- Ты права! - согласилась Моника. - Он тебя побил; так не делают!
- Он меня побил? - спросила Ольгуца с угрозой в голосе.
- Да, сегодня утром!
- Ну, это положим!.. Если бы не мама, я бы ему показала!
- Ты умеешь драться, Ольгуца?
- А ты не умеешь?
- Нет.
- Я очень хорошо умею драться!
- И тебе нравится?
- Еще бы... Хочешь, покажу?
- Нет.
Они помолчали. Ольгуца вздохнула...
- Моника, почему ты не отрежешь себе косы?
- А зачем?.. Они нравились бабушке... она мне их заплетала.
- Да!.. Но они мешают драться. За них можно ухватиться.
- А зачем драться?
- Как зачем?
- И с кем драться?
- С Плюшкой... Нет, ты права! - спохватилась Ольгуца. - Я ему не позволю!
Ольгуца приподнялась на локте и стала болтать ногой.
- Моника, у тебя есть мускулы?
- Не знаю!
- А у меня есть! Вот смотри: я сгибаю ногу!.. Моника, я больше не буду спать!
Спрыгнув с кровати, она принялась скакать по комнате...
- Моника, - вдруг закричала она, как Колумб, когда он открыл Америку.
- Что? - испуганно вскочила Моника.
- Ничего! - быстро ответила Ольгуца, закрывая печную дверцу.
Она уселась на стул, прямо на платье Моники, и погрузилась в размышления...
- Послушай, Моника, я тебе открою один секрет.
- Хорошо.
- Не так! - тряхнула Ольгуца головой, усаживаясь на кровать Моники.
- Сначала поклянись, что никому не скажешь.
- Я и так никому не скажу! - возмутилась Моника.
- Не сердись! Я тебе верю. Но все равно ты должна поклясться!
- ...
- Клянешься?
- Зачем мне клясться? Я и так никому не скажу, - заупрямилась Моника.
- Не хочешь?!
- Нет.
- Хорошо!
Ольгуца встала с кровати и принялась ходить по комнате, избегая Монику... Потом села на край постели.
- Ты обиделась, Моника? - ласково спросила Ольгуца.
- Нет! - смягчилась Моника... - Но почему ты мне не веришь?
- Тогда прошу тебя, поклянись!.. Пожалуйста, Моника: доставь мне удовольствие! Ну, давай, Моника!
- Ну, хорошо... клянусь!
- Вот видишь? Молодец!.. Чем клянешься?
- ...
Окинув взглядом комнату, Ольгуца на миг задержалась на ночном столике. Моника заметила этот взгляд.
- Портретом бабушки? - спросила она, широко раскрыв глаза.
- Нет! Это нет! - сказала Ольгуца. - Поклянись своей куклой.
- Клянусь своей куклой Моникой... - быстро заговорила Моника...
- Что никому не скажу... - продолжила Ольгуца, отбивая такт указательным пальцем.
- ...что никому не скажу... - повторила Моника, кивая головой.
- ...то, что мне скажет Ольгуца.
- ...то, что мне скажет Ольгуца.
- Подожди! - нахмурилась Ольгуца. - Повтори еще раз за мной!.. А если я скажу...
- А если я скажу... - с трудом повторила Моника, пожимая плечами.
- ...то пусть умрет у меня кукла.
- ...то пусть умрет у меня кукла. Ты кончила?
- Подожди, этого мало... Скажи еще раз!.. А если я скажу... ну, говори!
- ...А если я скажу, - вздохнула Моника...
- ...то пусть Ольгуца...
- ...то пусть Ольгуца...
- ...разобьет голову моей кукле Монике.
- ...разобьет голову моей кукле Монике, - повторила Моника с возмущением.
- А теперь скажи "аминь"!
- ...Аминь.
- Перекрестись.
- Перекрестилась.
- А теперь я открою тебе секрет!
Она молча улыбалась.
- Ну, говори, Ольгуца!
- Сейчас скажу! Погоди... Ну, давай скажу! Вставай и следуй за мной.
И она за руку подвела ее к печной дверце.
- Так никому не скажешь?.. - попыталась Ольгуца добиться от нее торжественного обещания.
- Ой! Ольгуца!
- Открой и загляни внутрь, - широким жестом пригласила Ольгуца.
- Это и есть секрет?
В прохладном сумраке печи стояли две банки с вареньем, закрытые белой бумагой.
- Что? Может, тебе не нравится?.. Смотри не проговорись, Моника! погрозила Ольгуца пальцем.
* * *
- Хорошо спали? - спросила госпожа Деляну, входя в комнату в сопровождении Профиры с подносом, на котором стояла вазочка с розовым вареньем.
Моника покраснела и опустила глаза.
- Очень жарко, мамочка! - оправдывалась Ольгуца, размахивая руками.
- Она не давала тебе спать, Моника?
- В такую жару спать невозможно! - уклончиво отвечала Ольгуца, помешивая ложечкой варенье.
- У вас бессонница, сударыня?
- А что такое "бессонница", мама? - с подозрением отнеслась Ольгуца к новому слову, вежливому вопросу и сопровождавшей все это улыбке.
- Это не для тебя. Лучше скажи прямо, почему ты не спала?
- У меня не бывает бессонницы! Это у него бессонница! - запустила Ольгуца новым словом в дверь Дэнуца, который спал без задних ног...
Дверь бесшумно отворилась... Вошедшие ступали на цыпочках; скрипнули ботинки, послышался хорошо известный Дэнуцу звук "цц". Госпожа Деляну произносила "цц" (морща нос и резко вскидывая голову), когда волновалась по мелким или крупным причинам и старалась сдержать себя... Например, когда нитка не вдевалась в иголку, когда лампа коптила и никто этого не замечал, или когда плохо воспитанный гость ел брынзу ножом...
- Спит... Не шуми!
Профира ходила босиком так, словно на ней были сапоги: пол гудел под ее ногами... Дети прозвали ее "Святая святого Ильи".
- Тик-так, тик-так, тик-так... банг... - произнесли настенные часы, не обращая внимания на призыв к тишине.
Пробило половину пятого...
- Разбудить его?.. - колебалась госпожа Деляну, взвешивая опасность, которая угрожала ночному сну, и хорошие стороны послеобеденного сна.
Шторы поднялись тихо, совсем не так, как бывало, когда их открывал Дэнуц; поднялись осторожно, придерживаемые рукой госпожи Деляну; за окном было раскаленное от солнца небо и листья гигантской яблони.
Дэнуц с трудом сдерживал улыбку... Солнце проникало сквозь его опущенные веки, расцвечивая серые шелковые одежды едва закончившегося сна сотканными из света оранжевыми хризантемами...
Сон, как и болезнь, делал его неуязвимым и избалованным. Поэтому Дэнуц так любил болеть и лежать с закрытыми глазами после пробуждения.
Госпожа Деляну со вздохом опустилась на край постели... Ее присутствие наполнило ароматом комнату, - совсем другим, чем тот, который шел из сада...
"Она смотрит на меня... Ха-ха!.. Ку-ку, я здесь!" - мысленно восклицал Дэнуц, и эта мысль тайно билась в его теплом, наполненном счастьем теле.