- Спасибо за подарок, тетя.

- Не за что, Абель, - сказала гостья. Она встретилась взглядом с Генри и замерла в растерянности. Молодой человек был поражен не меньше нее.

- Кузина, позволь представить тебе Генри Макензи, моего лучшего друга,

вернее будет сказать, старшего брата. Девушка смущенно улыбнулась и протянула руку.

- Очень приятно, Гвендолин Белфорд, - представилась она, сделав

вид, что впервые видит Генри. Тот, в свою очередь, поняв, что не стоит при всех афишировать свои отношения, также сделал вежливое выражение лица.

- Взаимно, - пожав ей руку, поприветствовал тот. Шумный праздник, на котором большинство были сверстники-друзья Абеля, завершился, и гости с детьми разъехались по домам. Остался только узкий круг гостей, в числе которых был Генри, две кузины и родной брат Идэн. Уложив именинника спать, они за бутылкой доброго шотландского виски беседовали на различные темы. Алкоголь заиграл у них в крови, и разговор поменял оттенок. Морис, шурин Дисмаса, своими бесконечными анекдотами развлекал собравшихся. Он болтал без умолку, и чем больше прикладывался к бутылке, тем безудержнее и неуместнее получались отпускаемые им шутки. Всем в этой компании было весело, кроме Генри. Он сидел угрюмый и отчужденный от общества. Изредка улыбался, притворяясь, что ему смешно, а в остальное время, уставившись отрешенным взглядом на стакан, вертел его в руке.

- Ты сегодня сам не свой. Что с тобой, Генри? - заметив

подавленность друга, поинтересовался Брэстед. - Ничего, все в норме.

- Нет, я же вижу, тебя что-то беспокоит.

- Может, виски у тебя не крепкий? - спросил шурин Дисмаса. Не

дожидаясь, пока тот ответит на его вопрос, Морис обратился к сидящей рядом.- Знаешь, Гвен, если бы скотч был крепким, то, поверь мне, этот рыжий молчун такое бы тут творил! Ято его знаю уже несколько лет и прекрасно знаком с его неукротимым языком. Как выпьет лишнее, так и городит всякую чушь.

- Анекдоты рассказывает? - подтрунила Гвендолин.

- Да что там рассказывает, он их сам на ходу сочиняет, а потом как

возьмется долбить философский камень, так уши вянут от всей этой премудрости.

- Правда? Тогда отчего же он сегодня так молчалив? - с любопытством

поинтересовалась мисс Белфорд.

- Хорошо еще, что он вообще сегодня среди нас, - вставил свое слово

Дисмас. - Представляешь, Гвен, примерно четыре месяца назад на него напала собака и искусала его до полусмерти. - Эти слова заставили девушку побледнеть.

- Хватит молоть чепуху, Дисмас. Ты все преувеличиваешь.

- Понимаю, друг мой, что эта тема тебе неприятна, но я обязан

рассказать эту историю, решительно промолвил Брэстед, стукнув по столу кулаком.

- Мисс Белфорд это не интересно, да и рассказывать-то, собственно

говоря, нечего.

- Как это нечего? - возмутился подвыпивший хозяин. - Ты чуть не

погиб! Мастифф же мог убить тебя.

- Да что ты говоришь? Не ври! Никогда не поверю этому! - с насмешкой

воскликнул Морис.

- Говорю тебе, это чистая правда! После того как эта псина чуть

было не перегрызла ему глотку, Генри целую неделю кряхтел и пыхтел, как испорченный старый паровоз, - заверял Дисмас с серьезным видом. Его сравнение показалось всем смешным, и они залились хохотом, за исключением Генри и Гвендолин. Взгляды их встретились, и девушка разглядела в его глазах укоризну. О, эти глаза! Они выражали дикость души и неукротимый нрав. Из-за насмешек собравшихся их окутала тяжелая злоба. Макензи было трудно переносить насмешки, хотя он сам никогда не был жалостлив с другими людьми. И теперь настал черед окружающих потешаться над ним, а виновницей этого была она Гвендолин, та, которая уже несколько месяцев занимала его мысли и мечты. Чувства, испытываемые Генри, были для него новыми, необъяснимыми, жгучими, а временами и пугающими. Он не знал, как истолковать их, не мог забыть, и был не в силах отречься от этой волны ощущений и переживаний. Сидя напротив Гвендолин, он не сводил с нее глаз, да и она не могла оторвать взгляда от него под действием гипнотического прессинга. "Ты и только ты виновата во всем этом!" - будто бы говорили его глаза. И Белфорд, уловив его мысленный импульс, действительно начала чувствовать себя виновной. Отвела взгляд, стараясь не смотреть на него. Однако сколько она ни пыталась отвлечь себя разговорами, грустные глаза сидящего напротив приковывали к себе внимание. "Нет, я не виновна", - словно ответили ее глаза на молчаливый укор. "Зачем ты так ненавидишь меня?" - осудил Макензи взглядом. "Нет, это не так. Я не испытываю к тебе ненависти." - оправдывающе взглянула та. "Тогда почему же ты так жестока ко мне?" Белфорд отвела взгляд, больше не желая продолжать сей безмолвный разговор. Макензи вновь поймал ее взор, она сказала лишь одно: "Уходи!". Поклонник все понял, и это огорчило его.

