ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

ЛИАМ

Гнев пульсирует в моём теле, пока я лежу в постели, прислушиваясь к тишине клуба. Кажется, что этот гул в венах звучит как мелодия, которую слышу только я. Похоже, гнев стал моим лучшим другом за последние пару недель. Честно говоря, я не помню, когда последний раз чувствовал себя спокойно. С тех пор как Тейтум снова ворвалась в мою жизнь, кажется, что кроме ярости и желания больше ничего не существует. Возможно, я всегда был злым, но та страсть, которую она вызывает во мне, только сейчас заставляет меня осознать, насколько глубоко я поглощен своей яростью.

Она ушла некоторое время назад, только после того, как надрала мне задницу. Это факт, который одновременно меня бесит и чертовски заводит. Мой член до сих пор наполовину тверд, даже сейчас, когда я думаю об этом. Ты вообще представляешь, как сложно скрыть стояк, когда пытаешься подняться с пола? И всё это в окружении ухмыляющихся лиц моих братьев.

Даже сейчас я чувствую, как гнев бурлит в моих венах, смешиваясь с желанием снова обозначить свою территорию. Я понимаю, что больше злюсь на всю сложившаюся ситуацию, чем на женщину, которая стоит в центре этого хаоса. Она правильно поступила, решив разобраться со мной так. Если бы я последовал за ней, я бы вырвал глотку Веранго в тот момент, когда увидел его. Это испортило бы всю операцию и отправило нас с Тейт в федеральную тюрьму.

Я достаточно взрослый, чтобы признать, что вёл себя как ребёнок. Я должен был доверять Тейт и позволить ей справиться самостоятельно, как профессионалу, которым она доказала, что является. Я просто ненавижу, когда меня отодвигают на второй план и заставляют чувствовать себя бесполезным. Она вполне способна постоять за себя, когда того требует ситуация. Но я чувствую, что это мой долг, нет, это моё гребаное право — защищать её. Макс была права. Где-то глубоко внутри меня сидит пещерный человек, который хочет запереть свою женщину и выбросить ключ. Первобытный инстинкт забрать все её проблемы и сделать их своими преследует меня каждый день.

Но она возненавидит меня, если я это сделаю.

Тейтум, как и все остальные женщины в моей жизни, до безумия упряма и независима. Если бы я попытался снять с нее это бремя, заставил ее стать послушной маленькой домохозяйкой, она бы возненавидела меня за это. После того как вырвала бы мне яйца, она бы помахала мне счастливым средним пальцем, спела бы весёлую песенку и с улыбкой на лице отправилась обратно в самую гущу опасности. Потому что она именно та, кем она является.

Я влюбился в неё именно из-за того, кто она есть. Я люблю её не потому, что она покорный маленький цветочек, нуждающаяся в спасителе. Я люблю её потому, что она сумасшедшая стерва, и ей нравится этот образ жизни так же сильно, как и мне. Она может и не байкер, но это не значит, что она не принимает этот стиль жизни так же легко. Этот мир грязный и безжалостный, опасный и мрачный, но именно поэтому он так прекрасен. Он до чёртиков реальный.

Так что, хотя всё, что я хочу сделать — это приковать её к этой гребаной кровати и решать все её проблемы, но я не могу. Я должен позволить ей быть тем человеком, которым она является, иначе рискую потерять её по-настоящему. Если я решу навязать ей свою волю, она, может, какое-то время будет это терпеть. Возможно, она даже идеально впишется в эту роль, потому что любит меня. Но в конце концов, она не сможет так жить, как и я. Мы сделаны из одного куска глины. Две половинки одной души. Я знаю, что она в конечном итоге вернётся к своим старым привычкам, потому что я поступил бы точно так же.

Поэтому мне нужно научиться доверять её решениям и принять тот факт,что она никогда не захочет, чтобы рыцарь в сияющих доспехах спас ее. Мне нужно любить её такой, какая она есть, и учиться отступать, когда это необходимо.

Но не пойми меня неправильно. Я убивал ради нее раньше и буду делать это снова. Если её жизнь окажется под угрозой, я всегда вмешаюсь. Но всё остальное? Мне нужно доверять, что она справится с этим, пока сама не скажет мне об обратном.

Я провожу ладонью по лицу, чувствуя тяжёлую усталость. Всё, что я хочу — это закрыть глаза и вздремнуть перед тем, как мы отправимся на это задание, но я не могу. Даже если я чувствую, что мог бы проспать целую неделю, я не смогу заснуть, пока не буду уверен, что с ней всё в порядке.

Я внимательно прислушиваюсь к тишине клуба. Жду, пока, наконец, не услышу тихий звук колокольчика над входной дверью. Я бросаю взгляд на часы на прикроватной тумбочке.Сейчас чуть больше пяти утра. Я уже вижу, как рассвет освещает полутемную комнату, в которой я сижу.

Я продолжаю прислушиваться к Тейтум. Все уже спят после долгого дня. Мы все будем отдыхать до полудня и будем готовиться к этому рейду. Поэтому, с учётом того, что все спят, легко услышать её лёгкие шаги, когда она поднимается по лестнице. Шаг за шагом она старается идти бесшумно, но я слышу её. Только потому, что я слушаю её так пристально. Она почти бесшумно приближается ко мне — ещё одно доказательство её превосходства над моим внутренним пещерным человеком.

