39 ИСААК

— Сколько раз?

— Девять, — отвечает Богдан.

— Девять? — Я повторяю. — Девять гребаных раз?

Богдан и Влад переглядываются. Никто из них не был уверен, как я отреагирую. Но они не ожидали гнева. Это достаточно ясно видно по их лицам.

— Разве это не хорошо? — Богдан рискнул. — Я имею в виду, что попытка Максима войти в контакт означает, что он загнан в угол.

— Или у него есть план, — возражаю я. — Ублюдок что-то задумал. Я знаю это.

— Мы не узнаем, пока не примем один из его звонков, — отмечает Влад.

— Мне нечего ему сказать, — рычу я. — Он уничтожил всякую надежду на мирное решение, когда напал на меня на том, что должно было быть джентльменским собранием.

— Я понял, — отвечает Богдан. — Но разве мы не должны знать, почему он пытается войти в контакт.

— Есть еще кое-что, — добавляет Влад, доставая хрустящий белый конверт.

— Что это?

— Письмо, адресованное тебе, — объясняет Влад, протягивая его мне. — Богдан узнал почерк Максима..

Я смотрю на письмо. Мое имя напечатано на поверхности грубым почерком Максима. Он все еще запечатан.

Я разрываю его и вытаскиваю письмо, лежащее внутри.

Кузен, у нас были разногласия, у тебя и у меня. Я много думал с тех пор, как мы виделись в последний раз. И я решил, что Братва, эта вражда, даже месть — все это значит для меня меньше, чем Камила.

Я хочу ее вернуть. Я люблю ее. А веришь ты в это или нет, для меня не имеет значения. Надеюсь, она поверит. Потому что у нас общая история. Мы построили жизнь вместе. Мы планировали строить будущее вместе. Да, когда это началось, это было все о тебе. Но чем больше я узнавал Камиллу, тем больше понимал, что она для меня значит больше, чем моя жажда мести.

Я готов отступить, отказаться от права на Воробьеву Братву и исчезнуть совсем. Ты можешь получить Братву; ты можешь иметь силу, которую хочешь. Я просто хочу ее.

Я знаю тебя, кузен. Ты гордый человек. И ты никогда не принуждал женщину к чему-либо против ее воли. Я не верю, что ты бы заставил Камиллу остаться с тобой, если бы я был тем, кого она действительно хотела.

Сделай так: спроси ее. Предоставьте ей выбор и позволь ей самой принять решение. Для тебя она всего лишь устройство, но для меня она мое будущее. Верни ее мне, кузен, и тебе никогда больше не придется видеть мое лицо. Ты можешь сохранить ключи от королевства. Я буду доволен ею.

Максим.

Трудно прочесть эмоции по письму. В этом есть что-то стерильное. Вы можете спрятаться за письменными словами, потому что это не дает читателю доступа к вашим выражениям, вашим манерам, маленьким предательским жестам, которые выявляют искренность или обман.

К несчастью для него, мне плевать.

Я принял решение относительно Максима. Если он думает, что это искренняя попытка использовать мои симпатии для спасения его жизни, то он ошибается. И если он думает, что эта бессовестная манипуляция убедит меня отпустить Камилу, то он чертовски ошибается.

Она моя.

— Хорошо? — спрашивает Богдан, с любопытством разглядывая письмо. — Что он говорит?

— Он хочет вернуть Камиллу.

— Мы это уже знали, — ворчит Влад.

Я качаю головой. — Это другое. Он утверждает, что откажется от своих претензий на Братву и исчезнет, если я просто верну ему Камиллу.

И Влад, и Богдан выглядят ошеломленными этим. — Серьезно? — выпаливает Богдан.

Я сердито смотрю на своего младшего брата — Это как сказать. Как ты думаешь, это серьезное письмо? — риторически спрашиваю я, размахивая им перед его лицом. — Это сюжет в разработке. Он пытается организовать встречу, чтобы устроить нам засаду.

— После того, что случилось в прошлый раз, он узнает, что мы появимся в полном составе, — отмечает Богдан.

— Вот именно. Он тоже будет.

— Почему он хотел подойти к тебе таким образом? — спрашивает Богдан. — Он явно в невыгодном положении. У нас более сильные цифры и более сильные бойцы.

— Согласен, — кивнул Влад. — Это не похоже на полностью сформированный план. Это тоже не кажется умным.

— Может быть, это не имеет никакого отношения к драке, — говорю я, глядя на письмо.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, может быть, это испытание. Может быть, он ждет, что я откажусь. Если я откажусь отдать ему Камилу даже после того, как он отправил это письмо , это только подтвердит, что… — я замолкаю, не в силах произнести ни слова. Но мне и не надо, потому что за меня это говорит Богдан.

— Это подтвердит, что твои чувства к Камилле тоже искренни. Что она значит для тебя больше, чем ты хочешь, чтобы он поверил.

Я поднимаю глаза на брата. — Он узнает, что лучший способ добраться до меня — это добраться до нее.

Мы втроем стоим свободным полукругом. Я никогда не чувствовал отсутствия Лахлана так сильно, как сейчас. Он всегда стоял слева от меня. Богдан стоял справа от меня, а Влад стоял напротив меня. Мы никогда сознательно не соглашались на это размещение. Это просто произошло естественным образом. И теперь, когда здесь нет шотландца, все кажется неровным и незавершенным.

— Чем ты планируешь заняться? — спрашивает Богдан. — Мы не можем оставить его попытки установить контакт без ответа.

