Эрик Томлин задумчиво кивнул. Он знал, что такой приказ одновременно и понятен и неудобен. Задание для смертников. Он будет среди тех последних, кого, по старой поговорке, загрызут собаки. Тихо, чтобы никто другой не слышал, он произнес:

— Я бы с большим удовольствием оказался среди тех, кто раньше всех окажется на другом берегу.

Приказ и самому майору был не по душе, и уж тем более нелегко ему было поручать это задание своему младшему брату. Но Эрик уже не раз справлялся со сложными ситуациями, перед тем, как его перевели в эту штабную часть. Майор мог положиться на брата, что тот действительно сможет удерживать подъезд к мосту, пока не переправятся все войска. От этого зависела жизнь всей дивизии. А дивизию нужно сохранить, ведь война только началась.

Как казалось, японцы наступают на Индию. Бирма для них — только транзитная территория. Горная, труднопроходимая местность. Очень мало дорог, в основном с востока на запад, потому что высокие горные хребты почти все без исключения проходят с севера на юг. Лучше всего двигаться вдоль рек. Лишь в Ассаме земля станет мягче. А если японцы придут туда, они с легкостью захватят плодородные долины в нижнем течении Брахмапутры. Это тотчас же предопределит судьбу всей Южной Азии.

— Еще ничего не решено, — сказал майор.

— Ито, будем ли мы защищать Рангун? — поинтересовался Эрик.

Майор тихо ответил:

— Не думаю, что это продлится долго. Так ты сможешь нас прикрыть?

— Придется.

Майор отвел Эрика подальше от дороги, вдоль берега реки. Ситаун — не та река, которая вызывает восторг. Скорее, это скучный, желтый и грязный поток, как все реки здесь, в которые каждый дождь добавляет очередную порцию глины.

Филипп Томлин показал на кустарник. Лишь приглядевшись, можно было увидеть среди ветвей замаскированную маленькую моторную лодку. — Для тебя. Если ничего нельзя будет сделать. Береги себя.

— Спасибо. Больше Эрик Томлин ничего не мог сказать брату.

Адъютант появился на повозке, которую тянул осел. Здесь в горах такие повозки с непритязательными вьючными животными были идеальным транспортным средством. Эрик поднял тент. Перед ним лежали упаковки с провиантом, банки со «спэмом» — консервированным фаршем из непонятного мяса, галеты, были даже сигареты и пара бутылок джина.

Эрик Томлин подозвал свой взвод индийских стрелков. Из английских отеленных командиров он отобрал тех, чьих сил еще хватило бы для последнего боя. Наконец, он, собрав человек семьдесят, двинулся к мосту, перед которым толпилось все больше солдат. Наткнувшись на группу гурков, маленьких храбрых вояк из Непала, не боявшихся самого черта, он взял их в свою колонну. На плоском, поросшем джунглями участке земли перед мостом он разместил своих солдат на нескольких быстро устроенных пулеметных точках и в простых стрелковых ячейках на краю возвышенностей, откуда был обзор не меньше чем на пару сотен метров. Тропу он заблокировал фугасами, а в кронах казуариновых деревьев спрятал стрелков. Для себя Томлин выбрал место севернее автодороги, откуда можно было видеть и подъезд к мосту и полоску плоской поросшей травой земли на севере.

Эрик сам не смог бы сказать, почему его внимание привлекла именно эта местность, но он инстинктивно почувствовал исходящую оттуда возможную опасность. На двух предшествующих реках англичане уже узнали, что у японцев есть много маленьких минометов и очень подвижных легких пушек, которые оказывают мощную поддержку наступающей пехоте. "Артиллерия маленького человека" — так называли в начале боев солдаты эти легкие минометы и пушки, но потом они поняли, что это оружие создано специально для боев на такой местности, и с минимумом усилий с его помощью достигаются очень серьезные результаты.

