Глава 4

«Нет, богиня. Это ты моя».

Брохан подавил рев тревоги… и триумфа. Он заполучил Виолу. Она оставалась в его власти, и не было такой силы, которая смогла бы ее отнять у него. Ни сейчас, ни когда-либо.

Он пострадал от ее руки, месяцами ходил по пятам. Вожделел. Презирал и захватил ее в плен. Теперь она принадлежала ему.

Дрожа от ярости, он перенес ее в свою крепость в заброшенной реальности. Как только они оказались в покоях хозяина дворца, Брохан разорвал контакт и отошел. К его ужасу он возбудился, его ладони покалывало, словно он отчаянно хотел снова ощутить мягкость ее кожи.

Опасность, которую она представляла…

Виола была гораздо хуже демона, которого носила в себе. Она воплощала искушение. Все, о чем когда-либо мечтал Брохан, упаковали в самую изысканную упаковку.

— Что это за место? — спросила она, и ее порочный голос вызвал образы смятых простыней и извивающихся тел. Виола повернулась, разглядывая ему скудные пожитки. — Ну помимо того, что мы в лачуге.

Его кулаки сжались. Изысканные предметы интерьера, находившиеся в этой комнате, напоминали ему Виолу. Они были прекрасны и гораздо лучше, чем он заслуживал. Во время своего первого пребывания здесь он уничтожил всю мебель, заменив ее просто кроватью, столом и стулом. это единственная комнату, которую он по-настоящему переделал.

— Добро пожаловать в свой новый дом, богиня. Настоящая роскошь, — насмешливо произнес он. Как Посланник он не мог врать. Как Отрекшийся он не испытывал подобных проблем.

Единственный свет проникал через разбитое окно, занавешенное рваными шторами. Вокруг кружились пылинки, покрывая стены, каждый предмет мебели и даже пол. Она ходила туда-сюда, теребя грязную одежду, висевшую на комоде, и морщась.

— Чтобы завоевать мое сердце, другие мужчины предлагали огромные сокровища, — сказала она. — Это… интересное начало.

— Мне нужно твое сердце, я не предлагаю тебе ничего кроме дальнейшего выживания. Но только если ты будешь хорошо себя вести. — ее презрение к дворцу его раздражало. Как будто он не мог обеспечить ее самым лучшим. Лучше, чем кто-либо другой. — Если тебе не нравится состояние комнаты, уберись.

— Конечно, конечно. Я немедленно начну уборку. Как только ты вызовешь слуг, я прикажу убрать.

С большим удовольствием он сообщил ей:

— Отныне ты станешь сама себе прислугой. — другие мужчины, в том числе и МакКаден, потакали ее прихотям. Чего Брохан не хотел делать. С какой стати он должен был это делать?

Она никогда не пыталась его очаровать, никогда не общалась с ним также ласково, как с другими, не смотрела на него с сияющими глазами и улыбкой, и это искреннее поведение… Нет, это всего лишь фантазия. Она никогда не хотела его, даже при лучшем состоянии.

— Слишком многие баловали тебя на протяжении веков, — отрезал он. — Их ошибка. Я не совершу такую глупость.

В любом случае, зачем ему желать того же, что она давала другим? Какой толк от нежных взглядов украдкой? От изящных прикосновений ее пальцев к его щеке или руке? От ее тела, прижимающегося к его?

Вместо того чтобы съежиться от его явного раздражения, Виола одарила его очередной фальшивой улыбкой.

— Ох. Я понимаю, что здесь происходит. У тебя фетиш на французских горничных.

— У меня нет фетиша, — рявкнул он. Одна только мысль об этой чувственной женщине, одетой в едва прикрывающее черное платье, грозила лишить его уверенности. «Возможно, у меня есть фетиш».

Очередной неприемлемый результат. Никто не должен вестись на хорошенькое личико и пышные формы. Даже если обладательница и того, и другого была создана в соответствии с его самыми дикими, потаенными желаниями. Для него. Его должны волновать ее действия… и их плоды… больше, чем что-либо другое.

— Ну, к счастью для тебя, — продолжила она беззаботно, — я с радостью сыграю эту роль. Надеюсь, наше энергичное занятие любовью улучшит тебе настроение.

Занятие любовью? Энергичное? Пот выступил у него на лбу. Он мог по пальцам пересчитать количество сексуальных контактов, которые у него были с Самантой и Ребеккой, его единственными любовницами. Он предпочел бы забыть эти скучные, вызывающие дискомфорт встречи.

«Тебе больно?»

«Нет, все в порядке».

«Уверена? Ты кажешься страдающей».

«Уверена, но… ты почти закончил? Я не возражаю, если ты хочешь поторопиться».

После третьей неудачной попытки с каждой из них он переставал делать первые шаги. Теперь же Виола его дразнила. И все же он задался вопросом… потребует ли Виола исполнение обязательств?

— Тебе лучше быть осторожной, богиня. — прищурившись и опустив подбородок, Брохан пристально на нее посмотрел. — Что произойдет, если я когда-нибудь приму твое предложение?

— Хвастун, — съязвила она, вся такая соблазнительная и снисходительная, накручивая светлую прядь на палец.

Она дразнила его. Воспламеняла.

«Сократи дистанцию. Заставь ее отступить».

Но отступит ли она? Или позволит сделать то, о чем он смел мечтать только самыми темными ночами?

