ЧЕТЫРЕ

ЧЕТЫРЕ

ЛИАМ

Я как-то прочитал цитату, которая навсегда запомнилась мне: «Не знаю, что такого притягательного в открытой дороге. Может быть, дело в том, что когда ты куда-то направляешься, тебе не нужно быть там, где ты уже был». Я не знаю, кто сказал это первым, но, чёрт возьми, он определённо был прав.

В тот момент, когда я сажусь на обтянутое кожей седло и завожу ревущий двигатель, всё остальное будто превращается в фоновый шум. Я больше не жалкое подобие сына, не ужасный брат и не отвратительный парень. Я просто я.

Это единственное место в мире, где я могу по-настоящему быть собой и не беспокоиться о том, что подумает обо мне окружающий мир. Рёв скрученной стали подо мной говорит со мной на каком-то первобытном уровне. Большую часть времени я чувствую, что контролирую свою жизнь, только когда у меня под ногами эта впечатляющая машина, подчиняющаяся каждому моему капризу.

Я с ревом выезжаю с парковки клубного дома и вливаюсь в плотный пятничный трафик. Пятничные ночи в Новом Орлеане — это действительно зрелище. Я живу здесь уже столько лет, что сбился со счёта, и всё равно каждый раз меня поражают вещи, которые можно увидеть в этом городе.

Посетители приезжают издалека, чтобы увидеть старый исторический город, просто чтобы прикоснуться к частичке магии, которую, как говорят, можно ощутить на этих мощёных улицах. Веришь ли ты в вуду, вампиров или в любые другие жуткие вещи, что прячутся в ночи, что-то в этом городе заставляет чувствовать, будто мир вокруг не такой скучный, как тебе внушают.

Я направляю байк в центр того, что считаю Старым Новым Орлеаном. Это место, где я провожу больше всего времени. Старомодное очарование этого района заставляет все эти новые сверкающие бары, которые появляются каждый день, казаться детской забавой.

Звуки плавного джаза плывут по улицам, почти гипнотизируя прохожих, заманивая их внутрь, чтобы они открыли для себя новые удовольствия. Этот район пахнет крепким бурбоном и обещает хорошие времена.

Я сбавляю скорость, проезжая по оживлённой улице. Официально начался сезон вечеринок, и туристы заполнили тротуары, некоторые из них глазеют на меня, когда я проезжаю мимо. Группа симпатичных девушек идут под руку, бросая взгляды на таинственного байкера, надеясь привлечь его внимание, пусть даже на краткий миг.

Я замечаю блондинку в ярко-красном платье с неприлично глубоким вырезом. Она прикусывает губу, когда я подъезжаю к тротуару. Я не останавливаюсь, но замедляюсь на мгновение, чтобы помахать ей рукой. Она отвечает мне тем же, затем кокетливо манит пальцем.

Мысль о том, чтобы забрать её к себе, мелькает в голове. Может, забвение, которое приходит после оргазма, усыпит мой разум. Но даже когда я об этом думаю, это кажется натянутым. После Тейтум я был с несколькими женщинами, но никогда больше, чем на одну ночь. Я пытался завести что-то серьёзное с одной девушкой на свадьбе моего брата, но это закончилось, едва начавшись. Она была великолепна, и я был бы рад провести с ней какое-то время. Но в конце концов, призрак Тейтум всё бы испортил. Её тень навсегда останется преградой на пути к моему будущему.

Я качаю головой, отказываясь от флирта с симпатичной блондинкой, и снова встраиваюсь в поток машин. Не упуская того, как она надувает губы, жалуясь подруге, я проверяю боковое зеркало. Поверь мне, милая, я спасаю тебя от жизни, полной разочарований.

Не то чтобы мы не могли повеселиться на одну ночь, но я не гожусь ни на что большее.

Может, дело в том, что я измотан до предела. А может, в том, что до Марди Гра остались считанные дни, но мысли о том, что могло бы быть, продолжают мучить меня, пока я веду байк в новую часть города. Ту часть, где каждый новый миллионер считает своим долгом открыть какую-то новую долбаную франшизу каждые пару месяцев, разрушая старинное очарование этого города.

Может, если я удалюсь от исторической части города и заставлю себя быть в настоящем, мысли о прошлом тоже отступят.

Я безрадостно фыркаю от этой мысли. От моего прошлого никуда не сбежишь.

Больше всего меня беспокоит то, что я до сих пор не знаю, что именно я сделал, чтобы Тейт ушла так, как она это сделала. Мы поругались накануне, но для нас это было обычным делом. Мы были вместе всего несколько месяцев, но таков был наш стиль отношений. Мы ругались, а потом трахались. И в том, и в другом мы были действительно хороши.

Я чувствую, как мой член дёргается за джинсами от воспоминаний. Раздражённо ворчу себе под нос. Успокойся, парень.

Вскоре после того, как я встретил Тейт, наш клуб взялся за новое задание для какого-то крупного политического деятеля, имя которого лучше не упоминать. Нам поручили обеспечить безопасность на дороге для его груза — какого, одному Богу известно. Как я уже говорил, клуб предпочитает правдоподобное отрицание. Но мы все подозревали, что нас наняли для защиты незаконных поставок оружия. Единственное, на что можно рассчитывать, когда политик рискует своей карьерой, — это деньги. И как легко получить тысячи долларов в виде грантов, чтобы набить свои грязные карманы? Очистить улицы от преступности.

