Некоторые откровенно осуждали Гитлера, а один мужчина, одетый в мешковатые брюки, крикнул военному корреспонденту Айрису Карпентеру: "Мы так долго вас ждали!". В разбитом сквере прямо перед зданием оперы граждане города написали иронические слова на немецком и английском языках: "Дайте мне пять лет, и вы не узнаете Германию. Адольф Гитлер".

Глава 11

"А что, если он взорвется прямо передо мной?"

Рейн, который еще никто не форсировал со времен Наполеона, давно рассматривался союзниками как последняя преграда на пути к сердцу Германии, и никто серьезно не рассчитывал, что удастся захватить целым хотя бы один мост через него. Это было бы фантастикой.

Это и казалось фантастикой до 2 марта, когда 9-я армия Симпсона подошла к реке и стало известно, что в двадцати пяти километрах находится целый мост, ведущий в Дюссельдорф. Быстро сформировали оперативное соединение, танки замаскировали под немецкие «пантеры», и после наступления темноты колонна танков с десантом, в котором многие солдаты на передних машинах говорили по-немецки, и пехотой, двигавшейся позади в крытых грузовиках, выдвинулась в направлении моста. Американцы беспрепятственно прошли через немецкую линию обороны и углубились на 15 километров, один раз даже столкнувшись с немецкой колонной, двигавшейся во встречном направлении.

На рассвете показались очертания моста, но затем ехавший на велосипеде немецкий солдат увидел в проезжавшей колонне людей в американской форме, отказался остановиться по приказу. Американцы быстро расправились с лишними свидетелями, но тут раздался звук сирены. Когда первые американские танки въехали на мост, раздался мощный взрыв, и из реки поднялись четыре высоких столба воды. Когда дым рассеялся, то обнаружилось, что большая часть моста уничтожена.

Третьего марта 2-я бронетанковая дивизия Симпсона подошла еще ближе к одному из мостов в двадцати километрах от Дюссельдорфа. Кроме ускорения на несколько недель наступления Монтгомери на Берлин, захват города нанес бы Гитлеру удар по его личным чувствам — мост был назван в честь фюрера. Полковник Сидни Хиндз из 2-й бронетанковой дивизии разъяснил задачу капитану Джорджу Янгбладу из 17-го саперного батальона. Мост имени Адольфа Гитлера тянулся на пятьсот метров и имел три пролета. Немцы собирались отбивать атаки американцев до тех пор, пока не удастся взорвать его. Первые четыре танка были подбиты еще на подходе. В атаку поднялись два батальона пехоты, но ей пришлось залечь под шквальным огнем противника. Танки двигаться вперед не могли из-за огромной воронки на дороге. С наступлением темноты лейтенант Миллер из 41-го пехотного полка пополз на разведку. Стояла безлунная ночь. Он полз в обход злополучной воронки в направлении моста. Неожиданно из близлежащего дома раздался автоматный огонь, и лейтенант решил вернуться к западному берегу. Он сообщил командиру, что к мосту может подобраться только пехота, так как воронка не позволяет пройти технике, и вдруг в этот момент раздался оглушительный взрыв, и через две минуты горизонт озарила вторая вспышка. Лейтенант понял, что немцы взорвали мост. Американцы, готовившие вторую атаку, беспомощно смотрели, как закачалась восточная половина моста и затем с грохотом упала в воду.

Из всех мостов через Рейн, которые еще не были уничтожены, один самый маленький — считался наименее удобным. Во время долгого планирования наступления на Рейне железнодорожный мост у Ремагена, в восьмидесяти километрах южнее Дюссельдорфа, никем не рассматривался как возможное место переправы через реку. Дороги, ведущие на Ремаген с запада, были плохими, и даже переправившись через реку, атакующие увидели бы перед собой 20-метровую базальтовую скалу; за ней на сорок километров тянулись густо заросшие лесом горы, по которым вились малопригодные для движения дороги, практически непроходимые для бронетехники. Однако захват любого моста через Рейн мог бы смело считаться заметной военной удачей, и 4 марта генерал Ходжес обсудил эту возможность с генерал-майором Джоном Милликином, командующим 3-им корпусом. Шанс, конечно, имелся, но очень маленький. Немцы были готовы ко всему.

