2 ИСААК

— Твоя очередь, — говорю я.

— Хм? — Она морщит нос в замешательстве. Это очаровательная причуда, и она настолько мне незнакома, что я чуть ли не смеюсь вслух.

Женщины, которых я обычно трахаю, не морщат носы. Они мурлыкают, улыбаются, соблазнительно гладят твою руку. Они знают свою силу и умеют ею пользоваться.

Эта девушка? У нее нет чертовой подсказки.

Но, может быть, именно поэтому я здесь с ней, а не в постели с любой из других десятков игрушек, находящихся в моем распоряжении.

— Скажи мне, как тебя зовут, — объясняю я. — Я слышал "Ками". Я хочу знать все это.

— Ой. — Она краснеет. Опять чертовски мило. — Верно. Ками. Сокращение от Камила. Камила Феррара.

— Ты предпочитаешь Камиллу?

Платье на ней простое, но оно восхитительно облегает ее фигуру. Ее декольте тонкое, почти дразнящее. Я уже много раз представлял себе, как сорву декольте во время деловой встречи. Ту самую, которую я бросил, чтобы прийти сюда и спасти ее от идиотского свидания.

— Моя семья и друзья зовут меня Ками, — бормочет она.

— Ками. В конце концов, мы выросли рядом друг с другом.

Она улыбается. Тут я замечаю ямочку на ее правой щеке. Такая невинная kiska, думаю я про себя. kiska — по-русски «котенок». Крошечное, беспомощное маленькое существо, умоляющее, чтобы его съели. Имя ей подходит.

Я откидываюсь на спинку сиденья и поправляю штаны — в основном потому, что моя пульсирующая эрекция начинает меня отвлекать.

— Тебе действительно не нужно было этого делать, — говорит она. — Спасать меня, я имею в виду.

— Как я уже сказал, это было для меня удовольствием.

Она склоняет голову набок. Пучок блестящих светлых волос падает на одно плечо. — У тебя есть привычка спасать каждого незнакомца, который выглядит так, будто ему плохо?

— Только красивые.

Она краснеет и нервно смотрит себе на колени.

— Ты, должно быть, знала, во что ввязываешся, когда он пригласил тебя на свидание, — усмехаюсь я. — Судя по тому, как он пробрался к выходу, я удивлен, что у него вообще хватило смелости спросить.

— Он не спрашивал, — говорит она. — Не совсем.

Я выгибаю бровь. — Объясни.

— Ну, я имею в виду, что он интересовался како-то время и все время спрашивал моего зятя, не пойду ли я с ним на свидание…

— Он послал посыльного, чтобы пригласить тебя на свидание?

Я не могу скрыть своего отвращения.

— Он не хотел усложнять ситуацию, если я откажусь.

— Это выход труса.

— Я подумала, что это продуманно.

— Тогда тебе нужно поднять свои стандарты.

Она отшатывается. — Ты же понимаешь, что мы встретились всего пять минут назад?

Я пожимаю плечами, невозмутимо. — Хороший совет — это хороший совет.

— Какой ты джентльмен, — усмехается она.

Я хихикаю и делаю глоток вина, которое они заказали. Учитывая все обстоятельства, это не худший выбор в мире. — Меня во многом обвиняли, kiska. Но никогда в этом.

Ее смех нервный. — Я чувствую, что ты не шутишь.

— Ты заслуживаешь мужчину. Не гребаный дурак, который даже не может оплатить счет.

Она ощетинивается при этом. — Я вполне могу заплатить за свой счет. Знаешь, не каждая девица в беде.

— Нет, — бормочу я с ухмылкой. — Некоторые отрицают.

Ее губы какое-то время молча шевелятся, как будто она не может придумать ответ. Но румянец на ее щеках стойкий.

Как и мой пульсирующий член.

— Если я тебя оскорбил, я всегда могу вернуть сюда Реджи, — предлагаю я по прошествии некоторого времени. — Вместо этого ты можешь допить с ним. Может быть, даже получить десерт. Я слышал, что за крем-брюле можно умереть.

— Ты не посмеешь.

— Тут ты ошибаешься, kiska, — смеюсь я. — Я осмелился бы сделать то, о чем ты даже не мечтала.

— Ты ведь тоже не шутишь?

— Нет. Ни в малейшей степени. — Я инстинктивно наклоняюсь вперед. Ее губы сжаты и полны. Я хочу, чтобы они обернулись вокруг моего члена. — Тебя это пугает, Ками?

— Ого, неужели меня так легко читать? — саркастически возражает она.

— Я скажу тебе в конце ночи.

— Ты всегда говоришь загадками? — Ками щелкает. — Или ты действительно склоняешься ко всей этой сделке с «красивым, таинственным незнакомцем»?

Я смеюсь и взбалтываю вино в бокале. — Ты только что сказала, что я красивый?

Она закатывает глаза. — Не делай этого. Не притворяйся, будто не знаешь, что ты красивый.

— Справедливо. Ни одна женщина никогда не жаловалась.

— Она должна быть слепой.

Энергия между нами теперь стала колючей и опасной. Интересно, может ли она чувствовать это так же, как я? Судя по тому, как она прочищает горло и напрягается, я предполагаю, что ответ положительный.

Я откидываюсь на спинку кресла и изучаю ее. — Что ты любишь делать, Ками?

— Ты имеешь в виду, кроме того, что ссоришься с высокомерными мужчинами в дорогих костюмах?

Я пожимаю плечами. — У каждого есть хобби.

— Позволь мне заверить тебя, что это не мое, — торжественно говорит она. — Знаешь, для меня это впервые.

— Ты никогда раньше не была на свидании?

