Несмотря на длительное отсутствие, он считал, что несправедливо и беззаконно было лишать его собственности. После обильной и резкой брани Генри повелительным тоном спросил у интеллэйда о новом владельце его квартиры.

- При всем своем уважении к вам я не могу этого сказать. Это

противоречит предписаниям, вы же знаете это. Макензи ничего не ответил. Однако в его молчании не было и намека на спокойствие. Гнев и ярость вскипали в нем с таким жаром, что он был не в силах произнести ни слова. "Леод! Я должен поехать в Кинеллан, - подумал Генри, вспомнив о своих приемных родителях. - Они-то уж точно приютят меня. Если только. " Мысль, мелькнувшая в сознании, откликнулась тяжелым колоколом в голове. Ему было страшно даже подумать о том, что родителей его больше нет в живых. Прошло одиннадцать лет, довольно большой промежуток времени для людей в пожилом возрасте. Но он не хотел верить в их кончину и всячески пытался отогнать от себя эту мысль. С такими тяжелыми думами он дошел до станции санкрафта. В кармане у него еще оставалось немного денег, одолженных ему капитаном грузового корабля, на котором он прибыл на Землю. Часть денег он потратил на приобретение одежды, сшитой по земной моде и соответствующей сезону (в непривычном одеянии каллаксийцев он не мог разгуливать по улицам). Оставшейся суммы должно было хватить на легкий обед и дорогу. По прибытии домой он рассчитывал использовать свои сбережения, однако без удостоверения личности это невозможно было осуществить. Ему следовало бы при этих обстоятельствах немедля отправиться в управление ГСБ, но он не мог подавить в себе желание повидаться с родителями. Макензи подсчитал оставшиеся у него деньги и с облегчением обнаружил, что их у него хватит на дорогу до Стравпеффера. Состав подъехал к перрону, осуществил посадку пассажиров и, спустя несколько минут, проделав сотни миль, санкрафт достиг пункта назначения. Доехав до Кинеллана, Генри направился к замку Леод. Встав у ограды, он залюбовался великолепным, громадным строением с величественными башнями, коническими крышами и красными стенами. Одинокий гигант, окруженный вековыми деревьями, выглядел угрюмым и пустынным, еще никто и никогда не видел его таким. Сад вокруг замка разросся и казался заброшенным. Кусты прекрасных и благородных роз, некогда росших у окон первого этажа, потеряли свою прелесть, утонув в грубых сорняках. Неухоженный сад, темные окна и стаи воронов, с тревожными криками летавших в округе, придавали Леоду хмурый вид. В былые времена даже в осеннюю и зимнюю пору поместье никогда не выглядело столь жутким, и нынешняя обстановка говорила о необитаемости замка. Генри знал, что для семьи Макензи Леод был родовым гнездом и имел большое значение. Прежние хозяева не стали бы забрасывать уход за поместьем, и это обстоятельство свидетельствовало о кончине графа Кромарти и его супруги, и о переходе прав на владение поместьем в руки нового, притом халатного собственника. Печальная догадка расстроила Генри. Нынешний вид дома, где генерал-майор Генри Макензи провел самые счастливые дни своей жизни, огорчил его. Он стоял у ограды в нерешительности, со жгучим желанием в последний раз повидать Леод и навестить могилу родителей. Подавив голос разума, он решился войти в замок. Помня код системного охранника, набрал комбинацию цифр на табло панели, встроенной в пилоны ворот. Ему повезло, теперешний хозяин поместья не сменил код, и эта оплошность владельца помогла визитеру проникнуть во двор. Автоматическая дорожка не функционировала, и Макензи пришлось пешком добраться до здания. Вблизи оно выглядело еще более грозным и неприступным. Пройдя к парадному входу, Генри обнаружил открытую дверь с взломанным замком. Находка встревожила прежнего поселенца Леода. Он оглянулся по сторонам, пытаясь разыскать того, кто совершил этот взлом. Однако поблизости никого не оказалось. Прошел в просторный холл, холодный и темный, но и тут никого не обнаружил. "Вероятно, взломщики побывали здесь давно, - подумал Генри. - Но почему охранная система не вызвала службу безопасности? Странно все это!"

- Свет! - произнес Генри, однако освещение в холле не включилось. "Может быть, электрогенератор вышел из строя? - предположил молодой человек. - Или его преднамеренно испортили злоумышленники. Постой! Если это случилось бы давно, то и системная охрана у ворот также не функционировала бы. Но когда я пришел, все работало, значит, воры еще здесь!" И тут, словно в подтверждение своих догадок, он услышал стук с верхнего этажа.