Командир роты охраны моста капитан Вилли Братге пытался выйти на связь и выпросить подкрепление. На бумаге у него было 1000 человек: 500 фольксштурмовцев, 150 человек из гитлерюгенда, 120 русских добровольцев, 220 зенитчиков и собственно его рота, состоявшая из 36 человек. Братге был чопорным, мелочным человеком, учителем по профессии, который пошел служить в армию в 1924 году, так как не мог найти работу. Он понимал, что в экстренной ситуации может полагаться только на своих людей, да и те находились на излечении после ранений на фронте. Что же до остальных солдат, то из фолькштурмовцев не сбежали только шестеро, а из расчетов зенитных батарей, расположенных на крутом стометровом утесе на восточном берегу, многие зенитки тоже загадочным образом исчезли. Братге попытался устроить завалы из бревен на въезде на мост со стороны Ремагена, однако обеспокоенные жители города вспомнили о старинном эдикте, запрещавшем уничтожение даже одного-единственного драгоценного немецкого дерева. Невероятно, но вышестоящее начальство не стало вмешиваться в этот вопрос.

Теперь Братге сообщал по телефону в штаб Моделя, что работа по устройству настила на железнодорожное полотно на мосту «Людендорф» закончена и можно открывать движение транспорта в восточном направлении. Братге срочно просил подкреплений, поскольку американцы находятся совсем рядом и он даже слышит орудийный огонь.

"Американцы в Ремаген не пойдут, — ответили из штаба. — Их цель Бонн". Затем ему посоветовали не придавать особого значения залпам танковых пушек, которые до него доносятся, ибо это, скорее всего, одно из мелких американских подразделений, прикрывающее фланг главных сил.

— Я в армии не первый год, — сказал в ответ Братге (он воевал в Польше, Франции, России и Румынии). — Это не мелкое подразделение, а крупные силы.

Капитан повесил трубку и в расстроенных чувствах вышел и направился через плотный туман к западной стороне моста, где встретился с капитаном Карлом Фризенганом, седым человеком среднего возраста, командовавшим 120 саперами, чья задача заключалась в уничтожении моста в самый последний момент. Фризенган стал критиковать Братге за то, что тот послал почти всех 36 человек в Викторияберг, холм к западу от Ремагена. По его мнению, их следовало оставить охранять мост. Братге объяснил, что они находятся там, чтобы задержать американцев и дать возможность Фризенгану и его саперам взорвать мост. Фризенгана такое объяснение не удовлетворило, но ему оставалось только пожать плечами и уйти.

Полковник Джон Гроудон прибыл на командный пункт Хога в 2 часа 30 минут утра с новым приказом: соединение должно выдвинуться двумя колоннами на Ремаген и Зинциг, небольшой городок в пяти километрах от него. Гроудон передал, что конкретных указаний относительно моста «Людендорф» не имеется, за исключением того, что по нему следует стрелять только снарядами с дистанционными взрывателями. Эти снаряды должны взрываться не долетая до моста, не позволяя немцам осуществлять передвижение и серьезно не повреждая саму конструкцию моста.

К рассвету 7 марта стал накрапывать мелкий дождь. Солдаты занимались расчисткой улиц Мекенхайма, чтобы бронетехнике можно было выехать из города. Генерал собрал командиров на короткий инструктаж, где они получили боевые задачи. Вернувшись в Мекенхайм, Хог внимательно изучал карту при помощи увеличительного стекла с подсветкой, когда вошел генерал Леонард и спросил:

— Билл, как обстановка?

Хог оторвался от карты и, прищурившись, ответил вопросом на вопрос:

— Джон, а как насчет моста через реку? Генерал обвел карандашом мост «Людендорф».

— В смысле?

— Твоя разведка не может доложить мне, стоит этот мост или нет. Предположим, этот мост не взорван, мне брать его?

— Черт возьми, конечно же брать, — сказал Леонард без сомнения. По нему нужно идти.