Я с трудом сдерживаю улыбку, когда иду за большим Габриэлем. Он занимает все пространство, и ему приходится поворачиваться немного боком, чтобы поместиться как следует. Я знаю, это его тоже раздражает. Это заставляет его чувствовать себя уязвимым, будто он не может полностью защитить меня, если возникнет необходимость. Но только я знаю это.

Я прижимаюсь к стене и продолжаю идти по узкому проходу, спускаюсь еще на пару ступенек, прежде чем оказываюсь у одинокой двери. Воздух сотрясается от грохота, доносящегося из соседнего ночного клуба, и раздается смех. Но он доносится с нескольких улиц дальше. Никто, кроме Габриэля, не знает, что я здесь. И никто, кроме нас, не знает, что должно произойти. На мгновение я вспоминаю Шона, того симпатичного полицейского из «Ниддрис». Не могу не задуматься, что бы он подумал, если бы узнал.

Габриэль останавливается прямо перед дверью и смотрит на меня своим всегдашним глубоким взглядом. Его длинные, почти черные волосы зачесаны назад и влажны от дождя. Длинная прядь падает ему на щеку, но он не обращает на это внимания. Свет от уличного фонаря пробивается сквозь занавеску и падает на часть его лица, оставляя другую часть в тени. Он великолепен и бессмертен, смертоносен и так сексуально заряжен, что воздух гудит от этого.

Нет, я еще не привыкла к этому. Даже спустя год я должна сдерживаться. Но это манеры воина-друта, и это не имеет никакого отношения к тому, что он мужчина, а я женщина. Он заботится обо мне только потому, что я такая, какая есть. Он из тайной секты древних пиктских друидов. Кроме Габриэля, есть еще только трое.

И им почти пятьсот лет.

Поэтому, когда я говорю, что Габриэль смотрит на меня с древним блеском в глазах, я действительно это имею в виду.

Его темные брови сходятся на переносице.

— Закончила?

Я пожимаю плечами. Да, он умеет читать мысли. Он не сидит у меня в голове круглые сутки, но когда ему кажется, что я отвлекаюсь от выполнения задания, он делает это в мгновение ока. Все, что угодно, лишь бы я была в безопасности. Полагаю, я должна это ценить.

— Да. Пошли.

Мне даже не нужно спрашивать, что происходит. Стоя здесь, под карнизом Пиппинз-Клоуз, у двери пустой квартиры, когда дождь хлещет по моим и без того влажным щекам, а холодный октябрьский воздух холодит кожу, я знаю. И если бы я не знала, тошнотворная вонь из-за двери была бы единственным предупреждением, в котором я нуждалась.

Один из них там. И он кормится.

Я подхожу к Габриэлю и прижимаюсь к нему спиной, и его тело застывает в неподвижности, только легкие слегка расширяются при вдохе. Черт возьми, трудно сосредоточиться в такой интимной позе…

— Спокойно, девочка, — шепчет он мне на ухо.

Будто это помогает ситуации.

— Я не отстану. А теперь иди, — приказывает он.

Я делаю глубокий вдох, вынимаю меч и вхожу.

Дверь слегка приоткрыта, поэтому я прикладываю кончики пальцев к дереву и приоткрываю щель, достаточную для того, чтобы мы с Габриэлем могли протиснуться, и проскальзываю в темное помещение. К отвратительному запаху примешивается привкус плесени, и меня чуть не тошнит, но я несколько раз сглатываю, чтобы подавить этот порыв.

Сунув руку в набедренный карман, я достаю маленький фонарик. Я слышу знакомое бульканье, доносящееся из соседней комнаты, так что я почти уверна, что передо мной что-то не так. Мое сердце колотится о ребра, когда я провожу лучом света по голому полу.

Он падает на женскую туфлю.

Боже милостивый.

Когда я двигаюсь в конец зала, меня немного успокаивает то, что Габриэль стоит прямо за моей спиной. Осознание того, что он там, не сотрет из памяти то, чему я стану свидетелем. Эта яркая сцена, а также запах, навсегда останутся в моей памяти.

Я сжимаю пальцами рукоять меча, а тело напрягается, пока я готовлюсь. Я направляюсь туда, где, как я почти уверена, находится кухня. Звуки жевания и бульканья становятся громче, напряженнее.

А затем все прекращается. Тишина.

Он знает, что я здесь.

