Дрожащими и мокрыми от волнения руками он крепко привязал лестницу и затем с помощью Кларета осторожно спустил ее вдоль стены. Он опять содрогнулся, когда увидал покачиваемую ветром лестницу, по которой ему придется спускаться, но потом, простившись с патером Кларетом, он решился ступить на лестницу, повернувшись лицом к стене.

— Да сопутствуют тебе все святые, великий брат, и да придаст Пресвятая Дева силу рукам твоим и поможет счастливо преодолеть все опасности!

Мерино ничего не отвечал. Не оглядываясь по сторонам и стараясь не видеть пропасти под ногами, держась за железную решетку, он ступил на первую перекладину. Веревка натянулась под тяжестью его тела, но Мерино решительно хватался за веревки то правой, то левой рукой, качаясь между небом и землей!

Великий инквизитор, бежавший от судей и палача, 534

старался не думать об опасности. Он в камере оставил свою верхнюю одежду, которая могла помешать его бегству, и теперь висел над пропастью в одной рубашке и коротких панталонах. Ветер качал лестницу и подымал волосы на его голове. Он лихорадочно прижимался к лестнице и, осторожно нащупывая ступени, опускал одну ногу за другой.

Он успел только спуститься до половины лестницы, как часы пробили час пополуночи. Буря раскачивала лестницу, которая страшно трещала. В камерах, мимо которых он спускался, было тихо. Наконец, он увидал на волнах Мансакареса две лодки, в которых ожидали его шесть фамилиаров.

Его бледное, исхудалое лицо озарилось радостной улыбкой. Мерино достиг своей цели, он был спасен и с дьявольским наслаждением помышлял о том, что теперь в состоянии отомстить своим ненавистным врагам.

Две гондолы были в десяти шагах от него. Фамилиары с напряженным вниманием все время поглядывали на стену. Они теперь только заметили Мерино на качающейся лестнице. Ударив несколько раз веслами, они очутились на том месте, где Мерино должен был спуститься, и приготовились принять его в свои гондолы.

Обе лодки поспешно приближались. Они спешили, чтобы удостоиться принять к себе великого инквизитора. В каждой из них было по три фамилиара, вооруженных с ног до головы.

Мерино чувствовал, что лестница спускалась до самой гондолы, первой подоспевшей на помощь. Трое фамилиаров держали конец веревки, чтобы патеру из Санта Мадре легче— и безопаснее было бы сойти к ним. Мерино вошел в лодку. Ноги его еще подкашивались от непривычного напряжения. Кларет дернул за лестницу, на ней уже не было никого. Он осторожно притянул ее назад и, тщательно сложив и спрятав ее под своей рясой, постучался в дверь; сторож отворил и священник вышел из камеры.

Никто и не подозревал, что королевский убийца Мерино только что убежал из государственной тюрьмы.

БЕЗГЛАСНАЯ ЖЕРТВА ПАЛАЧА

Три гвардейца королевы направили свою гондолу от моста Толедо к той отдаленной части Мансанареса, которая протекает у самой стены государственной тюрьмы. Топете, отличный моряк, несмотря на свой контр-адмиральский чин, собственноручно управлял лодкой. Серрано уселся на носу, а Прим в самой середине. У всех троих были под руками пистолеты.

— Мы должны поймать мошенника! — бормотал Топете. Он так ловко и с такой силой управлял лодкой, что за десять шагов не слыхать было ее приближения.

— Испания будет обесславлена, если убийца королевы безнаказанно убежит из тюрьмы. Иезуиты так восторжествуют тогда, что плохо придется народу! — отвечал вполголоса Серрано.

— Мне не следовало было отдавать мошенника под стражу, а тут же на месте уложить его, — ворчал Прим, — вот вы увидите, что он целый и невредимый удерет от нас!

— Черт побери всех тварей Санта Мадре, они расплодились даже в самом дворце и везде имеют своих приверженцев! — бранился Топете. Он так сердито ударил веслами, что гондола как молния помчалась по реке.

— Отлично, — заметил Прим, — а не то мы опоздаем. Слышишь, часы на колокольне бьют ровно час пополуночи. Но как ужасно холодно и неприятно на воде!

— Тише, мы приближаемся к тюремной стене, — шепнул Серрано, — держись ближе к берегу, Топете, в этой темноте не видно дона Рамиро. Он, верно, занял пристани с обеих сторон тюрьмы.

