Он, кажется, игнорирует все мои оправдания, когда хватает меня за бедра и притягивает к себе. Он раздвигает ноги, освобождая место для меня. Единственное, что выдает его боль, — это едва заметное напряжение вокруг глаз. Мое сердце замирает, когда его грубые пальцы начинают бессознательно поглаживать мою сверхчувствительную кожу. Его пальцы поднимают блестящую ткань моего платья всё выше, прокладывая путь для его прикосновений.

— Чушь собачья, — настаивает он, его горячий взгляд пробегает по моему лицу, пытаясь уловить малейшие признаки лжи. Но он ничего не найдет, я слишком хорошо умею это прятать.

Я пытаюсь отстраниться, но он крепко держит меня, и я делаю вид, что ничего не понимаю.

— Я не понимаю, почему тебе так сложно это принять. В который раз ты доказываешь мне, что слишком упрям, чтобы слушать. Ты выбрал работу вместо меня, и стало очевидно, что всегда будешь ставить её на первое место. Мне нужно было двигаться дальше, и я сделала это. Всё просто.

Слова, словно яд, капают с моего языка, разрушая всё на своём пути. Я притворяюсь, будто мне всё равно, хотя внутри моё сердце разрывается на части. Я ненавижу себя за то, что говорю эти слова. Он не заслуживает моих лживых отговорок, но у меня нет другого выбора. Я трусиха и не могу сказать ему правду. Если я это сделаю, он захочет быть частью моей жизни, а я умру, если с ним что-то случится из-за меня.

— Я тебе не верю. Я знаю, что у нас было, и такое невозможно подделать, — он называет меня лгуньей, а его руки поднимаются всё выше. Он опасно близко к моей заднице, всего одно движение, и его пальцы окажутся там, где моё предательское тело жаждет их больше всего. Я надеюсь, что дрожу только внутри, и он не чувствует, как сильно я хочу его.

— Ты должен. Я больше не хотела тебя, — лгу я, даже когда каждая моё молекула кричит, чтобы он прикоснулся ко мне, чтобы любил меня.

Боль на мгновение вспыхивает в его глазах, прежде чем быстро сменяется чем-то более тёмным. Я сглатываю и хватаюсь за его широкие плечи, когда он начинает поднимать моё платье. Он больше не утруждается медленной соблазнительной игрой, которую начал, собирая материал платья у моих бёдер. Тонкий кусок ткани — всё, что отделяет его от того, чтобы увидеть, как сильно он на меня влияет. Я должна остановить его, прежде чем он пробьет всю мою защиту и узнает правду, но я застываю под его тёмным взглядом.

Он отводит взгляд от моего, в то время как его рука перемещается от моей задницы к передней части тела. Я прикусываю губу, когда его обжигающий взгляд пожирает быстро намокающую ткань. Когда его большой палец касается моей киски, я вонзаю когти в кожу его куртки, пытаясь удержаться от движения.

— Хм, — он хмыкает. — Похоже, эта пизда рассказывает мне совершенно другую историю, — говорит он, проводя большим пальцем по пульсирующему клитору. Я резко втягиваю воздух сквозь зубы, пытаясь отстраниться, но его другая рука снова крепко хватает меня за задницу, удерживая на месте.

Мои глаза расширяются, когда он снова поднимает на меня взгляд. Его палец продолжает нежно теребить меня, сводя меня с ума.

— Ты можешь не говорить мне правду, но твоё тело никогда не умело лгать. Я знаю, что ты всё ещё хочешь меня, малышка, — говорит он, и его улыбка темнеет, когда он раскрывает мой секрет. Я открываю рот, чтобы выдать ещё одну ложь, но он прерывает меня. — Ничего, если не хочешь говорить мне правду сегодня, Тейт. Просто знай, я всё равно её узнаю, — угрожает он мрачно.

Я пытаюсь ещё раз защититься, но он сильнее надавливает большим пальцем на клитор, заставляя меня вскрикнуть, прежде чем я быстро зажимаю рот, слишком напуганная, чтобы стонать от удовольствия и доказывать ему, насколько он прав. Я толкаю его плечи, пытаясь добраться под толстую кожаную куртку. Мне нужно почувствовать его тепло, даже если оно проходит через тонкую рубашку.

— Вот и умница. А теперь будь хорошей девочкой и заткнись, чтобы я смог заново познакомиться с той частью твоего тела, которая скучала по мне, — насмехается он, стягивая тонкое подобие трусиков с моих бедер.

Сквозь пелену желания прорывается гнев, и я впиваюсь ногтями в его тело. Его резкий вдох от боли, которую я ему причиняю, заводит меня так же, как и его прикосновения. Он не будет носить мой след долго,но мысль о том, что он там будет, не менее волнующая.

Это то, что мы с Ли умеем лучше всего. Мы сражаемся и трахаемся. Оба кайфуем от боли так же, как и от удовольствия. Если для того, чтобы получить оргазм, мне нужно немного боли, то я совершенно не против. Мне насрать на чужое мнение. Это моё единственное тело, и чёрт возьми, будь я проклята, я не позволю другим диктовать, как мне наслаждаться им.

Лиам не предупреждает меня, прежде чем отвести руку назад и резко шлёпнуть меня по голой ягодице. Я запрокидываю голову, позволяя боли проникнуть в мои кости. Даа. Я могу сколько угодно лгать, но отрицать то, что мне это нравится, невозможно.

Я чувствую, как возбуждение стекает по моим бёдрам. Можно было бы сказать, что это из-за того, что я не позволяла никому прикасаться ко мне последние три года, но кого я пытаюсь обмануть? Это не имеет никакого отношения к моему воздержанию, а полностью связано с Лиамом.

