Но и Иллюзион Фантазьевич тоже не сидел, сложа руки. Едва исчез вдали растрепанный ворон, принялся мудрый волшебник за дело. А что в таких случаях полагается делать знал он прекрасно.

- Всякая вещь, всякий случай и в игре и в сказке, да и во всем мире тоже, имеют две стороны, - и стороны эти и похожи и непохожи, одинаковы по форме, но разны по цвету. А значит, если кто-то поставил на игровое поле фигурку черную, то обязательно появится и такая же белая, - любил повторять он.

Если говорить более понятно, то, поскольку Вдова со своею шарагой решили создать себе в помощь маленького злыдаря, собрав по миру лихо и ложь, добрый старый чародей решил противопоставить ему доброго человечка.

"Придется и мне обзавестись внучком", - шептал Иллюзион Фантазьевич, сидя на крылечке своего небольшого выстроенного среди фруктового сада домика, стены которого, как из кирпичиков, были сложены из сказочных книжек. Когда Иллюзиону Фантазьевичу требовалось вспомнить какую-нибудь сказку, он просто вытаскивал одну из книжек-кирпичиков, закладывая место дощечкой, чтобы стенка не развалилась, раскрывал и читал. Никогда не трогал он только четыре краеугольные книжки, лежащие в основании стен - иначе его домик мог бы попросту развалиться. Хотя и оч-чень хотелось. Ведь там были записаны такие старые сказки, которых никто, в том числе и он сам, никогда не читал.

И надел добрый волшебник свои старенькие стоптанные башмаки-скороходы, и отправился он в дорогу. Обходя города и села Губернии Сказок, он укладывал в белую коробочку добрые мысли и хорошие качества людей. Но медленно, очень медленно продвигалась его работа. То ли слишком стар он был, то ли уж очень разборчив - не брал в свою шкатулку неискренние чувства и напускное добродушие, то ли доброты в последнее время меньше стало, чем злобы - так ли, иначе ли, проворный оборотень уже набил полный ларчик, а у Иллюзиона Фантазьевича не было еще и половины.

"Ничего, ничего, - приговаривал старый волшебник, пряча в белую шкатулку особенно понравившиеся ему находки - невинность и всепрощенье, тише едешь, дальше будешь. Еще посмотрим, кто победит". Но когда Как-Зол появился на свет, Так-Добр (а именно так решил назвать старичок своего малыша) еще был далек от завершения. Иллюзион Фантазьевич понимал, что надо торопиться - иначе злой мальчишка наделает столько бед, что исправить положение будет очень непросто. А тут незадача: в коробочку нечаянно попало слишком уж много доверчивости, которая так смешалось с остальным ее содержимым, что на изъятие ее оттуда потребовалась бы целая уйма времени. Старый чародей подумал-подумал, да и решил оставить, как есть. Конечно, переизбыток доверчивости - не самая удачная черта характера, да еще для выполнения особо важной работы, - но что поделаешь: слишком дорог был теперь каждый час. Для тела мальчика чародей решил использовать простую оранжевую морковку. Вы не замечали, как иногда этот корешок напоминает смешного оранжевого человечка?

Глава 3

Первая проделка Как-Зола

Как-Зол очень обрадовался, когда покинул пределы замка. Правда, спускаясь с лестницы, он поскользнулся и расквасил себе нос, но даже это досадное недоразумение не смогло омрачить его радости от расставания с матерью и ее неприятными приятелями. Он с первого взгляда невзлюбил своих создателей, со второго стал их бояться, а с третьего понял, что пока он находится в замке Барона, придется ему подчиняться. Целую неделю они заставляли его смотреть в Волшебный Ящик, объясняя, по каким ужасным правилам идет игра в этом ужасно устроенном мире и что в нем можно и нужно было б еще испортить. Потом для лучшего понимания все трое принялись его воспитывать, то есть по очереди выпороли черного человечка ивовым прутом, подергали за уши, чтобы рос выше (хотя пре-екрасно знали, что выкопанный из земли в прошлом году корешок вырасти больше не сможет). Когда воспитатели Как-Зола посчитали, что тот уже усвоил все, что они хотели ему преподать, они повесили ему на спину ранец, в который положили всякие необходимые волшебные мелочи, а на отворот замшевой курточки пришили "звонковую пуговицу", которую нужно было только слегка потереть между пальцев, чтобы вызвать оборотня. Тут нужно добавить, что в пище человечек совсем и не нуждался, а чтобы подкрепить силы, мог просто зарыться в землю и, поскольку все-таки был корешком, насытиться ее благодатной влагой.

Вдова, напутствуя сыночка, наказала ему идти всегда спиной к солнцу именно так можно было дойти до Заповедных Болот - и во время путешествия сотворить как можно больше козней и пакостей. Последнее напутствие злыдарю очень понравилось - ведь это было как раз то, к чему лежала сотканная из лиха душа Как-Зола.

И черный мальчик отправился в странствие. К тому что ему надо еще добраться до анчара, выведать по дороге заклинание и распечатать скляницу с везеньем, корешок-мальчишка отнесся со свойственной ему бесшабашностью. Успеется, устроится, - думал он, на ходу сочиняя свою противную злую песенку. Жесткие буро-зеленые травянистые волосы торчали в разные стороны. На темном бородавчатом лице выделялся длинный, кривой отросток носа, маленькие колючие глазки так и бегали, так и бегали, выискивая, где бы можно хоть в чем-нибудь навредить. А вот и песенка, между прочим, уже готова. И Как-Зол затянул надтреснутым скрипучим баском:

Там где тьма и паутина,

В запустенье сиротливом,

В старом замке у камина

Я возник в котле бурливом.

Для меня Колдыка мир весь

Облетел крылатой тенью,

Злость собрал и ложь, и зависть,

Позабыл он лишь везенье.

Меня мать, Вдова седая,

В путь-дорожку провожала,

И, обычай соблюдая,

Наставления шептала:

"Там вдали за лесом темным,

За болотами укрылся,

В месте тихом и укромном

Страж угрюмый притаился.

Стережет анчар везенье,

Ядом дышит и сочится.

Средь ветвей его сплетенья

Плод стеклянный хоронится.

Ты ступай, сынок чернявый,

В край тот мрачный, заповедный

Там найдешь анчар корявый

Ждет тебя сосуд заветный".

После каждого куплета он припевал :

"Я устрою кавардак

Берегитесь, час пришел!