— Последний раз, когда я проверял, я дон. Я могу делать все, что захочу.

Богдан почтительно кивает. — Ты прав, sobrat.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти. Мне нужно время подумать. Письмо Максима до сих пор зажато в моей руке. Планирую перечитать еще пару раз. Может быть, я смогу прочитать скрытое сообщение между строк. Выяснить что-нибудь еще о том, что может думать эта змея.

Но в тот момент, когда я открываю дверь, Камила там.

У нее бледное лицо, а глаза широко распахнуты от шока. Она смотрит на меня, но не извиняется за то, что дуется у моей двери. Понятно, что она стоит здесь какое-то время.

Также ясно, что она слышала большую часть нашего разговора. Значит, она знает, что Максим ее ищет. Возможно, она даже знает, что он хочет ее вернуть.

— Ты собирался мне рассказать? — спрашивает она, подтверждая это.

Я не стесняюсь и не стесняюсь правды. — Нет.

Она вздрагивает. — Что именно он сказал?

Вместо того чтобы утруждать себя ответом, я грубо протискиваюсь мимо нее и направляюсь к лестнице.

Она разворачивается и следует за мной. — Исаак, ты не можешь просто уйти от этого. Это касается меня напрямую. Я заслуживаю знать.

Мы уже на лестнице, когда я резко поворачиваюсь на каблуках, заставляя ее остановиться. Она на две ступени выше меня, поэтому наши глаза находятся на одном уровне. Я перекидываю руки через перила, чтобы она не смогла обойти меня, даже если попытается.

— Ты заслуживаешь только того, что я говорю, — рычу я. — А я говорю, что ты никуда не пойдешь.

— Исаак, — говорит она, и ее глаза горят от эмоций. — Пожалуйста… ты не можешь этого сделать.

— Уже сделано.

Я отворачиваюсь и продолжаю спускаться по лестнице. Она следует за мной прямо через дом и выходит в сад.

— Вернись внутрь, Камила.

— Нет, — упрямо говорит она. — Нет, пока ты не скажешь мне, что сказал Максим, чего он хочет… Я хочу знать.

— Почему?

Ее глаза крошатся, как лед. — Потому что я заслуживаю выбора.

— Ты моя жена, — напоминаю я ей.

— Ты всегда произносишь это слово, как будто это оружие, — выдыхает она. — Ты ведешь себя так, как будто брак — это пара наручников, которые ты защелкнул на мне. Я уже говорила тебе однажды: никто не может взять меня. Я не принадлежу ни одному мужчине.

— Как ты думаешь…

— Я еще не закончила, — перебивает она, сверкая глазами. — Да, мы спали вместе. И да, мне даже понравилось. Но это не значит, что ты владеешь мной. И не будет, пока я не решу отдаться тебе. Целиком и полностью.

— Разве ты уже не говорила? — Я бросаю ей безразлично.

Она должна уже привыкнуть к моим агрессивным ударам, но она отшатывается, выражение ее лица на мгновение искажается.

— Ты все время что-то забываешь, kiska: я тебя знаю. Лучше, чем чертов Максим.

Она открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но затем ее взгляд скользит по моему плечу. Я оглядываюсь и понимаю, что моя мать стоит прямо там.

Наблюдая за горячим обменом.

Как чертовски прекрасно.

— Возвращайся в свою комнату, мама, — резко говорю я ей.

— Перестань! — Камила кричит прежде, чем мама успевает сказать хоть слово. — Перестань командовать ею, как будто она твоя сотрудница! Перестань контролировать меня, как будто я твоя собственность! Что дает тебе право решать, что лучше для всех

— Я чертов дон, — рычу я, впервые повышая голос.

Она делает шаг вперед. — Ты не мой дон.

— Хочешь поспорить? — спрашиваю я жестоко.

Затем я перекидываю ее через плечо, как тряпичную куклу.

Я слышу ее панический вздох, прежде чем у нее перехватывает дыхание. — Нет! Исаак. Исаак! Положи меня к черту! Нет.

— Мне надоело, когда меня допрашивают. Я терпел это достаточно долго. Ты в моем доме и сделаешь, как я скажу.

Она начинает бить меня руками по спине, но я не обращаю на это внимания. Она начинает яростно брыкать ногами, но моя хватка на ней крепка. Она никуда не уйдет, пока я не решу ее усыпить.

— Сын… — Я смотрю на свою мать, но на моем лице предупреждающее выражение. Она тут же закрывает рот.

Я возвращаюсь в дом и поднимаюсь в комнату Камилы. Когда я вхожу, Эдит убирает там. Камила все еще изо всех сил борется, но ее слова уже давно потеряли смысл.

Эдит явно напугана, увидев нас обоих в таком состоянии. Она выпрямляется, как сурикат, и смотрит на меня широко распахнутыми шокированными глазами.

— Оставь нас, — твердо говорю я ей.

Это все, что ей нужно. Она захлопывает за собой дверь, и я иду в соседнюю ванную.

Ясно, что Эдит только что закончила здесь убираться, потому что все блестит. Я бросаю Камилу в ее безупречную ванну из белого мрамора и включаю воду.

Я удостоверяюсь, что он ледяной, когда брызгает на нее.

— Исаак! — кричит она. — Сволочь!

Она изо всех сил пытается выбраться из ванны, но я упираюсь одной ладонью в ее бедро, так что у нее нет другого выбора, кроме как барахтаться в холодной воде. Через минуту она понимает, что ссоры только усугубляют ситуацию.