— Раздвинь, — его хриплый приказ раздаётся в тишине комнаты. И хотя я поспешно подчиняюсь, для него этого недостаточно. Он грубо сжимает моё бедро, заставляя меня открыть доступ. Я кусаю губу до металлического привкуса крови. Жар от его грубых действий смешивается с возбуждением внутри, создавая взрывную смесь.

Он не спрашивает разрешения и не бывает нежен, когда его пальцы скользят по моим влажным складочкам, прежде чем резго и глубоко погрузиться внутрь. Я ахаю от внезапного вторжения и ещё сильнее вонзаю ногти в его плечи.

— Эта жадная маленькая пизда так сжимает мои пальцы, словно приветствует меня дома, — стонет он, вынимая их только затем, чтобы снова резко вогнать. Я стону, пытаясь отсрочить быстро приближающийся оргазм. Я уже несколько лет не испытывала удовольствия, которое не дарила себе сама, и знаю, что всё может закончиться слишком быстро.

— Скажи мне, что ты этого хочешь, — приказывает он, его глаза, тёмные, как какао, сверкают яростью. — Скажи мне, что ты жаждала этого каждую гребаную минуту с тех пор, как ушла.

Я отвожу глаза от его сурового взгляда, стараясь сосредоточиться на чём угодно, только не на нём. Если я буду смотреть на него слишком долго, ему не нужно будет слышать слова, чтобы получить ответ. Но он не собирается отпускать меня с крючка, убирая пальцы, прежде чем сильно ударить костяшками пальцев по моему клитору и ущипнуть его. Я вскрикиваю от боли, царапая его руки, пытаясь оторвать их от пульсирующего бугорка. Он крепко держит меня, и я вынуждена снова посмотреть ему в глаза.

— Скажи, что эта киска плакала по мне и только по мне всё это время. Что она рыдает по моему члену каждую ночь. Хочет, чтобы её грубо раздвинули и трахнули как наказание за то, что она ушла, — рычит он, не отпуская измученной плоти.

Зная, что это может закончиться плохо, но решив, что мне на это наплевать, я сверкаю на него взглядом, наполненным яростью, бурлящей в моём животе.

—Черт. Да пошёл ты, — сквозь сжатые зубы выдавливаю я.

Его дикая ухмылка заставила бы любую менее сильную женщину испугаться, но я стою на своём. Моё тело может предать меня и выдать ему всё, что он хочет услышать, но мой разум и мой рот всё равно попытаются убедить его оставить всё как есть. Если он будет вовлечен в это, есть большая вероятность, что никто из нас не выживет.

Лиам рычит:

— Неправильный ответ, детка.

Он не отпускает меня и начинает двигаться, но прежде чем он успевает что-то сделать, раздаётся громкий стук в дверь.

Я вздрагиваю и отстраняюсь от него, когда он отпускает меня и хватается за пистолет, находящийся за поясом его брюк. По счастливой случайности, мне удаётся заставить его на мгновение остаться на кровати, когда я тихо шепчу:

— Стой, — шиплю я. Он, должно быть, чувствует всю серьёзность в моём голосе, потому что слушается. Кто бы ни ломился в мою дверь, это точно не Макс, и мне нужно открыть. Я быстро натягиваю трусики и поправляю платье. Пока я ищу пистолет, любое желание поддаться Лиаму и его прикосновениям исчезает.

Я замечаю его на тумбочке у кровати, где Лиам любезно его оставил. Схватив холодный металл, я подхожу к двери и смотрю в глазок. На этот раз глазок не закрыт рукой, и когда я вижу, кто стоит по ту сторону, кровь в моих жилах стынет.

— Блядь, — шепчу я, прежде чем резко разворачиваюсь к Ли. Он уже встал, и я быстро подхожу к нему, толкая его в сторону ванной. — Тебе нужно спрятаться, — шепчу я в спешке.

— Чёрта с два, — огрызается Лиам, пытаясь пройти мимо меня. Я изо всех сил хватаю его за куртку и толкаю его к стене. Его тело ударяется с глухим стуком, и я молюсь, что мой гость не обратит на это внимания. Глаза Лиама расширяются от удивления, прежде чем сужаются от любопытства.

— Прошу, — умоляю я. Он смотрит на меня, сбитый с толку моими действиями. Я не из тех, кто умоляет о чём-то, так что если я это делаю, значит, это серьёзно. Я вижу, как его решимость тает, и он поднимает руки в знак капитуляции. Я с облегчением вздыхаю, когда он заходит в ванную и тихо закрывает за собой дверь.

Раздается еще один оглушительный стук в дверь, и я бросаюсь к ней. Быстро прячу пистолет в столик у входа и открываю дверь. На мои губы скользит притворная улыбка, когда я открываю дверь и сталкиваюсь лицом к лицу с одним из подручных Антонио. Лихорадочно копаюсь в своем мозгу в поисках его имени. Пол, кажется, его зовут Пол.

Я быстро успокаиваю бушующий в животе огонь, прежде чем заговорить:

— Для ночного каприза, Пол, немного поздновато, не находишь? — говорю я, с ухмылкой подмигивая. Это не первый раз, когда мне приходится флиртовать, чтобы выбраться из опасной ситуации, и, конечно, далеко не последний. Однако на этот раз не имеет значения, есть ли хоть капля уважения в моем голосе, когда я говорю с этим громилой, заполняющим дверной проем. Для таких мужчин, как он, я всегда буду всего лишь дешевой игрушкой.