— О, пожалуйста. Недостаток привлекательности я компенсирую самосознанием. Я не верю в притворство тем, кем я не являюсь.

— Как крутой геймер? — он парировал в ответ. — Честный, меткий стрелок со сдержанным, но злым чувством юмора и самыми растрепанными волосами, которые я когда-либо видел?

Я прищурилась на него, одновременно раздраженная и удивленная его явной решимостью заставить меня выглядеть круче, чем я была на самом деле. Ну, хоть не пытался убедить меня, что я красивая.

— Послушай, я не буду жалеть тебя, твои проблемы с отцом, будущее и все такое. Но взамен и мне не нужна твоя жалость. Договорились?

Его губы дернулись вверх в неохотном веселье:

— Договорились.

Он вскинул руки вверх, сдаваясь:

— Ты выиграла, — сказал он слишком небрежным тоном. — Я не буду пытаться убедить тебя, что ты симпатичная.

Я бросил на него настороженный взгляд, потому что определенно было «но».

Он слегка наклонился:

— Но ты не сможешь убедить меня, что ты не симпатична мне.

Мой рот открылся, и я ждала, что он засмеется, ухмыльнется, сделает что-нибудь бессердечное и грубое, чтобы показать, что это он посмеялся надо мной. Конечно, такая демонстративная грубость была не в его стиле. Тем не менее, я смотрела и ждала и… ничего. Ни смеха, ни даже того знакомого дразнящего блеска в его глазах.

Во всяком случае, его взгляд стал темнее, серьезнее. Он не отстранился, поэтому все еще слегка наклонялся, почти как будто мог бы… почти как будто, возможно, он собирался…

— Нам пора идти. — Я развернулась на пятках и нырнула к водительской двери.

Очевидно, я все неправильно поняла. Этот парень сильно меня сбивает. Ни в одной известной реальности большой и плохой популярный игрок школы Гровер-Хай не стал бы приставать к маленькой незаметной Сьюзи Брайерс. И он точно не будет ее целовать. Нет, если только не было какого-то пари.

Я отбросила эту мысль и вставила ключ зажигания, а Люк забрался на пассажирское сиденье рядом со мной. Я отказалась смотреть на него, пока поворачивала ключ и…

Ничего.

Я попробовала еще раз и… снова ничего.

Паника заставила мое сердце подпрыгнуть к горлу.

— Аккумулятор сдох? — сказал Люк тихим, теплым и спокойным голосом.

Очевидно, он не волновался из-за возможных поцелуев или того факта, что мы сейчас застряли на горе, потому что… Почему, кстати, мы застряли?

Я быстро посмотрела на приборную панель и пробормотал проклятие себе под нос.

Да, вот оно. По дороге сюда было туманно и пасмурно, поэтому я включила фары. И, очевидно, я их не выключила.

— Я разрядила аккумулятор.

К его чести, он не посмеялся надо мной. Но, когда я повернулся к нему лицом, он определенно позабавился.

— Это не смешно, — сказал я.

— Я знаю. — Но на его губах все еще играла легкая улыбка.

— Мы застряли здесь.

— Мы не застряли здесь, — сказал он, и вместе с его словами вырвался смех. Он указал на другие машины на стоянке. — Вокруг много других людей. Я уверен, что кто-нибудь позволит нам использовать свою машину, чтобы зарядить аккумулятор.

Ой. Верно. Когда он сказал это таким образом, возможно, я немного запсиховала. Тем не менее, румянец залил мои щеки, когда я вспомнила что это я настояла на том, чтобы вести машину самой.

— Извини, — сказала я.

Он выглядел удивленным:

— Тебе не за что извиняться.

Я вздохнул:

— Ты сегодня слишком добр ко мне.

Он откровенно рассмеялся над этим, поворачиваясь ко мне всем телом:

— Слишком добр? Это вообще важно?

— С тобой, да.

Он вздрогнул, и я понял, насколько грубо это звучит:

— Не то, чтобы ты не добрый, — быстро сказала я. — Ты кажешься совершенно хорошим парнем.

— А, ага. — Он одарил меня сдержанным взглядом. — В тот момент, когда ты захочешь перестать использовать слово «хороший» для моего определения, я очень порадуюсь. Потому что это слово не творит чудес с моим эго.

— Я просто имею в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — перебил он. — Ты привыкла, что я вечно тебя дразню.

— Скорее, издеваешься надо мной.

— Позволю себе не согласиться. Но… если я когда-нибудь причинил тебе дискомфорт, я прошу прощения.

И вот опять. Еще раз извинился. Снова хороший.

Это сбивает с толку, и минуту назад я уже была измотана почти, но, вероятно, не почти поцелуем, не говоря уже о самом реальном доказательстве моего отвлечения — этой мертвой машине.

— Однако, — продолжил он. Его голос стал светлее из-за шутливого тона, который был мне так хорошо знаком. — С учетом всего сказанного, я должен признаться тебе: когда ты говорила, что мы застряли здесь, в эту минуту я точно не был хорошим.

Говоря это, он медленно, но верно приближался ко мне, пока не оказался в нескольких дюймах от меня. Слишком близко, чтобы я могла как следует подумать. — Эм… а … не был?

Он покачал головой:

— Не был. На самом деле, в эту минуту я радовался.

— Радовался?

— Радовался, — кивнул он.

Я сдвинула брови, пытаясь сосредоточиться на том, что он говорил или что пытался сказать:

— Чему ты мог радоваться?

Одна сторона его рта дернулась вверх в кривобокой улыбке, от которой у меня все время перехватывает дыхание.

— Я радовался тому, что могу провести с тобой еще немного времени наедине.

Он наклонился еще ближе, и я отдернулась:

— Что ты делаешь?

Он остановился, его темные глаза сверкнули смехом:

— Пытаюсь поцеловать тебя.

— О…

Его глаза встретились с моими:

— Все хорошо?

— Хорошо?.. — Я облизнула губы, которые внезапно пересохли, как будто они просто знали, что о них сейчас говорят. Не могу это осознать, не могу думать. Так что, может быть…

Может быть, пришло время перестать думать. Мое сердце колотилось, и все во мне хотелось наклониться вперед и сократить расстояние между нами.

— Эм, да. Хорошо.

Люк не колебался, не дал мне шанса передумать. Он наклонился и завладел моими губами в поцелуе, который немедленно и катастрофически остановил вращение Земли.

Боже милосердный! Ощущение пузырькового шипения охватило меня, когда его твердые, теплые губы коснулись моих с уверенностью, которая устранила любые колебания с моей стороны. Он взял на себя инициативу, и я позволила ему, мои губы сильно прижались к его, когда он раздвинул их, углубляя поцелуй. Его язык был горячим и дразнящим, его руки крепко обнимали меня, удерживая на этой бренной земле. Нежно, но твердо он притянул меня еще ближе к себе, сдвигая нас обоих так, что мы почти впечатывались друг в друга.

Каким-то образом мои руки оказались на его шее, и этот стонущий звук… это была я? Я не знаю, мне все равно. Мой мозг отключился, и все, что осталось, — это блаженство. Сладкое тепло и это всепоглощающее ощущение того, что тебя берегут. Обожают.

Это невероятное ощущение, что меня заметили, видят насквозь, и то, что он видел, было для него прекрасно.

Может быть, это не аккумулятор сдох, может, это была я. Это объяснило бы то, что я внезапно оказалась на небесах…