Гондола с тремя грандами тихо двигалась вдоль берега. В ту минуту, как они подплыли к сырой стене, Серрано, сидевший на носу, увидал Мерино, парившего как привидение над гондолой фамилиаров.

— Стой! — шепнул он. — Мошенник спускается по веревке или цепи!

— Выстрели в него!

— Боже упаси! Мы должны захватить убийцу живым. Его надо наказать публично! Подождем, пусть он войдет в гондолу! — шептал Серрано, не спуская глаз с того, что происходило у стены.

— Эти мошенники, с такой готовностью служащие монаху, кажется, и не слышат нас! — заметил Прим.

— Их шестеро в двух лодках, — сообщил Серрано.

— На каждого по два — с этим можно смириться: чем больше, тем лучше! — пробормотал Топете.

Как только Мерино вошел в гондолу и фамилиары опустились перед ним на колени, прося благословения, Топете двумя сильными ударами весел очутился между обеими лодками.

Мерино, минуту назад, считая себя спасенным, первый заметил своих заклятых врагов, словно выросших из воды. Он бессознательно громко закричал. Фамилиары оглянулись и увидали своих противников.

Ужас выразился на их лицах.

— Сдавайтесь! — воскликнул Серрано, вытягивая кинжал. — Монах Мерино наш пленник!

Монах дико захохотал; великий инквизитор Санта Мадре узнал своих врагов. Теперь он может утолить свою жажду мести, они сами явились перед ним в такую минуту, будто передавали себя в его руки.

— Нечестивцы! — закричал он, и ветер, ужасно завывая, вторил ему. — Во имя Пресвятой Девы бейте этих изменников, они должны умереть!

— Мерзавец! — шепнул Топете, выхватил кинжал и вскочил на ноги.

— Сдавайтесь! — повторил Серрано готовившимся к бою фамилиарам. — Подавайте сюда королевского убийцу Мерино!

— Вот тебе! — воскликнула одна из тварей Санта Мадре, прицеливаясь в Серрано.

Великий инквизитор отдернул его руку и шепнул ему:

— Выстрел погубит нас, нам надо действовать осторожно, эти окаянные без шума должны попасть в наши руки!

Все это произошло в несколько минут. Прим, самый нетерпеливый из троих, поднял кинжал и бросился на лодку Мерино. Топете, безрассудно рассчитывая на свою силу, напал на другую и, нанося удары направо и налево, очутился лицом к лицу с тремя фамилиарами, которые, в свою очередь, замахнулись на него своими кинжалами.

Несмотря на непроницаемую темноту и качку, ему удалось нанести смертельный удар одному из врагов.

Кинжал вонзился тому в шею, и он повалился в лодку.

От этого ли непредвиденного падения или из-за того, что фамилиары надеялись спастись от Топете вплавь, только они все подались на одну сторону, и гондола с живыми и мертвым, сильно качнувшись, перевернулась вверх дном.

Серрано и Прим дрались с остальными тремя фамилиарами, которые, видя, что бегство невозможно, разъяренные, в бешенстве старались попасть в неприятелей. Между Прямом и одним из фамилиаров завязалась драка, кончившаяся тем, что фамилиар был брошен в воду. Серрано вонзил свой кинжал в другого. Мерино дрожал от злости, его рассудок помутился и он, схватив пистолет, прицелился в Серрано и выстрелил ему в грудь. Но, вероятно, рука великого инквизитора дрогнула; Франциско почувствовал жгучую боль в руке, но пуля только ранила его.

— Мерзкий душегубец! — злобно закричал Серрано. — Он уже хотел обезоружить Мерино, как Прим закричал ему, что другая лодка опрокинулась и Топете упал в реку вместе со своими врагами.

— Черт возьми! — проворчал он, отыскивая друга глазами. Хотя Топете отлично плавал, но в такой неудачный момент кто-нибудь из фамилиаров легко мог заколоть его. И Франциско тоже глядел на то место, где барахтался его друг с фамилиарами.

Мерино воспользовался этой минутой.

— Прочь отсюда поскорей! — шепнул он уцелевшим шпионам Сайта Мадре и сам схватил весло, чтобы скорее избавиться от опасного соседства.