Я замечаю, как в глазах Антонио вспыхивает вызов, и он открывает рот, чтобы ответить. Но прежде чем он успевает произнести хоть слово, Оуэн прерывает этот напряжённый момент.

— Не хочу вмешиваться в семейные дела, но нам действительно пора перейти к делу. Расскажите, зачем вы созвали эту встречу, мистер Пелоси, — его глубокий голос не оставляет места для возражений, и он сразу же захватывает внимание всей комнаты. Я наблюдаю за тремя телохранителями, оценивающими моего босса.

Антонио удивляет всех, включая меня, своим смехом. Он действительно смеётся на слова Оуэна. Мы все немного ошарашены такой реакцией, пристально глядя на этого сумасшедшего итальянца.

— Scusa, scusa¹⁶. Где же мои манеры? — Он убирает руку с плеча Тейтум и опускает её под стол. Я вижу по её выражению лица момент, когда он касается её бедра. Она выглядит так, будто её сейчас стошнит, но вскоре снова становится покорной, что совсем не похоже на настоящую её.

Меня так и тянет выхватить пистолет из кобуры под пиджаком и отстрелить ему чёртовы пальцы. Я не делюсь тем, что принадлежит мне, и его привычка трогать моё начинает по-настоящему выводить меня из себя.

— Конечно, — голос Антонио возвращает меня к реальности, напоминая о миссии. — Пора переходить к делу.

Оуэн кивает и продолжает:

— Итак, мистер Пелоси, когда именно вам понадобятся наши услуги? — Меня всегда поражает, как Оуэн действует в своей стихии. Как он одновременно вызывает уважение и вызывает симпатию у клиента — это талант, которым не многие обладают.

— Видите ли, у меня возникла небольшая проблема, — Антонио играет с краем своего стакана, пока говорит. Фальшивая улыбка, которая была на его губах, постепенно сменяется мрачной гримасой, когда он наконец сбрасывает свою ложную маску. — Я ждал прибытия последней партии товара в порт, и, как назло, произошёл... инцидент. — Его взгляд задерживается на Оуэне, когда он произносит последнее слово, как будто обвиняя его.

Мы все молчим, но я чувствую, как энергия в комнате меняется, направляясь в сторону, где царят ложные обвинения и смерть.

Он постукивает по своему ещё полному стакану, продолжая:

— Мне стало известно о недавнем, так сказать, взломе. Теперь представьте моё удивление, ведь никто, кроме моих ближайших людей, не знает о порте, где я храню свои грузы. Но так случилось, что незваный гость как-то преодолел мою защиту и украл только одну вещь, — он делает паузу, как будто ждёт ответа на невысказанный вопрос. — Единственное, что он забрал, — это мой чёртов файл, который я держал на имя одного из контактов.

Конечно, он подумал, что это был мужчина. Гребаный женоненавистник. Я рискую бросить взгляд на Тейтум, и её спокойное выражение не выдаёт того страха, который я знаю, бурлит у неё внутри. Она — тот самый незванный гость. И я молюсь любому Богу, который слушает, чтобы Антонио не имел ни малейшего понятия, что это была она.

— Значит, дело отменяется? — прямо спрашивает Оуэн.

Я вижу, как Тейт почти подпрыгивает на месте, когда Пелоси с грохотом ударяет по столу, на этот раз проливая тёмно-красный суп на безупречную скатерть.

— Нет! — кричит он, и безумие отражается в его маленьких глазах. Он указывает на Оуэна в обвинительном жесте, и вдруг пистолет, спрятанный у меня под курткой, начинает жечь меня с такой силой, что я едва сдерживаюсь, чтобы не пустить его в ход.

— Я хочу знать, кто добрался до моего контакта и заставил его сбежать из города после того, как он проболтался! — шипит он, каждое слово вибрирует от едва сдерживаемой ярости.

Похоже, это значит, что Амаро последовал совету Эйса и сбежал, пока мог.

Я сохраняю невозмутимое выражение лица, как и все остальные на нашей стороне стола. Нас достаточно обучали, чтобы никогда не показывать, что мы что-то знаем. Мы знаем, что именно Эйс убедил Амаро покинуть город. И мы также знаем, что Оуэн — лучший человек для решения этой ситуации, что очень кстати. Потому что этот мелкий ничтожество ведёт себя так, что мне хочется согнуть его через колено и отшлёпать, как капризного ребёнка.

— Что именно вы пытаетесь сказать, мистер Пелоси? — голос Оуэна холоден и спокоен, как смерть. Только дурак проигнорировал бы скрытую угрозу в его словах. Если Антонио нас в чём-то обвиняет, то, ради его же блага, ему лучше иметь доказательства, чтобы это подтвердить. Никто не наступает нам на ноги и не уходит, не оставив за собой кусок своей плоти.

Дикий блеск в глазах Пелоси становится ещё ярче, когда он поднимает стакан с бурбоном и одним глотком выпивает всё его содержимое. Затем он с грохотом ставит пустой стакан на стол, так что окружающие столовые приборы начинают звенеть. Он нетерпеливо щёлкает пальцами в сторону официанта, заставляя бедного парня почти споткнуться, спеша снова наполнить его стакан дорогим алкоголем.

— Я говорю, — начинает он, отмахиваясь от официанта с раздражением, не отводя взгляда от Оуэна, — что единственные, кто знает об этом деле, находятся прямо здесь. В этой чёртовой комнате. — Он продолжает, его глаза дико блуждают по каждому из нас. Очевидно, паранойя берет верх над ним.

