— Ребенок из трастового фонда?

Я ухмыляюсь. — Я уже давно не ребенок.

Ее улыбка медленно исчезает. — Я верю в это.

Когда мы погружаемся в тишину, зрительный контакт между нами приобретает другой ритм. Помехи в воздухе накаляются как никогда.

Я уже видел зеленые глаза. Но не такие, как у нее. Цвет мягкий, сочный. Зелень, которую вы замечаете в складках океана, колеблется между глубоким синим и мутно-серым.

Она отводит взгляд от меня, разрывая зрительный контакт. — Ресторан опустел, — отмечает она.

Я оглядываюсь, понимая, что она права. Мы единственные двое все еще сидим за столом, хотя персонал все еще слоняется вокруг, убирая.

Улицы тоже опустели. За исключением моего бронированного G-Wagon, который припаркован через улицу, прямо перед внедорожником, в котором находится моя личная охрана.

Когда я смотрю в окно, что-то бросается мне в глаза. Человек, стоящий почти вне поля зрения. Он среднего роста, лысеет на макушке и носит одежду, которая выглядит так, будто он украл ее из приюта для бездомных.

Но направление его взгляда привлекает мое внимание.

Потому что он смотрит не на меня.

Это Ками.

И это не случайный взгляд подонка, разглядывающего красивую женщину в маленьком черном платье. Это больше, чем это. За его взглядом скрывается намерение.

Мне это чертовски не нравится.

Но я отмахиваюсь от этой мысли, и в этот момент мужчина выпрямляется и исчезает в ночи. Я параноик без причины. Моя встреча все еще держит меня в напряжении.

— Исаак?

Звук моего имени, слетающего с ее языка, кажется странным, чертовски эротичным.

Мой член был твердым уже целый час, и он начинает становиться болезненным.

— Ты в порядке?

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты просто выглядишь так, будто сейчас очень сильно концентрируешься.

Я улыбаюсь. — Не беспокойся об этом. Просто бизнес.

— Ты до сих пор не сказал мне, чем занимаются эти твои предприятия, — отмечает она.

— Потому что это не важно.

Она пожимает плечами. — Полагаю, у нас все равно нет на это времени, — говорит она. — Уже поздно. Они захотят закрыться.

— Они будут оставаться открытыми столько, сколько мне нужно.

Она задумывается об этом на мгновение. — Это твой способ сказать мне, что ты важен?

— Делай выводы какие хочешь.

Она внимательно смотрит на меня, рассматривая мой костюм Dolce и часы Hublot на моем запястье.

— Ты важен, — догадывается она. — И опасен.

Я наклоняюсь. — Не тебе, — говорю я ей. — Не сейчас.

Она выдыхает и отклоняется от меня с едва сдерживаемой дрожью. — Я… я должна вернуться домой. — Она вскакивает со своего места на ноги.

— Если хочешь, — говорю я, поднимаясь ей навстречу. — Но ты действительно этого хочешь?

— Уже поздно, — говорит она. — Чего я хочу прямо сейчас, так это вернуться домой.

Я киваю и щелкаю пальцами. Метрдотель выбегает вперед, протягивая пальто Ками. Я беру его у него и предлагаю ей. Она долго колеблется, но в конце концов поворачивается и позволяет мне надеть его себе на руки.

Меня угощают видом ее платья с открытой спиной. Изящный изгиб ее позвоночника.

Вся эта красивая кожа, загорелая и гладкая. Мои пальцы покалывают от потребности прикоснуться к каждому дюйму ее тела.

Когда пальто ложится ей на плечи, я оставляю руки там, чтобы пригвоздить ее к месту. Я чувствую, как она напрягается.

Наклоняясь, я прикасаюсь губами к ее мочке уха и шепчу: — Ну, kiska, чего я хочу прямо сейчас, так это отвести тебя в ванную и трахать на стойке, пока ты не кончишь с криком мне в ухо.

Она отрывается от меня и кружится, как только слова слетают с моего рта. Ее глаза широко раскрыты, а щеки раскраснелись. Она пытается выглядеть обиженной.

Но я вижу это по ее лицу: она хочет того же, черт возьми.