Впрочем, пилот, похоже, изменил свои намерения, и, обогнув здание по дуге, вновь появился перед окном. Глядя на его неуверенные развороты, Сергей почувствовал неожиданное презрение: для аварийной эвакуации Гуминский мог бы найти пилота и получше!..
Он снова подошел к окну: трое оставшихся охранников, которые должны были охранять вход в здание, выскочили на лужайку и, невзирая на только что прозвучавший приказ, смотрели на вертолет. Впрочем, вряд ли кто-нибудь смог бы остаться равнодушным при виде такого воздушного безобразия!
Сергей смотрел, как его они бестолково суетятся внизу, пытаясь показать пилоту, где надо приземляться, и вдруг почувствовал неодолимое бешенство. Вот сейчас вертолет опустится, Гуминский сядет в него... а они все останутся здесь расхлебывать кашу! И объясняться по поводу расстрелянного "монстра"... а может, уже и не только "монстра"?!
Рука сама потянулась к пистолету, и Сергей понял, что не сможет просто так отпустить Гуминского...
...Окошко открылось с трудом, словно нехотя. Вертолет медленно поворачивался в воздухе. Он словно почувствовал опасность и теперь раздумывал - садиться или улететь, пока не поздно. "Уже поздно!" отрешенно подумал Сергей, поднимая пистолет. "Только три патрона!" напомнил он сам себе.
Сквозь стекло кабины был прекрасно виден пилот. Сергей прицелился в него... но тут же понял, что не сможет выстрелить. Кто бы ни был этот парень, вряд ли он в чем-то виноват: судя по "воздушному почерку" - явный любитель! Такой не станет рисковать из-за денег, тут что-то личное. Но такой молодой - что у него может быть общего с Гуминским?..
...Мысль пришла неожиданно, словно со стороны: а почему обязательно стрелять в пилота? Достаточно будет просто как следует повредить вертолет - например, перебить хвостовую тягу! Машину закрутит волчком, это перепугает и дезориентирует пилота - и поделом, впредь думай, кому помогаешь! Ну, а высота совсем маленькая: падение почти не опасно...
...Сергей никогда не слышал об "аварии" Евгения над замком Горвича. Иначе он очень удивился бы - откуда взялась в его голове идея с хвостовой тягой? Кто мог подсказать ему ее? А главное - как?..
Ни о чем таком он не подумал. Вместо этого он поднял пистолет, аккуратно поймал хвост "Алуэтта" на мушку, - и три последних пули точно легли в цель...
Вертолет резко дернулся... и тут же его завертело и с угрожающей скоростью понесло прямо на здание! Сергей отпрыгнул от окна, оглядываясь в поисках люка - и все еще надеясь, что пилот сумеет выправить падение! Но похоже, парень перепугался настолько, что совершенно перестал соображать полозья снова заскребли по крыше, тонкий пластик затрещал, разламываясь, в трещине блеснул дневной свет...
...Сергей едва успел нырнуть в люк, когда здание потрясли один за другим несколько страшных ударов...
...Шум приближающегося вертолета застал Сару врасплох - хотя подсознательно она ждала его все время. Ее захлестнуло горькое осознание: теперь все кончено... Вот сейчас войдет Гуминский, и...
Отчаянный крик Евгения перепугал ее окончательно - до истерики, до потери рассудка! А когда через несколько секунд она опомнилась, то услышала предупреждающий сигнал страховочной системы...
Сара с ужасом поняла, что случилось непоправимое. Она мгновенно выключила ток и кинулась к Евгению. И увидела, что опоздала...
- Господи!!!
Ей никогда раньше не приходилось иметь дело со смертью, тем более - с такой...
Она не сразу вспомнила, где лежит шприц с нужным лекарством, бросилась искать, нашла, опять подбежала к Евгению... Рев вертолета над головой угрожающе нарастал - и вдруг сверху обрушился страшный грохот! Сара зажмурилась и присела, закрыв руками голову...
...Когда она открыла глаза, то не сразу поверила тому, что увидела: с потолка еще сыпалась штукатурка, одна из стоек опрокинулась, всюду блестело битое стекло. В лаборатории стало заметно темнее: свет погас. Присмотревшись, Сара увидела, что все экраны тоже темны - ни один прибор не работал: все помещение было обесточено...
Но куда же делся шприц?! В руке его не было, значит, выронила при толчке - и уже бесполезно искать его на полу в мешанине осколков и пыли!
Значит, теперь в ее распоряжении остались только самые примитивные способы реанимации - но ремни не давали возможности сделать даже обычное искусственное дыхание... кто же мог рассчитывать на такое?! Плача от отчаяния, запоздалого чувства вины и ужаса перед смертью, Сара пыталась отвязать Евгения. В панике она делала что-то не так, застежки не поддавались, и Сара только бесцельно дергала их, уже ничего не соображая.
Внезапно память, словно издеваясь, подкинула картинку из так памятной ей встречи в беседке - и Саре показалось, что она сходит с ума! Воспоминания о недавней близости переплелись и совместились с беспомощным ползанием по безжизненному телу, и этого Сара уже не выдержала...
Роль десницы божьей оказалась ей не по силам, а стать милосердной она не успела, и теперь Саре хотелось только одного - не видеть больше того, что сотворила... Не видеть, не слышать, забыть!
Она кое-как доползла до двери, отперла ее и вывалилась в коридор...
...Гуминский не верил, что Сара заставит Миллера уничтожить бесконтактное убийство. Поздно, слишком поздно! И все же он не стал отговаривать ее от рискованной затеи: когда ситуация так неопределенна, нельзя упускать даже слабые шансы на успех!
Конечно, он по-прежнему рассчитывал на эвакуацию. Старый приятель был уже в курсе происходящего - впрочем, сейчас уже вся страна в курсе! - и обещал в течение часа найти вертолет и пилота. Да, но продержится ли база этот час?! Ведь ясно, что блокада не сможет продолжаться долго: власти вот-вот спохватятся, договорятся и начнут давить на Майзлиса - а уж он наверняка ухватится за первую же возможность свалить с себя ответственность...
Гуминский чертыхнулся про себя: насколько же все боятся ответственности! Странно, что Сара-то до сих пор не сбежала...
Кстати, а как она там вообще? Гуминский включил монитор лаборатории... и с первого взгляда понял, что что-то случилось: Миллер с ужасом смотрит на повернутый к нему экран, а Сара... она-то почему так напугана?