нас. Ночью пришел отряд англичан (они спустились по реке Рок) и принес нам шесть бочонков пороха! Мы узнали, что англичане захватили форт в Прери-дю-Шейен, и настаивают, чтобы мы снова вступили в войну на их стороне. Мы последовали их призыву и я стал собирать воинов, чтобы начать преследование американских солдат, отплывших незадолго до этого. Случись все днем раньше, мы бы с легкостью захватили весь отряд, так как их начальник совершенно не думал об осторожности.

Мы стали догонять их берегом в надежде, что Великий Дух поможет нам, если ему угодно, чтобы американцы были захвачены и убиты. Миновав пороги, вскоре увидели лодки, на всех парусах летевшие вверх по реке. Я сразу заметил, что одна из них управлялась довольно худо и ее прибивало ветром к берегу. Вскоре она с силой врезалась в песок, и солдаты спустили парус. Остальные лодки прошли мимо. Сам Великий Дух послал нам эту лодку! Мы осторожно приблизились и открыли огонь по высадившимся на берег. Те бросились к лодке, но никак не могли столкнуть ее, так как она врезалась далеко в береговую линию. Укрываясь за деревьями, мы высыпали на берег и начали палить по лодке. Пули наши, видимо, достигли цели - оттуда послышались крики. Я приказал воинам продолжать стрельбу. С лодки также прогремело несколько выстрелов, не причинивших, впрочем, нам вреда. Я стал готовить лук и стрелы, чтобы поджечь парус, лежавший в лодке. После двух-трех попыток мне это. удалось.