Она хмурится в замешательстве. — Какой спектакль?

— О, ты знаешь, — протягиваю я. — Перемотай на пятнадцать минут назад, когда ты умоляла меня трахнуть тебя, пока ты не кончила на мой член.

Ее глаза расширяются от шока. Но это быстро сменяется гневом. Горячий, жгучий гнев, такой глубокий, что костяшки пальцев белеют, когда она сжимает руки в кулаки.

— Ты засранец, — выплевывает она, ее эмоции превращают слова в рыдание. — Ты чертов мудак.

— О, повзрослей, Камила, — говорю я, вонзая нож. — Теперь все это имеет смысл.

Ее гнев корчится на ее лице. Я жду пощечины. Я готов к этому. Но вместо этого я получаю… Слезы?

Это не правильно. Маленькая kiska такая хорошая актриса? Или я недооценил вещи?

— Скажи мне, что ты шутишь. Ты действительно думаешь, что единственная причина, по которой я только что переспала с тобой, — это заставить тебя согласиться на это?

Я отвечаю на вопрос молчанием.

Она качает головой, сдерживая яростный всхлип. Ее зеленые глаза стали цвета мха. Они замаскированы пеленой слез, которые только сейчас начинают падать.

Она кусает губу и поворачивается ко мне спиной. Затем она начинает штурмовать поместье.

И хотя я хочу пойти за ней… Я остаюсь как вкопанный