- Они здесь! - вскричал Генри и побежал по лестнице с намерением

поймать преступников. Его не тревожила численность грабителей и то, что он был безоружен, главное для него в ту минуту было поймать взломщиков. Поднялся на третий этаж, прислушался, стуки и шорохи доносились из картинной галереи. Похоже, воры собирались ограбить коллекцию семейных портретов. Генри не задумываясь побежал в галерею, украшенную угрюмыми портретами предков семьи Макензи. Вошел в длинную комнату, отделанную лакированной резной панелью, и застыл в проходе, увидев царивший там беспорядок. По всей площади галереи были разбросаны лоскутки материи, что-то дымило и догорало в камине, открытые окна и ставни били о раму от борея, разыгравшегося снаружи. С десяток черных ворон, отбиваясь друг от друга, пировали на полу. Посередине помещения стоял большой стол, не являющийся частью прежнего интерьера. Примечательным было не наличие новой мебели, а состояние, в котором она находилась. С четырех углов стола выступали железные десятидюймовые подпорки с веревками, а центр был перепачкан кровью. Генри приблизился к столу и увидел крупные пятна крови, пропитавшие дерево. Это место напомнило ему жуткие сцены пыток прошлых тысячелетий. Приложив пальцы на поверхность стола, он обнаружил, что кровь еще не успела свернуться и застыть. Это означало, что преступники, совершавшие бесчинства, были где-то неподалеку. Теплая зола в камине также подтверждала его предположение. На глаза Генри попался один из лоскутков ткани, которыми был усеян пол. Они, словно осенняя листва, гонимая ветром, кружили по комнате... Взяв один из лоскутков, Макензи изумился, узнав надпись на нем. Эта была подпись художницы, нарисовавшей сие прекрасное полотно, превратившееся ныне в груду мусора. Молодой человек взглянул на картину, висевшую на противоположной стене, и огорченно ахнул. Любимое полотно леди Кромарти с изображением Генри было изрезано на мелкие кусочки, и на стене осталась только золоченая рама с несколькими дюймами остиса[121]. Некоторые из лоскутков остиса пошли на топку камина. Вредители, вероятно, разбирались в изобразительном искусстве, да и в топливных материалах тоже, раз избрали для очага именно эту картину. В отличие от других тканей используемый в художестве остис был наиболее подходящим для сжигания горючим веществом. Кто бы ни содеял это, он находился где-то поблизости. Генри подошел к окну, предположив, что правонарушитель мог уйти оттуда. Оглядел сад и вздрогнул, увидев стаю ворон, слетевшихся полакомиться чем-то большим, свисающим с одной из толстых ветвей старого орешника. Не раздумывая, он выбежал из галереи и побежал по лестнице вниз. Вышел в сад и торопливо зашагал в направлении дерева. Приблизился к месту и, разглядев то, над чем пировали падальщики, застыл на месте. В пустых пределах гулял осенний ветер, покачивая бездыханное тело повешенного человека. Страшно изуродованный прожорливыми птицами, окровавленный труп принадлежал женщине. Длинные волосы ее были спутаны, некогда белое платье едва прикрывало тело, а на босых ногах и кистях рук были кровавые браслеты, следы, оставшиеся после мучительных пыток. Эта жуткая картина на фоне хмурого неба казалась еще более зловещей. На почерневшем от свинцовых туч небе вспыхнула фиолетовая нить дрожащего света. Громовой удар с такой мощью потряс сферу, что все вокруг вздрогнуло и всколыхнулось. Испуганные силой звука вороны слетели с дерева, и Генри, узрев повешенную, передернулся от жути. Узнал умершую и попятился назад, с выражением беспредельного ужаса в глазах. Его окатило ледяной волной, сердце сжалось в груди, словно застыло и потеряло свой ритм биенья, а разум отчаянно кричал, пытаясь опровергнуть жестокую реальность. Все в глазах Генри померкло и потускнело. Окружающий мир погрузился в черные тона. Все вокруг казалось умершим. мертвым. конченым. Черный цвет ужаса и горя не тронул лишь окровавленное тело той, которую безжалостно предали смерти. Макензи был сильнейшим образом потрясен увиденным и, обезумевши, бессмысленно что-то шептал. Тяжелые удары грома заглушали его слова и отдавались в его ушах продолжительным гулом. Небо терзали и резали кривые огненные нити молнии. Внезапно начавшаяся гроза разбушевалась с небывалой силой. Вой ветра, грохот небес и ливень, обрушившийся на землю с небывалой силой, будто являлись предвестниками грядущих бед. Спустив повешенную с дерева, Генри уложил ее на землю и встал возле нее на колени. Ему было страшно взглянуть на нее.. страшно подумать, что это была она, повелительница его сердца - Гвендолин Белфорд. Дрожащими холодными пальцами он снял с шеи петлю, удавившую его возлюбленную. На посиневшем от удушья лице были следы от ран, оставленные убийцей и стервятниками. В области груди было кровяное пятно. Изверг умертвил свою жертву, вырвав ей сердце, и вздернул на дереве, отдав ее на растерзание мертвяков. Обильная небесная вода, овладев телом умершей, принялась смывать кровавые пятна - свидетельства человеческой жестокости. Генри сидел в оцепенении и невидящим взглядом уставился на женщину, многие годы занимавшую его мысли и мечты. Так много он хотел сказать ей при встрече, так долго он ждал их свидания, строил планы. планы на будущее, которому больше никогда не быть. Никогда еще ему не доводилось видеть смерть так близко, смерть, похитившую родного и любимого человека. Он был потрясен, оглушен и убит горем. Желал повернуть время вспять и предотвратить насилие, свершенное над его любимой, но ничего невозможно было изменить. Сознание утраты, словно тысячи острых клинков, пронзило все существо молодого человека, и он, схватившись за голову, завопил. исступленно, беспамятно и дико.