— Воздух! Крик распространился почти так же быстро, как и низко летящие «Зеро», появившиеся над дорогой. Они взлетали с аэродромов на западе Таиланда. Кроме пулеметов, они несли осколочные бомбы. Такие бомбы почти не оставляли воронок, зато поливали смертоносными осколками все в радиусе более ста метров. Опасное оружие, особенно если применить его против почти не прикрытых скоплений войск, как сейчас на подъезде к мосту. Самолеты, с глухим шумом моторов, шли на некоторой высоте. Но затем они пошли на снижение, и в пике звук их моторов превратился в вой сирены. Красные круги на крыльях блестели в свете заходящего солнца. И тут упали первые бомбы. Непосредственно над дорогой летчики нажали на гашетки своих пулеметов. Незадолго до моста, где англичане поставили несколько крупнокалиберных зенитных пулеметов, они взмыли вверх и повернули на восток.

Пожалуй, последние на сегодня, подумал про себя Томлин и огляделся. На дороге подыхали раненые мулы, на боку лежали повозки, санитары уносили раненых. Через мост несся «Моррис». Легкий полноприводный грузовик прыгал как лягушка, потому что саперы, очень быстро ставившие покрытие на мосту, позабыли пару досок. В машине сидел генерал-майор Смит, командир 17-й дивизии, наблюдавший за сбором своих войск на восточном берегу. Бригадир Хью Джонс, оставшийся там, нервно сжал губы, наблюдая за прыжками «Морриса» по провалам в деревянном настиле.

Генерал-майор Смит приказал ему, как можно дольше сдерживать наступление японцев перед мостом. В любой момент с южного направления должны была прибыть артиллерийская бригада, занимавшая позиции в Мокпалине, маленьком городке на железнодорожной линии, лишь в нескольких километрах отсюда. Перебросить ее через мост было просто необходимо, если дивизия собиралась хоть в какой-то степени сохранить или восстановить свою боевую мощь.

За это время Смит приказал построить на западном берегу кольцо укреплений, несмотря на то, что уже было принято решение о взрыве моста. Генерал-майор был осторожным человеком. Даже если все пойдет по плану, то куда деть этих наступающих японцев, планы которых так трудно предугадать?

Если не хватит машин, чтобы перевезти по мосту всю дивизию, то японцы легко расправятся с оставшимися. Кроме того, мобильность позволяла в случае необходимости быстро перебросить резервы. Смит даже предполагал, что японцы смогут сбросить парашютистов на западном берегу. И хотя с ними, по его расчетам, англичане справились бы быстро, эти бои затруднили бы дальнейший отход, если не успеть переправить, как минимум, большую часть людей и материала. Все паромы и лодки были уже уничтожены, но опыт подсказывал, что японцы легко справились бы и в такой ситуации. Так что Смит оказался между молотом и наковальней. Из-за опасности налетов вражеской авиации он не мог рискнуть выдвинуть войска из леса на мост до наступления темноты. Но если дожидаться ночи, то, хоть опасность самолетов и исчезает, японцы получают выигрыш во времени и смогут подтянуть свои силы. Одновременно это уменьшает и время, оставшееся для переправы, которую придется прервать с первыми лучами солнца, чтобы снова не подвергать войска угрозе авианалетов.

На авиаподдержку из Рангуна он не мог надеяться, ибо немногочисленные оставшиеся самолеты были нужны именно там. Пока Смит раздумывал над своими возможностями, курьер-мотоциклист доставил ему депешу из Рангуна. 7-я бронетанковая бригада, одно из лучших танковых соединений британской армии, как раз собирается высадиться на берег в гавани Рангуна. Ей приказано с максимальной скоростью выдвинуться в район ситаунского моста, чтобы отбить атаку японцев и обеспечить нормальный отход 17-й дивизии. Но разгрузка танков затягивалась, потому что большинство бирманских докеров разбежалось в страхе перед японскими авианалетами.

Смит только недовольно скривил лицо и отпустил курьера. Такие обещания никак не могли решить его проблему. Он взглянул на небо. Темнота в тропиках наступает внезапно, без сумерек. Теперь японские самолеты не смогут атаковать, если, конечно, они уже не в воздухе. Черт побери, — подумал генерал, — я ставлю все на одну карту.

Вскоре он принял решение и приказал вызвать к себе посыльного. Когда солдат прибыл, Смит приказал ему переехать по мосту на другой берег, найти бригадира Хью Джонса и передать ему приказ о немедленном отходе.