Внизу на земле первые раненые держались за шеи своих спасителей. Они пили воду, ели шоколад, курили первые сигареты за долгие дни. У них были серьезные потери, после того, как попали в ловушку. Но они пробились из окружения и забрали всех раненых. Ни на одну секунду они не теряли уверенности, что их товарищи смогут вытащить их из джунглей.

Одновременно с кампанией в южном Аракане и здесь, на Центральном фронте, был проведен подобный тест. Он был задуман фельдмаршалом Уэйвеллом и Ордом Ч. Уингейтом в то время, когда Бирма казалось окончательно потерянной для англичан. Бригадир Орд Ч. Уингейт был несколько необычно мыслящий офицер. Потому Уэйвелл ожидал от него разработки какой-то нестандартной концепции для отвоевания Бирмы, подобно тем планам, которые готовил американец Стилуэлл с обученными им китайскими солдатами, "Yoke Force".

Уингейт и Уэйвелл были знакомы более десяти лет. В младшем партнере Уэйвелл прежде всего ценил способность отказаться от книжной мудрости военного дела, разработать смелые идеи и достичь неожиданных успехов. Впервые Уингейта заметили в Палестине, в те годы британской подмандатной территории, где ему удалось успешно бороться с арабскими террористами. Там он создал из английских солдат и еврейских поселенцев силы самообороны под названием "Special Night Squads", которые достаточно хорошо обеспечили защиту еврейских поселений.

А в 1940 году эфиопскому императору Хайле Селассие угрожала агрессия итальянцев. Уингейт, которого Англия послала на помощь, создал отличающееся по своей структуре и тактике от прочего эфиопского войска подразделение "Gideon Force" ("Силы Гидеона"). Этим названием он вполне осознанно вызывал ассоциацию с библейским Гидеоном из Манассы, который, по легенде, со тремя сотнями своих воинов победил мидианитов.

Когда Уэйвелл проконсультировался с ним, чтобы взвесить все тактические аспекты отвоевания Бирмы, Уингейт сразу обратил внимание командующего на решающие недостатки японцев: их сильно разрозненные на большой территории силы и потому — опасную зависимость от путей снабжения.

— Отними у тех, кто стоит на берегу Чиндуина, на пару недель их обозы и они помрут от голода и болезней, — предсказывал Уингейт. — Даже если у них еще останутся боеприпасы, голодные обессилевшие солдаты не смогут стрелять. Контуры цели расплываются перед глазами, превращаясь в пляшущие тени. Так что оккупированная ими территория достанется тебе в руки почти без боя.

Уэйвелл считал это несколько упрощенным подходом. Но, зная Уингейта, как человека, который сразу же замыкался в себе, услышав возражения, как только почувствовал, что кто-то сомневается в его компетентности, он только спросил:

— Скажи, какими средствами ты хочешь нарушить их тыл? Авиацией?

— Бомб тут недостаточно, — согласился Уингейт. — Цели очень разбросаны, кроме того, у нас еще не хватает самолетов. Нет, нам нужны глубокие патрули, устраивающие хаос в японском тылу. Действующие независимо друг от друга в соответствии с централизованным планированием группы партизан, взрывающие дороги, железнодорожные ветки, склады — невидимые вши в шкуре медведя…

— А ты знаешь, сколько взрывчатки сможет пронести на себе через джунгли один человек? Вместе с винтовкой, патронами, мачете, одеялом?..

Уингейт обратил к нему свое лицо аскета с резкими чертами. — А вот это как раз дело авиации. Придется научиться снабжать по воздуху в случае необходимости целые армии. Просто нужно получить достаточно самолетов. Итак — почему бы и не отдельные ударные команды, действующие в японском тылу?

Так родилась мысль, которая привела к созданию части, названной Уингейтом, питавшим слабость к красивым названиям, "Группа глубокого проникновения" — "Long Range Penetration Group". Но официальное название, чтобы запутать противника, было 77-я индийская пехотная бригада. Уингейт отбирал в нее людей по своим критериям. Храбрых, не боящихся лишений солдат с хорошими боевыми данными и разнообразными способностями. Он находил их в Королевском Ливерпульском полку, части, прошедшей испытания войной в тропиках, у гуркских стрелков и, наконец, в 142-й роте «коммандос», спецподразделении, которое уже давно тренировалось ведению подобной войны.