- Куда ты? - заметив, как друг вышел из-за стола, спросил хозяин.

- Домой.

- Но еще так рано.

- Прости, я утомлен. Посидим как-нибудь в другой раз. Всем доброй

ночи, - попрощался Генри и направился в двери. Брэстед последовал за ним.

- Ты точно в порядке? - тревожась за друга, поинтересовался хозяин.

- Да-да, все замечательно, - заверил его Генри и ушел.

- Что это с ним? - спросила Идэн. - Никогда еще не видела его таким

подавленным. Дисмас пожал плечами.

- Не знаю. Я ничего не знаю. Макензи вышел из гостей, но не отправился домой. Ему не хотелось сидеть в одиночестве, но он и не искал себе компании. Решив немного прогуляться по ночному городу, он зашагал по пустынным и тихим улочкам. Ясный небосклон был усыпан звездами. Воздух был пропитан влагой осенней ночи. Лунный свет образовал тропу, которой и придерживался полуночный скиталец. Корона дымкой окутывала ночное светило, придавая ему таинственность и величие. Безлюдные и задумчивые улицы отвечали настроению одинокого путника. Они были такими же печальными и словно переживали вместе со странником его душевную пустоту и кручину. Весь мир для него в ту ночь был чужим. Он ощущал себя посторонним, обманутым и покинутым. Как будто жизнь дарована ему была для одиночества и бесконечного скитания в поисках неизвестного. Он знал, предчувствовал, что мир, в котором жил, для него чужой. И каждый раз, переживая эти чувства, он обращал свой взор к небу, ища средь звезд поддержку, которой был лишен на Земле. Прикованный к думам и отрешенный от окружающего подлунного мира, он говорил в мыслях с той, которую не помнил, но любил. "Я устал. устал от всего. не могу больше нести бремя времени и жизни на своих плечах.. Почему? Почему ты не заберешь меня к себе? Мама. Мама, отчего ты так жестока ко мне? Ты ведь обещала, помнишь? Обещала помогать мне всегда и во всем. Где же ты? Где?."

- Лагилод.. - услышал он чей-то голос, шепотом произнесший его имя.

Он узнал его - это был голос Алессии. Резко обернулся, подумав, что она находится где-то рядом, хотя сознавал невозможность такого. Позади себя в конце улицы он увидел долговязого человека в просторном черном плаще с капюшоном, покрывавшим его голову. Он шел по лунной дорожке беззвучными размашистыми шагами. Свет луны сиял ему в спину, и потемки скрывали лицо. От стремительной ходьбы полы его плаща, расходясь по сторонам, развевались на ветру. Человек в черном быстро сокращал дистанцию с одиноким путником. Генри показались странными бесшумные шаги прохожего и его тяжелое дыхание, отдающееся эхом по тихому переулку. Сначала Макензи полагал, что незнакомец пройдет мимо, однако тот не изменил своего пути и шел прямо на него. В походке его было нечто угрожающее и зловещее, и Генри, предчувствуя беду, подготовился мысленно и физически отразить нападение.

- Генри! - услышал он голос позади. Обернулся и удивился, увидев перед собой Гвендолин Белфорд. Ее неожиданное появление насторожило молодого человека. Теперь ему пришлось бы защищать и ее. Повернулся к предполагаемому неприятелю и поразился его внезапному исчезновению. Как он появился из ниоткуда, так же и пропал в никуда. Мрак будто бы поглотил его, лишив плоти и духа. Генри прищуривался и напрягал глаза, пытаясь разглядеть во тьме фигуру неизвестного прохожего, но напрасно. Тот исчез, но чувство тревоги не покинуло опытного разведчика. Оторвав взгляд от пустынного переулка, он посмотрел на неожиданную встречную. Лунный свет освещал ее белоснежный лик и развевающиеся на ветру пышные каштановые волосы. Ее ласковые глаза горели бликами, отражая сиянье ночного солнца. В лунном свечении она казалась еще прекраснее и эффектнее. Ослепленный своей Дульцинеей, молодой воздыхатель безмолвствовал, не смея заговорить первым. Юная леди, смущенно глядя на Генри, также хранила молчание. Раскаявшись в своем поступке, она последовала за ним, искала его, чтобы попросить прощения и, найдя, отчего-то растерялась. Знала, что была несправедлива к Генри, сознавала свою ошибку, но ей так сложно было сказать: "Прости". Они долго и безмолвно глядели друг на друга. Озорной осенний ветерок, играя в переулке, своей тихой одноголосной мелодией аккомпанировал дуэту, игравшему сердцами молодых. Гвендолин опустила глаза, и сквозь занавес ресниц поклонник разглядел блеск лунных слез.