«Искушение само по себе…»

— Почему ты зовешь меня Отрекшейся? — спросила она. — Неужели мы достигли стадии ласк в нашем общении?

— Я просто тебя предупреждаю. Ты сделала меня Отрекшимся. Поэтому я поступлю с тобой также.

— Поняла. Ты говоришь о биологическом виде. В этом я должна разбираться. Знаешь, что это значит? Вы, парни, дерьмовые пиарщики. — задумавшись, она осмотрела комнату. — Для ясности, Отрекшиеся — это Падшие с крыльями, да?

Он коротко кивнул в ответ.

— Полагаю, в этом есть смысл. Ты действительно отрекшийся, даже от смерти. Если кто-то отрежет тебе крылья, станешь ли ты Падшим смертным, которого можно убить?

Как быстро работал ее разум. Он покачал головой.

— Ущерб уже нанесен. Хотя я приветствую любые попытки отрезать мои крылья. — на самом деле он был рад любому предлогу, который позволял ей прикоснуться к его телу…

— Спасибо за разрешение, дорогой. Иначе я бы никогда не попыталась отнять твои крылья, честное слово. Ну, почти честное. — она ему подмигнула. — Где ванная?

Брохан выпятил челюсть, прежде чем указать. Словно она сама еще не заметила дверь.

— Замечательно. После нашей небольшой стычки на пляже я грязная. — она замолчала, чтобы окинуть его взглядом, словно увидела вкусный десерт. — Я вымоюсь… а потом мы снова можем испачкаться.

Когда она прошла мимо него, испуская аромат роз, его голод усилился. Должна ли соблазнительница так качать бедрами?

Когда Брохан остался на месте, она остановилась в дверях и оглянулась через плечо. На лице появилась полуулыбка. Темно-карие радужки заблестели.

— Можешь наблюдать за мной, если хочешь.

Наблюдать, как маленькая красавица… купается? Он прикрыл рукой разинутый рот. Брохан никогда не видел, как купается женщина, и подумал, что мог убить за это сейчас.

«Нужно увидеть ее».

«Нужно увидеть ее мокрой».

— В этой реальности нет воды. — внезапно пожаловался он.

— Тогда почему я ее чувствую?

Виола могла ощущать воду? Этого факта он не знал.

— Ты всегда права? Никогда не ошибаешься? — с любопытством спросил Брохан.

Едва слышный звонкий смешок вырвался у нее, дразня его слух.

— Вряд ли. Однажды я ошиблась. Тогда я думала, что ошиблась. — она исчезла в ванной. А через несколько секунд уже вскрикнула от восторга. — О, смотри. Я снова права, как и ожидалось. У нас бесконечный поток.

Жар пробежал по его спине. Что еще приводило ее в восторг?

«Встряхнись». Бесконечный поток был мифом. Не так ли?

Он шагнул в ванную, движимый непреодолимой силой, но тут же резко остановился. Богиня стояла в душевой кабинке, являя собой видение в облегающем белом платье. Подол приподнялся, когда она потянулась к насадке.

— После активации он должен работать с помощью простых голосовых команд. — когда Виола нажала на символы у основания носика, из него хлынула чистая вода, намочив ее. Она разразилась очередным приступом смеха, который он посчитал очаровательным и раздражающим одновременно.

Все еще улыбаясь, она повернулась к нему лицом. Такая прекрасная, что его грудь сжалась. Такая сексуальная, что его член грозил порвать молнию.

Ткань ее платья стала прозрачной, когда намокла. От ее вида у Брохана перехватило дыхание.

— Ой, — сказала она, хлопая ресницами. — Кажется, из уголка твоего рта потекла слюна.

Неужели? Его мучал голод, и Брохан, не отводя от нее взгляда, потянулся, чтобы вытереть рот. Сухо.

— Ты солгала о чем-то настолько тривиальном? — он прищурился. Тот, кто лгал о мелочах, лгал обо всем остальном. Сколько еще неправды она ему наговорила?

— Я определенно не лгала. У тебя на лице метафорические слюни. Не моя вина, что ты не видишь разницы. Кстати, я рада, что ты решил понаблюдать. — Виола провела кончиком пальца по своим губам. — Ты готов к шоу всей своей жизни?

Каким-то чудом ему удалось отвести от нее взгляд. Она же не серьезно. Его сердце забилось быстрее. Или серьезно?

Между нами вспыхнул вызов. Медленными, плавными движениями она стянула бретельки с плеч. Промокший топ свисал с ее талии, где стянутый материал удерживал юбку на месте.

Она серьезно.

Его ноги задрожали. На ней не было лифчика, и пышные изгибы были прекрасно видны. Татуировка бабочки блестела на ее торсе, крылья которой простирались от плеч до талии, где изображение исчезало под тканью.

То, чего он жаждал сделать с этой женщиной…

Нет! он усердно работал над своей железной волей, чтобы его решимость оставалась непоколебимой. Веками мириады демонов мучали его, но никто не сломал. И богиня не преуспеет там, где многие другие потерпели неудачу.

Получить удовольствие от той, кого он презирал? Нет.

— Твоя игра провалится. Я никогда не куплюсь на это как МакКаден. Ты никогда не будешь мной руководить.

— Скажи это снова, когда я полностью разденусь. — она потянулась за спину, расстегивая юбку. Юбку, которую удерживала на месте. — Никто из нас тебе не верит, но мы с радостью посмеемся над этим позже.