В ту ночь в камеру к Шлабрендорфу пришел гестаповец и спросил, не Дитрих ли он Бонхоффер. Шлабрендорф ответил отрицательно. Гестаповец вышел и через несколько минут вернулся и снова задал тот же вопрос. Такой же вопрос был задан и Мюллеру. Наконец узнику удалось заснуть, но в четыре часа утра он проснулся, разбуженный детским голосом. Мюллер подумал, что ему снится сон или он сходит с ума. Все оказалось реальным: жену доктора Шушнига и их ребенка вместе с доктором Шахтом и генералами Гальдером и Томасом сажали в автобус, направлявшийся в Дахау.

Несколько часов спустя охранник стал выкрикивать номера камер, а затем Мюллер услышал, как Канарис просит разрешения написать несколько строчек своей жене. Через два часа к Мюллеру в камеру вошел гестаповец и снял с него наручники. "Не знаю, что происходит, — сказал с озадаченным видом гестаповец. — Мне сказали, что вы самый главный преступник, и теперь мы не знаем, как с вами поступить".

Мюллер подошел к крохотному тюремному окошку. В тюремном дворе он увидел двух заключенных иностранцев (одним из них был Питер Черчилль британский агент, арестованный в 1943 году).

— Не вы ли один из тех высокопоставленных лиц, которых собираются повесить? — спросили они Мюллера.

— Да.

— Ваших друзей уже повесили и теперь их сжигают за камерами.

В камеру Мюллера через решетку в окне влетала похожая на хлопья сажа. Несколько мгновений понадобилось Мюллеру, чтобы прийти к страшной мысли, что это сжигают трупы Канариса и Остера.

Министр финансов Гитлера граф Лутц Шверин фон Кросиг, находившийся в тот момент в Берлине, отдавал себе отчет, что война проиграна окончательно, и ему хотелось спасти немецкий народ от дальнейших страданий. Граф был ревностным католиком, учился в Оксфорде и чувствовал сильную связь с Англией. Он решил поделиться своими соображениями о судьбе Германии непосредственно с Геббельсом, надеясь, что министр пропаганды, сможет убедить Гитлера начать мирные переговоры с Западом.

Геббельс разделил его опасения, но сказал, что надежд на победу гораздо больше, чем все думают. С каждым днем разногласия между большевиками и. союзниками углубляются все больше и больше. "Для нас очень важно не пропустить момент, когда между ними произойдет разрыв". По мнению рейхсминистра, это должно было произойти через три-четыре месяца.

"Я тоже верю, что они отвернутся друг от друга", — сказал граф, думая, впрочем, что для Германии будет уже слишком поздно. "Нельзя терять времени, — добавил он. — Положение на фронтах удручающее, и следовало бы послать опытных неофициальных представителей за границу для ведения переговоров с помощью таких посредников, как доктор Буркхардт или папа римский.

К удивлению графа, Геббельс не только с готовностью согласился, но и рассказал о мероприятиях, которые тайно уже проводились для установления таких контактов.

Глава 21

Победа на Западном фронте

Союзники наступали по всему Западному фронту. На северном направлении войска Монтгомери продвигались к Гамбургу, практически не встречая сопротивления. Главным препятствием стала немецкая армия под командованием генерала Понтера Блюментрита, который использовал тактику отступления, позволявшую избежать потерь с обеих сторон. Война превратилась во что-то ненастоящее. Блюментрит заключил джентльменское соглашение с британцами и даже пошел на то, чтобы послать офицера связи к противнику с целью предупредить, где находятся тайные склады со снарядами, снаряженными отравляющими веществами.

На правом фланге Монтгомери три армии под командованием Брэдли продвигались быстрее. Войска Паттона и Ходжеса практически достигли реки Эльбы, а Симпсон даже успел создать два плацдарма на другом берегу, откуда по прямой до рейхсканцелярии оставалось не более 90 километров. Гитлер, однако, панике не поддался. У него появился план не только уничтожить войска Симпсона, но и спасти армию Моделя в районе Рура. Для реализации этого плана была сформирована 12-я армия, командовать которой поручили еще не совсем поправившемуся от автомобильной катастрофы Вальтеру Венку.

