ГЛАВА 27

Хален

Худшее, что есть в такой империи, как Элитные Короли – это враги, которые приходят из нее. У вас не может быть королевства без злодеев.

Я нажимаю на три цифры на своем телефоне и прижимаю его к уху. Он звонит три раза, прежде чем кто-то берет трубку.

— Ты нашла его?

Слезы, которые катятся по моим щекам, там быть не должно. Они уже должны были высохнуть.

— Мы едем на вертолетную площадку. Кто-то должен встретить меня там. — Стоны с заднего сиденья становятся громче, но я не обращаю на них внимания.

— Они пытались захватить Пердиту! — Мой рот захлопывается, прежде чем я позволяю эмоциям взять надо мной верх. — Это не имеет значения. У меня сзади этот идиот.

Тишина.

— Этого не должно было случиться. Что ты имеешь в виду, они пытались захватить Пердиту?

Я перехожу на вторую передачу.

— Ты думаешь? И я имею в виду, что они расстреляли все это гребаное место. Конечно, мы вышли на первое место, но они попытались отобрать её. — Кожа на руле ноет, когда я сжимаю ее сильнее.

— Вертолет будет там через несколько минут. — Я вешаю трубку и направляю машину к первому повороту направо, который ведет на гору Эстер, самую высокую точку Пердиты.

— Должен ли я поблагодарить тебя за мое спасение? — Как Дикон может спрашивать о чем-либо, тяжело дыша, выше моего понимания. Он громко кашляет, вытирая рот тыльной стороной ладони.

Мимо проносятся деревья, дорога поднимается все выше. Когда появляются ворота с проволокой, я нажимаю на акселератор, чтобы прорваться сквозь них, и резко останавливаюсь возле вертолетной площадки.

Водительская дверца распахивается, и я тянусь внутрь за своим «Глоком», проверяя патронник. Лопасти вертолета рассекают воздух над головой, и я захлопываю дверцу, прежде чем перейти на заднее сиденье.

Он переводит взгляд с меня на пистолет в моей руке, держась за живот.

— Сделай это. Я знаю, ты давно этого хотела, Хален. Это все исправит, не так ли?

Я скриплю зубами.

— Все, кроме этого. И если я убью тебя сейчас и оставлю здесь, они проверят тебя и поймут, кто ты. Если я убью тебя и отправлю в вертолет, мне придется слишком много объяснять.

Его смешок переходит в приступ кашля, когда кровь стекает по его груди.

— Я думаю, это может стать проблемой. Для тебя.

Я беру его за руку и засовываю пистолет за пояс джинсов.

— Вставай.

— Оу. Давай. Ты должна любить меня хоть немного.

Закидывая его руку себе на плечи, я закрываю дверь пинком и игнорирую его. Громкие лопасти вертолета рассекают воздух, когда ветер кружит нас обоих. Вертолет еще не совсем приземлился, когда позади меня раздается голос.

— Я прикрою тебя. Придумай что-нибудь, чтобы они не паниковали, — зовет Катсия, и ненависть, которую я испытываю к ней, ослабевает. Я не всегда ненавидела ее.

Нет. Просто с тех пор, как я узнал, что она стала важна для Уора, и наоборот.

Я стою к ней спиной, таща Дикона вверх по пандусу, когда кто-то с другой стороны подхватывает его. Фары отражаются от деревьев внизу, и беспокойство покалывает мое сердце.

Я быстро проскальзываю в роскошное кожаное кресло, бросая последний взгляд на Катсию, прежде чем дверь за мной захлопывается. Мы отрываемся от земли боковым взмахом, и я немного подталкиваю Дикона, чтобы сесть рядом с ним, выглядывая из бокового окна на Пердиту внизу. Мое горло сжимается, когда я сглатываю. Все эмоции, к которым я готовила себя годами, внезапно захлестывают меня. Не имеет значения, как сильно я пытаюсь с этим бороться.

Темнота заполняет пространство вокруг мигающего синего огонька в центре кабины.

Девушка выходит вперед, зажигая свет между нами. Когда свет рассеивается, я сталкиваюсь лицом к лицу с бирюзовыми волосами.

— Ты новенькая?

Я прислоняюсь головой к окну, не обращая на нее внимания.

Тяжелое дыхание.

Его горячее тело.

Весь в поту.

Боль.

Мои глаза закрываются, когда в ушах гудит белый шум. Я отказываюсь позволить какой-либо слабости течь по моим щекам, но затем я чувствую, как знакомые образы царапают мой мозг.

— Ты знаешь, кто я? — спрашивает девушка, но я поворачиваюсь к окровавленному идиоту рядом со мной.

Снимая пальто, я прикладываю его к его подбородку, где засохла капелька крови.

— Мне все равно, кто ты. Я знаю, зачем мы здесь, и нет смысла вести светскую беседу.

Она фыркает.

— Она забавная...

Я игнорирую ее. Она не очень-то и хороша. Но это не ее вина.

— Эй! — Моя ладонь ложится на щеку Дикона, но она встречает прохладную близость смерти. От разочарования я скриплю зубами. — Эй! — Я легонько шлепаю его, и он, что-то бормоча, возвращается к жизни.

Его зеленые глаза шевелятся, моргая из-за засохшей крови на длинных ресницах. Комок в моем горле увеличивается, чем больше я смотрю на него.

— Малышка Хейс. Идеальная. Избранная.

Я вздыхаю, моя грудь опускается, когда я выдыхаю остатки кислорода из легких.

— Не правильно.

ПрошлоеХален

14 лет

Я покачивала ногой, не сводя глаз со входа в часовню. Уор копался целую вечность. Держу пари, он делал свою красивую прическу. Или, может быть, просит Бога простить его за все грехи, которые он уже совершил.

