У Ферлингера дернулась щека.

- Как насчет подруги Джафета, Л аилы Херст? Она не родственница пострадавшего, на нее тоже напали, она очевидец случившегося и к тому же симпатичная девушка.

- Почему бы и нет? - сказал Кантор.

- Действительно, почему? - уверенно добавил Ферлингер.

- Я объясню тебе. На перекрестном допросе выяснится, что ее всего лишь дернули за волосы. За это еще никого не сажали в тюрьму. Кроме того, она гуляет с Джафетом. А любой член жюри, будь он в здравом уме, придет к выводу, что она будет обливать грязью любого, кто поднимет руку на ее ухажера. Это же естественная женская реакция. А ты приглядывался к членам жюри? Среди них нет ни одного симпатичного лица. Красота Лайлы вызовет у них раздражение.

- Ты хочешь сказать, что ее показания ничего нам не дадут?

- Ну почему же. Томасси, скорее всего, доведет ее до слез, но нам не удастся выиграть процесс только потому, что Томасси не слишком любезен с молоденькими девушками. Поехали дальше.

- Остается еще психиатр, который говорил с ними обоими. Он покажет, что Урек психически здоров и полностью осознавал, что делал.

- Да.

- Что - да?

- Ты когда-нибудь слышал, как дает показания психиатр? Это же ящик со змеями, который нельзя открывать, не предусмотрев всех последствий. Большинство психиатров полагают, что ни одно человеческое существо не виновно в совершении зла, по крайней мере такое впечатление создается у присяжных. Есть еще идеи?

- Похоже, ты подумал обо всем.

- Да.

- Кроме одного.

- О чем ты?

- Как выиграть процесс.

Кантор потянулся, думая о том, что с удовольствием влепил бы пару оплеух этому молодому нахалу.

- Не делай этого, - предостерег его Ферлингер.

- Чего?

- Не бей меня голой рукой. Для вынесения обвинительного приговора желательно использование смертоносного оружия. Кстати, что ты сказал жене?

- Что мы посадим его за решетку.

- Сегодня ты собираешься сказать ей что-то другое?

- Дело еще не закончено. Урек чуть не задушил Джафета. От этого никуда не денешься.

- Мне, Всевышнему и тебе известно об этом, но мы не входим в состав жюри. А Томасси как раз и старается убедить их в обратном. Кстати, ты знаешь, чем он сейчас занимается? Он в камере Урека.

- И что из этого?

- Он пошел к Уреку сразу после совещания у Брамбейчера. Ты думаешь, он сидит там только для того, чтобы подбодрить парня?

- К чему ты клонишь?

Ферлингер разглядывал пальцы, будто раздумывая, не пора ли ему стричь ногти.

- Я полагаю, Томасси собирается выставить Урека в качестве свидетеля.

- Он не посмеет.

- Держу пари, они репетируют завтрашнее выступление.

- Он не решится на такое!

- Я скажу тебе, почему он это сделает. - Ферлингер встал. - Ты любишь рассуждать о решающем факторе. Так вот, в деле Урека решающим фактором является то, что Томасси умнее тебя.

* * *

Школьный сторож, волоча ноги, подошел к креслу и осторожно опустился в него.

- Пожалуйста, скажите, как вас зовут, - начал Кантор.

- Феликс Гомес.

Стенографистка попросила его произнести имя и фамилию по буквам. Сторож покачал головой. Он не мог этого сделать.

- Запишите имя по правилам грамматики, - сказал судья Брамбейчер. Если понадобится, мы сверим вашу запись с его документами о приеме на работу.

- Вы сторож в школе Оссининга?

- Да.

- Давно вы работаете сторожем? Старик пожал плечами.

- Пять лет, десять, что-то вроде этого.

Кантор взглянул на судью. Брамбейчер кивком показал, что прокурор может продолжать.

- Что произошло праздничным вечером после танцев?

- Утром пришлось убирать много мусора.

- Нет, что произошло вечером?

- Вы насчет того, о чем мы говорили в вашем кабинете?

Кантор покраснел.

- Да.

- Я услышал крики, взял фонарь, подошел к двери, шел сильный снег, увидел, что дерутся, вызвал полицию.

- Вы можете опознать людей, которых видели в тот вечер?

- На улице, перед школой?

- Да.

- Конечно. Я видел мистера Джафета, учителя, и его, - сторож указал на Урека. - Он это сделал.

- Что он сделал?

- Он чуть не задушил того парня. Иначе зачем полиция арестовала его, почему он здесь?

Томасси вскочил на ноги.

- Мистер Гомес, - судья наклонился вперед, - в тот вечер вы видели кого-нибудь, кроме мистера Джафета, около школы?

- Девушку.

- Вы могли бы опознать ее?

- Нет.

- Вы видели около школы подсудимого, Урека? - добавил Кантор.

- Он бьет окна.

- Где?

- В школе. Очень часто.

- Он разбил окно в тот вечер?

- Я думаю, нет.

- Вы видели Урека перед школой, когда вышли на улицу с фонарем?

- Шел снег, сильный снег.

- Вы видели Урека? - Кантор повысил голос. Сторож ответил не сразу.

- Я думаю, - наконец сказал он.

- Вы думаете - что?

- Я думаю, что видел его, - сторож указал на Урека.

- Благодарю вас. - Кантор облегченно вздохнул.

Старик хотел встать, но прокурор остановил его.

- Ваш свидетель, - сказал он Томасси. Томасси встал и быстро подошел к свидетелю.

- Кто вы? - испуганно спросил Гомес. В зале рассмеялись. Даже судья не удержался от улыбки.

- Я адвокат подсудимого, мистер Гомес. И хочу задать вам несколько вопросов.

- Я уже отвечал.

- То были другие вопросы.

- Хорошо. - Старику нравилось находиться в центре внимания.

- Вы пьете виски на работе?

- О чем вы говорите, я никогда не пью виски.

- Пожалуйста, отвечайте "да" или "нет".

- Я говорю правду.

- Так что вы пьете кроме воды? Гомес слабо улыбнулся.

- Сандерберд.

Томасси вернулся к своему столику и достал из сумки бутылку с яркой этикеткой.

- Вы предпочитаете эту марку? - сказал он, поднося бутылку к лицу свидетеля.

Гомес инстинктивно потянулся к бутылке, но Томасси оказался проворнее и убрал ее под общий смех.

Брамбейчер постучал по столу, требуя тишины.

- В тот день вы пили вино?

- Кажется.

- Неужели вы не помните?

- Я говорю - кажется, потому что немного выпиваю каждый день... Гомес осекся, поняв, что этого не следовало говорить.

- И каждый день вы выпиваете по галлону? - быстро спросил Томасси.

- Нет, никогда, - рассердился Гомес. - Только одну бутылку, максимум две.

- Только одну бутылку утром?