Я жду, потому что мне нужно, чтобы он был у меня на виду, прежде чем я сделаю шаг. Один неверный шаг, и мой ботинок оказывается на полу.

На следующем вдохе он подпрыгивает, приземляясь всего в нескольких футах от меня. Он еще не видит меня, но я почти уверена, что он чувствует мой запах. Я определенно чувствую его. Мерзкий. Другого слова для этого не подберешь.

С выключенным фонариком комната снова погружается в темноту. Тем не менее, я могу судить, где он находится, и я могу слышать его, позволяя зрению увидеть почти полный контур его тела. Удивительно, чувства, которые обострились после моей смерти…

Холодная, мокрая рука сжимается на моем горле, перекрывая доступ воздуха. Теперь его тело близко ко мне, слишком близко, чтобы вонзить в него клинок, слишком близко, чтобы ударить. Тогда я отвожу ногу назад и бью его коленом в пах, делаю это еще раз, и он, наконец, воет, отпускает мое горло и отшатывается назад.

Воздух рассекает мощный свист, за которым следует тяжелый удар. Что-то задевает носок моего ботинка.

— Включи фонарик, мисс Маспет, — говорит Габриэль прямо через мое плечо. — Сейчас.

Я немедленно включаю фонарик и направляю его вниз.

У моих ног лежит голова Джоди, из полости шеи вытекает отвратительная белая слизь.

Габриэль проталкивается мимо меня и переступает через тело Джоди, которое все еще дергается. Он останавливается на кухне, заглядывает внутрь, осеняет себя крестом и на древнем пиктском языке совершает последние обряды над тем, что когда-то было невинной женщиной.

Теперь я знаю этот стих наизусть. За последний год я слышала его десятки раз.

«С Богом, обрети покой в будущем».

Я почти ничего не могу поделать, кроме как дышать. Я чувствую, что колени слабеют, и отступаю назад, прислоняюсь головой к стене и ругаюсь.

Габриэль берет меня за подбородок и приподнимает его. Я зажмуриваюсь от смущения и чтобы сдержать чертовы слезы. Даже после года тренировок монстр побеждает меня.

— Открой глаза, мисс Маспет, — тихо говорит он. — Нам нужно избавиться от тел.

— Райли? Очнись.

Я чувствую, как кто-то крепко сжимает мое плечо. Меня трясут. Я несколько раз встряхиваю головой, моргаю и осматриваюсь. Я снова в замке Аркосов. Все смотрят на меня. Сидни Маспет стоит в шаге от меня. Все взгляды устремлены на меня.

— Что, черт возьми, такое? — спрашиваю я и отступаю от них. — Не прикасайтесь ко мне больше, черт возьми. Никто из вас. — Я вскидываю руки, будто стряхиваю воду. — Черт возьми! — Я пытаюсь собраться с мыслями. Все, что я вижу, — это Эдинбург, Шотландия. Та квартира. Сидни. Эта… штука.

— Прости, — говорит Сидни. — Честно говоря, я не думала… Я не верила, что такое может случиться.

Я отрицательно качаю головой.

— Ну, так оно и было. Но не беспокойся об этом, — говорю я, чувствуя себя человеком, который только что сказал ребенку, что Санта-Клауса не существует. — Нет проблем. Просто… предупреди меня в следующий раз.

— Так это правда, — говорит третий здоровяк из группы, в котором я узнаю Габриэля. — Твоя кровь выдержала трех стригоев?

— Начнем с того, что у меня не совсем нормальная кровь, — предполагаю я. — И если ты прикоснешься ко мне, я вышвырну твою задницу вон в то окно, — говорю я и наклоняю голову.

Улыбка Габриэля не очень заметна, но она есть. Он просто кивает.

— Может быть, в другой раз.

— Не думаю, — отвечаю я.

Я бросаю быстрый взгляд на Эли.

— Что происходит?

— Меня зовут Джинджер Слейтер, — говорит другая молодая женщина. Она сохраняет дистанцию, за что я искренне благодарна. Я сейчас не в настроении вселяться в чье-либо тело. — Нам, — она бросает взгляд на мужчину рядом с собой, — Нам нужна твоя помощь.

— Всем нам, — добавляет Сидни.

Я выдыхаю и смотрю на Эли.

— Еще раз. Что происходит?

Эли кивает в сторону дивана у камина.

— Садись.

Бросив быстрый взгляд на небольшую группу собравшихся, я уступаю. Сажусь.

И жду.