Если вручить нелегальное оружие в руки простым бандитам, они сами устранят преступные элементы. Если бы оружие не распространялось среди банд, не было бы и потока денег на борьбу с этими преступлениями.

Знал ли я, что наша работа была неправильной? ДА. Нам платили за то, чтобы у нас были твердые моральные принципы? Ни хрена себе.

Правда в том, что если бы мы не взялись за эту работу, это сделали бы другие. А ребята, которые бы нас заменили, действительно выполнили бы то, за что их наняли. "Коварная семерка" может время от времени брать на себя сомнительные задачи, но мы также знаем, как эффективно выполнить задание, получить оплату и незаметно решить проблему.

Как и было поручено, мы доставили груз. Что произошло с ним после нашего ухода, клуб не касалось. Как сотни незаконных единиц оружия оказались на дне Хьюстонской гавани — остаётся загадкой для всех. Я усмехаюсь, вспоминая это.

Я горжусь клубом за то, как мы справились с этой ситуацией, но воспоминание об этом задании всё равно оставило на мне шрамы.

Это задание было тем, из-за чего мы с Тейт спорили не раз. Она хороший человек, и, думаю, её злило то, что я был так готов нарушить тонкую грань морали, которая отделяет нас от животных.

В последнюю ночь, когда мы были вместе, она просила меня не выходить на задание. Оглядываясь назад, я жалею, что не послушал её. Хотя клуб в конце концов уладил всё, но я всё равно чувствовал себя дерьмово после этого.

Хотя наше время вместе было коротким, я никогда не видел, чтобы Тейт о чём-то просила, пока не наступила та ночь. Она почти встала на колени и умоляла меня не брать эту работу. Стыд захлёстывает меня, когда я вспоминаю, как проигнорировал её. Она сказала, что у неё плохое предчувствие, и не хотела, чтобы я шёл. Будучи самоуверенным ублюдком, я пытался показать ей, что я неуязвим.

Оказалось, это не так.

Хотя работа прошла идеально, как я и говорил ей, в конце концов я оказался разбитым, когда вернулся с задания и обнаружил, что ее половина кровати холодная.

Моё самое большое сожаление в жизни — то, что я был слишком упрям, чтобы послушать женщину, в которую был безумно влюблён. Я позволил своей гордости встать на пути и, в итоге, оттолкнул её.

Я поворачиваю шею, пытаясь снять напряжение, которое там накапливается. Обычно поездки на байке помогают мне отключить мозг на время, но, похоже, даже грубой силы между моих бедер недостаточно, чтобы подавить мои мысли о прошлом.

Я направляю байк к торговому центру в новой части города. Сейчас уже далеко за полночь, и мне нужно возвращаться домой. Может, если я пропущу пару шотов “Джеймсона”, удастся выспаться этой ночью.

Движение всё ещё плотное, и я знаю по опыту, что оно не утихнет ещё долго. Я переключаюсь на правую полосу оживлённой четырёхполосной дороги, думая, что смогу сделать быстрый разворот в одном из торговых центров. Когда я вижу, что никто не едет мне навстречу, я направляюсь ко второму въезду.

Только я собираюсь замедлиться, как чёрный Nissan начинает выезжать на первой полосе. Я не придаю этому большого значения, поскольку они явно останавливаются, чтобы осмотреться. Но когда я понимаю, что они меня не видят, уже слишком поздно. Я еду слишком быстро, и водитель выезжает прямо передо мной.

Я сжимаю зубы и ругаюсь, пытаясь резко затормозить, но безуспешно. Запах горелой резины наполняет мои ноздри, когда я поворачиваю, чтобы избежать удара о крыло машины. Внезапное движение заставляет байк наклониться и с глухим треском упасть на асфальт. Я рычу и пытаюсь оттолкнуться от байка, но моя нога застревает между ним и горячим асфальтом. Я чувствую, как безжалостный тротуар рвёт и разрывает плоть на моей ноге. Огонь пронзает моё тело и обвивается вокруг позвоночника, затуманивая моё зрение.

Машина резко тормозит, когда водитель наконец-то замечает искры, вылетающие из-под мотоцикла, разъедающего металл о тротуар. Теперь уже ничего не остановить, закон движения вступает в полную силу, бросая меня и байк на бок машины с глухим, вызывающим тошноту треском.

Я ударяюсь о бок машины с такой силой, что она ещё несколько секунд раскачивается из стороны в сторону, даже когда мы полностью останавливаемся. Слышатся гудки и визг шин, когда другие водители сворачивают, чтобы не переехать меня.

Я кричу от ярости и боли, отталкивая свой байк — свою гордость и радость — от изуродованной ноги. Дверца со стороны водителя открывается, и передо мной появляются туфли на "трахни меня" каблуках. Если бы я не был так чертовски зол и моя нога не пульсировала от боли, я бы остановился, чтобы полюбоваться этими ногами дольше, чем на долю секунды.