Когда его обвиняющий взгляд снова встречается с Оуэном, он ухмыляется.

— И я вижу только одну группу людей, у которых есть навыки, чтобы наебать меня.

Я чуть не смеюсь от его обвинения. Он указывает пальцем на неправильного человека, и он слишком глуп, чтобы понять, что на самом деле это хитрая лиса, сидящая слева от него, обладает теми самыми навыками, о которых он говорит. Но, конечно, такой женоненавистник, как он, видит в ней лишь приятную задницу, которую можно показать на людях, как конфету. Он никогда не заметит гения, который скрывается под ее прекрасной внешностью.

Как будто мои мысли побудили её к действию, Тейт поворачивается на своём стуле и обращается к Пелоси. Когда она кладёт свою маленькую руку на его, державшую стакан, меня чуть не выворачивает прямо на стол. Мне не нравится, что она прикасается к нему. Уже в голове формируется план, как я сотру с неё каждое его прикосновение, которое он оставил на ней сегодня вечером.

— Антонио, — мурлычет она, и я с трудом сдерживаю рык. — Эти люди — не больше чем сброд байкеров, готовых в любой момент нажать на курок и получить свою легкую наживу. Ни у одного из них нет интеллекта, чтобы обвести вокруг пальца кого-то столь умного, как ты. — Она так искусно льстит его эго, что я почти верю её обману.

Я ощущаю желание гордо ухмыльнуться, но сохраняю невозмутимое выражение. Она отвлекает его, подпитывая его манию величия. Умная девочка. Хотя грубые слова, капающие с её языка, заставляют меня хотеть наказать её за это.

— Кроме того, разве ты не платишь им щедро за эту работу? Что они получат, если сдадут тебя? — Она так плавно внедряет в его разум мысль о предательстве, что я невольно восхищаюсь. — На твоём месте, — продолжает она, её пальцы играют по тыльной стороне его руки, — я бы обратил внимание на... более близких союзников. Кто ещё в этой комнате может что-то выиграть от твоего падения? — спрашивает она, и мне хочется поклониться ей до земли. То, как она перенаправляет его внимание, почти заставляет меня поверить, что один из его соратников действительно его подставляет.

Пелоси, похоже, обдумывает её слова, пока один из его безымянных головорезов не вмешивается:

— И что ты, чёрт возьми, пытаешься сказать, сука? — Мужчина разъярённо поворачивается к ней. Я узнаю его как того, кто приходил в её мотельную комнату на днях.

Тейтум слегка пожимает плечом и прямо смотрит ему в глаза, не показывая страха, когда говорит:

— О, успокойся, Пол. Что ты можешь получить, подставив своего босса? Кроме денег и славы от того, кто тебя подкупил, — она качает головой, как будто только что не бросила атомную бомбу на стол.

— Я не Пол, а Лука, тупая ты пизда, — его челюсти сжимаются так сильно, что кажется, это приносит ему боль. — И ты быстро научишься закрывать свой чёртов рот и давать говорить мужчинам.

— Осторожнее, — бормочу я сдержанно, хотя внутри готовлюсь к драке, которая вот-вот разразится. Я уже на пределе от этих ублюдков. Но он словно не слышит меня и продолжает сверлить взглядом умную ведьму перед собой.

— И почему я должна это сделать, Пол? — говорит она, теперь намеренно называя его неправильным именем, что в конце концов заставляет его окончательно взбеситься.

Его стул резко отодвигается и с грохотом падает позади него, когда он встаёт. Я кладу правую руку на бедро и хватаюсь за пистолет, чувствуя его обнадёживающий вес в своей ладони.

— Потому что единственный раз, когда женщина должна открывать свой чёртов рот в моём присутствии, это когда она готовится сосать мой член. Если бы я хотел услышать твоё мнение, я бы расстегнул ширинку, — он усмехается, возвышаясь над ней. Он хватает себя за пах в вульгарном жесте, и я окончательно начинаю видеть красное, сжимая пистолет до белых костяшек.

Тейтум шокирует не только Луку, но и меня, когда она запрокидывает голову и смеётся ему в лицо. Её глубокий, хриплый смех всегда заставляет меня жаждать её.

— О, Боже, — она хохочет. — Твоя чрезмерная острая реакция на моё простое заявление очень многое говорит о тебе, Пол. Если бы я уже не подозревала тебя в предательстве Антонио, то после этого выступления точно бы заподозрила.

Я бросаю взгляд на Пелоси и, как и ожидалось, в его глазах появляется подозрительный блеск. Этот тупой ублюдок не осознаёт,что его обманула маленькая злобная гадюка, так легко проникшая в его дом грехов.

— С меня хватит твоей лжи, маленькая сука, — восклицает Лука, поднимая руку рядом с головой, словно собираясь ударить её по лицу. Это будет последнее, что он сделает.

— Я сказал, — мой голос гремит по комнате, и я чувствую, как неистовая ярость поднимается и бурлит в моём животе. Палец нестерпимо чешется от желания нажать на чёртов спусковой крючок и покончить с его жалким существованием раз и навсегда. Когда его движение замирает и он поворачивает свой дикий взгляд на меня, я заканчиваю свою фразу. — Осторожнее, — предупреждаю я.