Раз уже речь шла об освобождении Бирмы, Уингейт после долгих раздумий избрал для этих войск символ, соответствовавший традициям этой страны Чинде, мифического зверя — гибрид льва и орла, который в качестве стража стоит перед каждым бирманским буддистским храмом. И "Группа глубокого проникновения" с некоторой гордостью стала именовать себя «чиндитами».

Создание новой части, по численности примерно соответствовавшей полку, произошло в середине 1942 года, подавлением поражений англичан в Бирме. В глубоком индийском тылу Орд Ч. Уингейт начал всеобъемлющую подготовку, включавшую как тренировку войны в джунглях, так и расчет необходимой для подрыва объектов взрывчатки и многое другое.

Уэйвелл планировал использовать «чиндитов» одновременно с наступлением, которое генерал Стилуэлл должен был вести из Юньнаня на север Бирмы. Но к концу января 1943 года стало ясно, что Чан Кайши не даст на это своего разрешения. Он всеми силами противился тому, чтобы его войска воевали непосредственно за британские интересы. Эта близорукая, обусловленная национальным эгоизмом позиция и так не очень удобного союзника, с которым все еще мучился время от времени сам генерал Стилуэлл. Но Уэйвелл должен был учитывать эту реальность. Он поговорил с Уингейтом, и тот согласился, что откладывать операцию больше нельзя. Его войска были готовы.

В Импхале «чиндитов» разделили на семь колонн, каждая из которых могла вести боевые действия независимо от других. Они разместились в казармах и проводили время за покером и пиво, пока их командир Уингейт консультировался с Уэйвеллом. Оба пришли к согласию, что лучшей датой наступления на восток будет 7 февраля.

Ранним утром в этот день колонны уже находились между Палутом и бирманской границей, где-то на высоте Таму. Там лежала долина Кабау, где находились самые передовые посты японцев. После того, как авиация проведет воздушную разведку, нужно было просочиться между постами. Это могло получиться только в том случае, если в разных местах по два соседних поста удалось бы беззвучно обезвредить. Этой «дыры» между постами хватило бы для прохождения одной колонны. Для этой цели еще ночью были посланы вперед группы «коммандос», вооруженные только ножами и гарротами. Чтобы сбить врага с толку еще за три дня была выслана еще одна группа — специально обученные гурки, которые с большим шумом прорвали тонкую японскую линию обороны в 70 километрах южнее Таму. Японцы поддались на этот отвлекающий маневр и быстро перебросили резервы к месту предполагаемого прорыва. Но там больше ничего не произошло.

Потом подразделения 23-й индийской дивизии инсценировали еще южнее, в районе переправы у Калевы, яркий спектакль. Это все отвлекло внимание японцев от направления главного удара «чиндитов» и позволило тем по группам перейти Чиндуин и, прорвавшись на восток в гористые джунгли, исчезнуть там.

Всего их было более пятисот человек, пробившихся на занятую японцами территорию. Дико выглядевшие типы, обвешанные оружием и боеприпасами, готовые на бой с самим чертом. Они понимали свое ремесло, могли двигаться в джунглях, не оставляя заметных следов. Но они могли и специально оставлять очень заметные фальшивые следы. Они старались не вступать в большие бои. Они действовали беззвучно. Обнаружив вражеский патруль, они убивали его до того, как те понимали, что происходит. В нескольких деревнях они так незаметно передушили ночью японских оккупантов, что потом им пришлось разбудить местных жителей, объяснив им, что им следовало бы поскорее укрыться, пока не пришла японская карательная экспедиция.

Через считанные минуты после такого нападения бойцы, обычно вместе со своими мулами, перевозившими грузы, снова скрывались в джунглях. Они страдали от жажды и голода, им редко удавалось закурить, а те короткие привалы, которые они могли себе позволить, сном назвать было нельзя. Их атаковали змеи и насекомые, они мокли под дождем, от которого не спасали даже палатки, потому что вода просачивалась через любое полотно. Они шатались от лихорадки, а раны на ногах делали пыткой каждый их шаг. Их тела болели от царапин, ссадин и укусов насекомых. Пиявки присасывались к каждому сантиметру открытой кожи. Но они шагали, не щадя себя.