— Я никогда не отказывалась от одного неудачного свидания ради другого, умник, — говорит она, хотя и не может не хихикать. Звука достаточно, чтобы свести мужчину с ума от похоти.

Мне снова приходится поправлять член там, где он натягивает молнию на штанах.

— И вот я подумал, что мы хорошо ладим, — протягиваю я.

— Извини, что лопнула твой пузырь.

— Ты можешь загладить свою вину передо мной, — холодно говорю я.

Она снова морщит нос. Странно, как сильно это маленькое движение влияет на меня. Например, подсоединить соединительные кабели к моим яйцам. Это заставляет меня хотеть видеть, какие другие лица она делает.

— Как ты предлагаешь мне это сделать? Нет, лучше вопрос: зачем мне это делать?

— Ты можешь сделать это так… — Я машу рукой через плечо, и бармен, который весь вечер следил за мной взглядом, тут же подбегает с еще одной парой напитков. — И ты должна, потому что я не из тех людей, которые любят, когда им говорят «нет».

Глаза Ками расширяются, когда она видит, как бармен ставит напитки на наш стол. — О нет, нет, нет, — бормочет она. — Я сказала один стакан. Теперь у тебя начнут появляться идеи.

— Ты рассказывала мне о своих увлечениях, — говорю я. — Продолжай.

Она смотрит на напиток, потом на меня, туда-сюда, туда-сюда. В конце концов, она вздыхает, и ее плечи опускаются вперед. — Еще один, — говорит она. — Но это действительно так. Я смертельно серьёзна.

Я чокаюсь своим стаканом о край ее. — Тогда до последней рюмки, которую мы когда-либо выпьем.

На этот раз бармен принес мне чистый виски. Двенадцатилетняя Гленливет, одна из лучших бутылок, которые они хранят на складе. Я делаю глоток и наслаждаюсь хрустящим краем и гладким жжением, когда оно скользит по моему горлу.

Ками делает крошечный глоток своего белого вина и дрожащими пальцами ставит его обратно на стол. — Я читаю, — вдруг выпаливает она.

— Книги?

— Нет, открытки, — отрезает она. — Да, конечно, книги.

— Какие книги?

— Хорошие книги. Классика. Остин, Диккенс, Дю Морье, Шекспир. Что-то в этом роде.

— Шекспир, да? — Я размышляю. Я поглаживаю свою гладко выбритую челюсть. — Ты кажешься мне девушкой типа короля Лира. Я всегда предпочитал Гамлета.

Ее глаза вскакивают на лоб. — Ты читал Гамлета?

— Я должен обидеться на твое удивление?

Она виновато краснеет. — Извини. Я просто… Ты не похож на большого читателя.

— Так что да, я должен обидеться.

Смех срывается с ее губ. Я не могу оторвать глаз от ее чертовой улыбки.

Такой чертовски невинный.

Я смотрю на нее без сожаления. Румянец распространился по ее щекам и опустился на грудь. Вершины ее грудей теперь розовые. Просят внимания.

Ее зеленые глаза блестят, переливаясь волнением и адреналином от того, что она выходит за рамки четких линий своей жизни. Она начитанная и тихая, тихоня, девушка, держащаяся подальше от дороги. Моя полярная чертова противоположность.

И я замечаю, что она наклоняется ко мне. Точно так же, как я не могу не наклониться к ней.

Наши тела ищут друг друга.

Тот факт, что я еще не прикоснулся к ней, кроме того мимолетного поцелуя в щеку, кажется смешным. Чертовски оскорбительно. Мне не терпится сорвать с нее это платье и облизать ее до бедер.

— Что еще ты читал? — настаивает она. — Или ты просто выбрасываешь строчку Гамлета, чтобы произвести впечатление на женщин?

—Почему у меня такое ощущение, что меня проверяют?

Она берет бокал с вином и пожимает плечами в жесте роковой женщины. Мне нравится ее огонь, ее дерзость. — Я заставляю тебя нервничать? — она дразнит.

— Я никогда не нервничаю. Просто заинтригован.

— Судя по вопросу?

— Тобой.

Она почти сникла под пристальным моим взглядом. Может быть, это слишком много для такой девушки, как она. Она не привыкла к такому мужчине, как я. Человек, который не боится брать то, что хочет.

Но затем, в последний момент, она отчаянно втягивает воздух и выпрямляется.

Плечи расправлены, глаза вперед, позвоночник высокий, она смотрит мне в глаза и встречает огонь огнем.

Мне никогда не было тяжелее.

— Чтобы ответить на твой вопрос, я прочитал довольно много. Достоевский. Толстой. Булгаков. Пушкин. Гоголь. Назвать несколько.

— Все русские авторы, — говорит она. — Я правильно понимаю, что ты тоже?

Я киваю.

— Воробьев, — бормочет она, задумчиво сдвинув брови. — Почему мне кажется, что я уже слышала это имя раньше?

Я ничего не отдаю. Братва — не самая частая тема для обсуждения в этом городе. В основном потому, что копам не нравится признавать, что они не контролируют ни меня, ни моих людей.

Но и мы не секрет.

— Я не мог сказать.

Она улыбается. — Это ты опять загадочный?

— Может, тебе стоит задать еще один вопрос.

Она поджимает губы. — Отлично. Что ты делаешь?

— Много, — неопределенно отвечаю я. — У меня много разных предприятий.

— Пожалуйста, не говори, что ты «самостоятельный человек», — говорит она. — Реджи сказал это сегодня раз тридцать, и от одной только этой фразы меня тошнит.

Я ухмыляюсь. — В некотором смысле да; в других –нет, — говорю я. — Но я усердно работал над их созданием и расширением. Так что не стоит думать, что я…