Мамуля бросила на него раздраженный взгляд:
- Ты имеешь что-то против моего Стэнли?
- Я лишь хочу сказать, что нам стоит просчитать все возможные варианты, - ответил Уолли. - Так утверждает компьютер, и я с ним согласен.
- Ты всегда с ним согласен, - заметила мамуля. - Ты приволок сюда этот ящик, чтобы вы с ним могли восхищаться друг другом.
- Уолли, к чему ты ведешь? - спросила Мэй. - О каких вариантах говоришь?
- Давайте предположим, что Том устроил какую-нибудь мерзкую пакость...
- Тут и предполагать нечего, - заметила мамуля.
- Предположим также, что он победил, - продолжал Уолли. - Предположим, что он забрал деньги и расправился с нашими друзьями.
- Убил их, ты хочешь сказать, - отозвалась Мэй.
- Мне не хочется произносить это слово.
- Но ты имеешь в виду именно это.
- Ага, - ответил Уолли, болезненно морщась.
Мамуля покачала головой и спросила:
- Ну ладно. Что же дальше?
- Возникает вопрос: как поступит Том, завладев деньгами, - ответил Уолли. - Просто скроется или пожелает устранить всех свидетелей до единого.
- Ты полагаешь, он вернется сюда? - спросила Мэй, разглядывая залитые дождем окна.
- Так думает компьютер.
- И ты с ним согласен, - заметила мамуля.
- И я тоже, - сказала Мэй, на лице которой появилось встревоженное выражение.
- И еще Миртл, - добавил Уолли.
Внезапная смена темы разговора застала женщин врасплох.
- Миртл? - спросила мамуля. - Эта девчонка, которая сидит на чердаке? Она-то что может сделать?
- В том-то и дело, что ничего, - ответил Уолли.
- Об этом-то я и толкую, - заявила мамуля.
- А я хотел сказать, что мы с вами оказались тут по собственному желанию, а Миртл - нет. И если ее отец вернется...
- Кто? - удивилась Мэй.
- Том - ее отец, - сказал Уолли и добавил, кивнув мамуле: - Та женщина, с которой вы играете в канасту...
- Она ее мать. Я знаю об этом.
- Она работала в библиотеке Паткинс-Корнерз в ту пору, когда Том захоронил свой гроб. Именно она сообщила ему, что строительство автостоянки отменили. Она была дочкой хозяина городского похоронного бюро. Он-то и продал Тому гроб.
- Почему же Том ничего не сказал, когда Тайни поймал девушку?
- Он ничего не знает. А если бы знал, это ничего не изменило бы.
- Да уж, Тома никак не назовешь сентиментальным, - заметила мамуля, глубокомысленно кивая.
- Нет ли у вас с компьютером мыслей по поводу того, что нам следует предпринять? - спросила Мэй.
- Отправиться домой к Миртл.
Женщины изумленно уставились на Уолли.
- Зачем, скажи на милость? - спросила Мэй.
- Это совсем рядом, - объяснил Уолли, - и мы могли бы наблюдать оттуда за этим домом. Мы выключаем здесь свет, уходим туда и ждем, пока тут вновь не зажгутся огни. Тогда я подойду к окну и удостоверюсь, что тут все в порядке.
- Значит, нам придется посвятить Миртл и ее мать во все подробности? спросила Мэй.
- Миртл и так уже почти все известно, - заметил Уолли. - А ее мать уже знакома с Глэдис, так что...
- Я терпеть не могу это имя, - прервала его мамуля.
- Э... - Уолли растерянно похлопал ресницами и сказал: - Прошу прощения. Как бы там ни было, вы знакомы с ней, а она знает, что Том находится в городе. Именно она заметила его, когда он проезжал на машине, и с этого момента Миртл начала свои поиски.
Мэй и мамуля переглянулись.
- Ну? Что скажешь? - спросила мамуля.
- Я бы хотела, чтобы здесь был Джон.
- В этом чертовом доме никогда никого не бывает, - с досадой сказал Дортмундер спустя четверть часа после того, как машина, на которой они с Гаффи приехали сюда, остановилась на обочине напротив дома номер 46 по улице Вязов. Свет в доме был погашен.
Дортмундер сидел за рулем "пежо", позаимствованного в театральном квартале Нью-Йорка, и неотрывно смотрел сквозь дождь на темные окна дома, в котором, как он знал, должны были оставаться не менее половины его обитателей.
- Что-то не так? - спросил Гаффи, который во время поездки все сильнее нервничал. Его беспокойство лишь отчасти объяснялось плохим состоянием дороги и неумением Дортмундера водить автомобиль. С тех пор как они свернули на Палисады, Гаффи не предложил Дортмундеру на пробу ни одного имени, и теперь сидел, сутулясь, на пассажирском месте и вглядывался в ночь, рассматривая сквозь пелену дождя старый неосвещенный дом. Больше всего Гаффи походил на одного из трех поросят, ожидавшего появления волка. На того самого поросенка, что выстроил соломенный шалаш.
- Не нравится мне это, - ответил Дортмундер. - Впрочем, тут всегда все идет наперекосяк. Давай-ка вот что. Сейчас мы отправимся в дом и осмотрим его, не включая света. Держись рядом со мной.
- Ага.
- А там видно будет.
Гаффи нахмурился.
- При выключенном свете? - спросил он.
- Да, - ответил Дортмундер. - Посмотрим, удастся ли разглядеть что-нибудь при выключенном свете. Вылезай.
Они вылезли из машины и, пробежавшись под струями ливня, оказались на сравнительно сухом крыльце. Заметив диванчик, качавшийся без приложения посторонней силы, Гаффи испуганно шарахнулся в сторону. Подойдя к двери, Дортмундер пробормотал:
- В прошлый раз они оставили дверь незапертой. А теперь - тихо!
Гаффи, который и без того хранил молчание, возобновил его хранение.
Дортмундер осторожно открыл сетчатую дверь, осторожно повернул ручку внутренней двери и опасливо толкнул ее. Дверь распахнулась. Дортмундбр беззвучно скользнул внутрь, Гаффи - за ним. Потом они аккуратно прикрыли за собой обе двери.
- Держись рядом, - шепнул Дортмундер на ухо Гаффи. Тот кивнул, почти невидимый в слабом свете едва пробивающегося сквозь дождь огонька ближайшего уличного фонаря.
Они обошли дом, но не обнаружили никого и ничего.
- Я так и знал, - громко произнес Дортмундер, когда они вернулись в гостиную.
Гаффи прилип к его правому локтю, словно щит средневекового рыцаря.
- Что? - спросил он. - Что ты знал?
- Что водохранилище не преминет выдать мне прощальный подарочек, ответил Дортмундер.
Раскисшая почва и тяжелая лодка. Наконец Стэну удалось развернуть автомобиль и катер на маленьком пятачке в конце подъездной дороги, но как только он попытался спуститься поближе к воде, прицеп внезапно увяз. Он утонул в грязи по самые ступицы, и задние колеса автомобиля беспомощно буксовали на месте.