Пьянящее чувство предвкушения и возбуждения разгорается во мне, когда я прислушиваюсь к своей богине с волосами цвета сливы. Она, вероятно, ожидает, что я разозлюсь на нее, и предвкушает ссору. Но я полностью шокирую ее, когда ничего из этого не произойдет.

Я слышу её шаги, когда она достигает верхушки лестницы. Она тихо подходит к закрытой двери и замирает. Я жду, затаив дыхание, пока она решает, что делать дальше. Она ещё может сбежать, если захочет избежать той схватки, которую считает неизбежной. На мгновение мне кажется, что она так и поступит, ведь воздух вокруг нас будто застывает.

Но в конце концов она берётся за ручку двери и поворачивает её, чтобы открыть. Я сижу на кровати, расслабленно прислоняясь к железным прутьям изголовья. Комната начинает понемногу светлеть от первых лучей утреннего солнца, но в ней всё ещё темно настолько, что она не сразу замечаетменя, ждущего её. Подобно волку, выслеживающему свою добычу, я молча жду, пока она подойдёт ближе, чтобы наброситься.

Наконец, она появляется в дверях, беззвучно заходя в комнату. Моё дыхание настолько тихое, что она думает, будто я сплю, и не говорит ничего, прежде чем повернуться и закрыть дверь. Она ещё не знает, что я готов к ней, затаившись в засаде. Но скоро поймёт.

Я смотрю, как она кладёт на комод свёрнутый худи и скатанный ремень. Те, в которые я одел ее ранее. Возвращает ли она их, потому что собирается снова бежать? Я сужу неподвижно, пристально наблюдая за ней.

Её плечи напряжены, постепенно поднимаются всё ближе к ушам, пока она стоит ко мне спиной. Теперь она стоит перед зеркалом, и, хотя я не вижу её лица, я знаю, что она смотрит на своё отражение. Её спина прямая, мышцы напряжены. Стресс исходит от неё, словно волны, готовые захлестнуть. Я больше всего хочу снять с неё это напряжение, забрать на себя груз, который тянет её вниз.

Я слежу за своей девушкой, когда она медленно поворачивается ко мне. Я чувствую, как мои брови хмурятся, когда я оглядываю ее. Физически она выглядит нормально. Но морально? Она выглядит так, будто по ней проехались катком.

Она держит осанку прямо, когда, наконец, смотрит в сторону кровати. Её глаза выглядят более потерянными, чем когда-либо. Тёмные круги под ними кажутся глубже, чем я помню. Она прикусывает нижнюю губу, осматривая тёмную кровать в поисках признаков движения.

Я хочу подойти к ней, но останавливаю себя. Всё, что мне хочется, — это притянуть её к себе и позволить её мягкости раствориться во мне. Инстинкт окружить себя её присутствием настигает меня, но я заставляю себя оставаться неподвижным. Ясно, что сейчас ей не нужно моё утешение, это нужно мне. Если бы ей было нужно, чтобы я обнял ее, она бы уже была в моих объятиях. Она никогда не стеснялась своих потребностей раньше, так почему бы ей стесняться сейчас?

Причина, по которой она не в моих объятиях, в том, что ей явно нужно выговориться. Что-то её напугало, и я намерен заставить её рассказать мне об этом. Ее просто нужно немного подтолкнуть.

— Чертовски классный у тебя хук справа, — говорю я, поднимая руку к подбородку. Я не могу сдержать гримасу боли, когда тыкаю пальцем в болезненное место, которое нахожу там. Я не смотрел на себя с того момента, как это произошло, но не удивлюсь, если у меня будет хороший синяк. Воспоминание о том, как она ударила меня, вспыхивает в голове, и мой глупый член напрягается под молнией.

Я слышу, как она тяжело выдыхает, словно подавляя смех.

— Да, извини за это.

Я слышу улыбку в её голосе.

— Нет, ты не извинишься, — усмехаюсь я.

За это она одаривает меня тихим смехом.

— Да, не извиняюсь, — признаётся она.

Я жду, что она скажет ещё что-то, но она замолкает. Что бы ни сделал с ней Веранго сегодня вечером, это глубоко её выбило. Гнев начинает подниматься в горле, но я сдерживаю его. Моя злость не поможет в этой ситуации. Поэтому, вместо того чтобы давить на неё, я говорю свою правду.

— Ты правильно поступила, — говорю я с самоуничижительной улыбкой. — Я бы пошёл за тобой. И потерял бы контроль, как только увидел его.

Темные глаза Тейт встречаются с моими, когда она скрещивает руки на груди. Кажется, она хочет что-то сказать, но мне нужно, чтобы она выслушала меня прямо сейчас.

— Это мне нужно извиняться, mi diosa²³, — я делаю паузу, чтобы сделать глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Я продолжаю делать это с тобой, будто ты не самый компетентный, умелый и способный человек, которого я когда-либо встречал. А ты такая, и даже больше. И мне так стыдно, что мне понадобилось столько времени, чтобы это понять, — признаюсь я.

Всё это время я злился, потому что был не в состоянии отпустить контроль. Истина заключается в том, что я не могу контролировать то, что случится с Тейт, даже если буду пытаться. Она свободная душа, и её никогда не укротить. Моя душа это знает, и пришло время остальной части меня осознать эту правду.