Возможно, просит лекарство от ЗППП.

Я закатила глаза и бросилась со скамейки, мои «Док. Мартенс» с глухим стуком упали в пыли. Я провела рукой по своим рваным джинсам, когда мой взгляд остановился на статуях за пределами часовни. Сегодня они выглядели больше. Все они возвышались надо мной, заслоняя меня от солнечного света. Папа сказал, что они переносят их в часовню на Пердите, что они не хотят, чтобы люди задавали вопросы или, что еще хуже, гуглили имена, высеченные на камне.

Я остановилась перед моим пра-пра-как-там-его. Хамфри Гектор Хейс. Я много слышала о нем. В последнее время больше, чем раньше. Как он убил всех новорожденных девочек, чтобы создать армию против системы, которая была рассчитана на провал среди гражданского населения. По-видимому, это было то, что вдохновляло наше тайное общество, насчитывающее несколько поколений. Это было общество, в котором могла существовать только кровь одного из десяти членов-основателей, и которую вы оставляли только в коробке. Посвящений не было. Если ты был в Элитном клубе Королей, то ты был там по крови и рождению. Без вариантов. Если ты пытался войти, что ж...

Иногда это больше походило на культ. Без всего этого... Я не знаю... культовые вещи, которые делают люди. Например, поклонение богам и...

Подождите.

Я проглотила комок в горле. Мы не были сектой. Я знала наверняка.

— Знаешь, он был не так уж плох. — Я услышала голос Отца позади себя, и на моих губах расплылась широкозубая улыбка. Впервые за долгое время я почувствовала, как у меня покалывает пальцы от ликования.

Я быстро бросилась вперед, мои руки сомкнулись у него на затылке, когда он наклонился, чтобы поймать меня. От Отца всегда пахло лосьоном после бритья и сигарами. Мне это нравилось. Он был моим безопасным пространством.

Он закружил меня в воздухе, поймал, прежде чем мягко опустить обратно на землю. Я так любила Отца. Я знала, что он был плохим человеком и совершал очень, очень плохие вещи, но недавно я поняла, что, ну, он мог быть и хуже.

Он мог быть намного хуже.

Даже когда он был занят управлением страной в течение двух успешных президентств, он находил время для меня. Он не был плохим человеком.

Я сморгнула резь в глазах.

— Как поживает моя любимая девочка? — Он накрутил мои волосы на палец и провел пальцем по моей щеке. — Надеюсь, ты не влипла в неприятности?

— Никогда... — Я улыбнулась так широко, что была уверена, что мои щеки потрескались. Мне не приходилось притворяться при Отце. С ним мне было тепло и пушисто. Так же, как с папой.

Он усмехнулся.

— Я ожидал не меньшего, моя маленькая взбесительница.

Он встал во весь рост.

— С кем ты здесь?

— Мальчики, конечно. Новый R32 от Уора сегодня сошел с корабля из Японии. Этот засранец хочет втирать, что получил его раньше меня.

Он поцеловал меня в макушку.

— Ну, теперь. Мы не можем допустить этого, не так ли?

Его взгляд скользнул поверх моей головы, он остановился, прежде чем успел сказать что-нибудь еще, и я повернулась, чтобы увидеть Лизу, нашу няню.

Мой рот закрылся. Что она здесь делала?

— Можно тебя на пару слов, Гектор?

Его голова наклонилась, а руки нырнули в карманы костюма. Это было странно. Я никогда не видела, чтобы Лизе нужно было поговорить с папой. О, мой гребаный Бог. Я надеялась, что он снова не изменяет Нан.

Фу. Я бы точно настучала.

Папа кивнул, игриво взъерошив мои волосы, прежде чем направиться к ней. Я наблюдала, как ее рот искривился, а брови сошлись на переносице. Что-то было не так, и просто так...

У меня кровь застыла в жилах.

Она рассказывала ему.

Сейчас

— Ты вспоминаешь прошлое, не так ли? — спрашивает девушка. Если бы мы в ближайшее время не приземлились, я была бы готова прыгнуть. Дикон давным-давно уснул или умер, и мгновения, которые проходят сейчас, сочтены. Сочтены, потому что мне нужно сделать выбор. Буду ли я продолжать, как будто я не знаю всего, что, черт возьми, здесь происходит, или мне пнуть эту сучку обратно на ее место и напомнить ей, кто я такая? Но тогда кто она... Насколько она важна? Она должна быть кем-то, потому что ты не можешь быть никем и быть здесь.

— Вообще-то, нет. Я думаю о своем дедушке и коме... — Я внимательно изучаю ее. Ее длинные волосы цвета морской волны и блестящие голубые глаза. Единственный раз, когда я вижу ее черты, это когда над нами загорается свет.

Я оставляю это на этом. Мне не следовало говорить. Я знаю лучше.

Дикон снова стонет. Хорошо. Он не мертв. Если он когда-нибудь умрет, я бы предпочела, чтобы нож был по другую сторону ножа. Поскольку он тот идиот, который чуть все не испортил.

— Никто из нас не помнит своих дедушек. Ты не одна из нас, — печально шепчет она.

Моя спина опирается на сиденье. Мне нужно сосредоточиться. Так не должно было случиться. В этом безумии есть метод, которому мы должны следовать, но где-то в конце концов что-то произошло, и теперь мы здесь. Дикон почти мертв, Катсия устраивает шоу своей жизни, а самые важные люди в мире для меня так ничего и не поняли. Я знаю, что Катсия скормит им какую-нибудь ерунду о том, что я вернусь и что мне ничего не угрожает. У нее это хорошо получается. Врет. Почти так же хорошо, как и я.