Венк, все еще в гипсе, получил в свое распоряжение штаб, несколько карт и 200 000 солдат (на бумаге), а также приказ Гитлера начать мощное контрнаступление из района, где закрепились войска Симпсона с тем, чтобы пробить трехсоткилометровый коридор к Руру. В случае успеха это позволило бы соединиться с группой армий «Б» Моделя и отрезать Монтгомери от Брэдли.

13 апреля Гитлер вызвал моложавого офицера по оперативным вопросам полковника Гюнтера Рейххельма и назначил его начальником штаба Венка. "12-я армия должна ударить клином между английскими и американскими войсками и соединиться с группой армий «Б». Вы должны выйти к Рейну!" Для человека, который знал о полной деморализации войск в районе Рура не понаслышке, это звучало полным абсурдом. Более того, Гитлер хотел перенять тактическую уловку русских: "Они просачиваются через нашу линию обороны ночью с минимумом снаряжения". Фюрер приказал Рейххельму собрать 200 автомобилей и использовать их ночью, чтобы выйти в тыл противника, создать там панику, таким образом подготовив условия для прорыва 12-й армии.

Модель даже не сообщил своим солдатам об оптимистических ожиданиях Гитлера насчет 12-й армии. Он знал, что Венку вряд ли удастся соединиться с ним. 300 000 солдат группы армий «Б» были окружены на пятачке диаметром в сорок пять километров, а продовольствия и боеприпасов оставалось не более чем на три дня. Ситуация была настолько безнадежной, что новый начальник штаба Моделя генерал Карл Вагенер начал настаивать на том, чтобы Модель попросил у ставки разрешения на капитуляцию. Просьба из уст Моделя, храброго солдата, могла повлиять на решение верховного командования закончить и так уже проигранную войну.

"Я не могу выступить с такой инициативой", — ответил Модель. Сама мысль о капитуляции была ему отвратительна, однако к концу дня стало очевидно, что она неизбежна. Три стратегически важных города между его окруженными армиями и Берлином — Ганновер, Брюнсвик и Магдебург — пали под натиском американцев. Голосом, который Вагенер едва признал, Модель заявил, что считает личным долгом спасти своих людей и решился на шаг, не имевший ранее прецедентов: своим приказом он решил распустить группу армий «Б» и спасти войска от позора капитуляции. В первую очередь он дал указание Вагенеру демобилизовать самых молодых и самых старых солдат и разрешить им вернуться домой гражданскими лицами. Через семьдесят два часа у остальных оставался выбор: они могли пробираться домой, сдаться индивидуальным порядком или прорываться с боями.

На следующий день, 15 апреля, союзники разбили Рурский «котел» на две части. Когда Гитлер узнал об этом, то немедленно отдал приказ окруженным войскам снова соединиться. Модель лишь мельком посмотрел на полученное сообщение и не стал обращать внимания на бесполезную команду. Выполнять приказ не имело смысла. К концу дня с окруженными войсками в восточной части «котла» было покончено.

В конце марта Эйзенхауэр считал, что одна из причин, по которым следует обойти Берлин, заключается в том, что русские находятся ближе к городу и наверняка подойдут к нему первыми. Две недели спустя войска Симпсона и Жукова находились на одинаковом удалении от рейхсканцелярии, и утверждение Симпсона о том, что он может дойти туда, не были пустой похвальбой. За исключением разрозненных подразделений немцев — а большая их часть могла оказать лишь незначительное сопротивление, а то и вообще никакого, — между ним и Гитлером не осталось препятствий, за исключением приказа Эйзенхауэра.

Битва в Европе подходила к решающему и вполне предсказуемому концу. Утром 17 апреля неординарный план Моделя стал претворяться в жизнь и остатки группы армий «Б» перестали существовать росчерком его пера. Битва в районе Рура закончилась. Маленький отважный фельдмаршал повернулся к офицерам штаба и спросил: "Все ли сделано для того, чтобы оправдать наши действия перед лицом истории?". Он помолчал, и произнесенные им слова не только стали ответом на немой вопрос, но и предопределили его собственную судьбу: "В древности проигравшие полководцы принимали яд".