13 КАМИЛА

— Я не понимаю.

— Ты и я оба, — вздыхаю я.

Бри так долго смотрит на меня, что я на секунду задаюсь вопросом, не замер ли экран.

— Ты с ним. Онн его?

— Она его.

— Ну, трахни меня боком.

Я должна улыбаться при этом. Бри перестала ругаться, когда у нее родился Питер, тринадцать лет назад. Но если когда-нибудь и будет время вернуться к этому, то это будет прямо сейчас.

— Значит, дом, в котором ты сейчас находишься, принадлежит ему?

— Бри, сосредоточься.

— Извини. Я просто пытаюсь обдумать это.

— Ты и я оба.

— Перестань так говорить, — огрызается она.

— Извини.

— Нет, нет, прости, — быстро говорит она. — Я просто… ошеломленна. И волновалась. Ками, это похищение.

— Технически да.

— И юридически, морально, духовно, психологически… я могла бы продолжать.

— Я понимаю. Но Бри, он не причинил мне вреда.

— Еще! — визжит она. — Еще!

— В том-то и дело, — говорю я. — Не думаю, что он собирается.

Она останавливается и бросает на меня странный взгляд. — Ками…

— Что?

— Ничего. Я просто пытаюсь кое-что выяснить.

— Я бы хотела, чтобы ты этого не делала.

— Ками, у тебя все еще нет чувств к этому мужчине, не так ли? — выпаливает она.

В итоге у меня получается блестящее впечатление от золотой рыбки. Губы бесполезно хлопают, не произнося ни слова.

— Это… это нелепый вопрос.

— Это? — она спрашивает. — Потому что тебе потребовалось около десяти световых лет, чтобы ответить на очень простой вопрос с очень очевидным ответом.

— Он ответственен за все плохое, что произошло в моей жизни за последние шесть лет, — напоминаю я ей.

— Ммм, — соглашается она. — Но он также отвечает за Джо.

И бинго, она попала в самую точку. Это невозможная реальность моей жизни прямо сейчас. Исаак Воробьев — причина, по которой мой мир рухнул шесть лет назад.

Но он также — без его ведома — подарил мне самую большую радость в моей жизни.

Джо Феррара.

Моя дочь.

— Ты сказала ему? — тихо спрашивает Бри.

Я откидываюсь на спинку стула и тру лицо. — Конечно, нет. И я не планирую.

— Ммм…

— Знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы ты перестала говорить «Ммм».

— Что не так с «Ммм»?

— Нет ничего плохого в «Ммм». Что не так, так это твой тон.

— Нет тона. — Она невинно убирает выбившуюся прядь волос с лица.

— Я бы хотела, чтобы ты просто сказала это.

— Я думала, что уже сделала.

— У меня нет чувств к этому человеку. Никогда не было.

Бри хмурится. — Ну, «никогда» — сильно сказано…

— Бри! — Я щелкаю. — Однажды вечером у меня был с ним разговор.

— И ты тоже спала с ним в ту же ночь.

Я закрываю глаза и закрываю лицо руками. — Блять.

Бри смеется. — Ты не обязана этого делать, Ками. Не со мной. Я была рада, что ты, наконец, решила прервать заклинание засухи. Я просто хочу, чтобы ты выбрала другого мужчину.

— Ты и я…

— Ками!

Я ухмыляюсь. — Извини.

— Где ты, собственно?

— Я не могу тебе этого сказать.

— Почему нет? — требует она.

— Во-первых, я на самом деле не знаю. Во-вторых, я не хочу злить его и лишать себя шансов выбраться отсюда.

— Думаешь, это вероятно?

— Думаю, он сдержит свое слово, — признаюсь я.

— Хорошо, ну, вау.

Я вздыхаю. — Что?

— Он тебе нравится, — выдыхает она. — А если не «нравится», то у тебя точно есть такое… сдержанное уважение к этому человеку.

— На самом деле он мне не лгал.

— У него не было возможности! — Бри указывает. — Ты знаешь его сколько, всего пару часов, если связать вместе все время, что действительно провели вместе?

— Знаю, знаю, ты права, — говорю я с поражением. — Конечно, ты права. Но в этом я руководствуюсь своими инстинктами. Может быть, если я буду сотрудничать, у меня будет больше шансов увидеть Джо. Может быть, у меня будет шанс стать для нее настоящей матерью.

— Эй, прекрати это прямо сейчас. Ты ее мать.

Я вытираю угрожающие слезы в уголке глаза. — Только по названию. Но давай посмотрим правде в глаза, ты для нее больше мать, чем я. Это ты укладываешь ее в постель, моешь ей волосы и держишь ее, когда она болеет или грустит.

— О, милая… — Но она замолкает. Ей нечего сказать, потому что она знает, что это правда. Это все правда. А Бри слишком честна, чтобы покровительствовать мне, притворяясь иначе.

— Я не ожидала такого поворота событий, — говорю я ей. — И я пытаюсь разобраться. Для меня и для Джо. Как ты сказала, он ее отец. Не знаю, как долго я смогу скрывать ее от него.

— Тебя беспокоит, как он может отреагировать?

— Честно говоря, я даже не думала о том, как он может отреагировать. У меня достаточно поводов для беспокойства.

— Как Алекс, которого на самом деле зовут не Алекс?

— Среди прочего, да. Может быть, это просто карма.

— Что заставляет тебя так говорить?— спрашивает Бри.

— Я солгала ему о своем имени. Почему он не должен был солгать мне о своем?

— Да ладно, Ками, это смешно, и ты это знаешь. Ты солгала, чтобы защитить себя, свою личность и свою дочь. Он солгал, чтобы заставить тебя влюбиться в него. Эти две вещи несопоставимы.

Когда она начинает говорить своим строгим голосом мамы, трудно не согласиться.

— Может быть, — шепчу я. — Почему мне кажется, что я в нужной компании?

— Потому что ты всегда была слишком строгая к себе. Всегда.

Я делаю глубокий вдох. — Ага. Может быть.

— Он знает, что ты говоришь со мной? — спрашивает Бри.

— Да.

— А ты уверена, что он не прослушивает линию, не подслушивает или что-то в этом роде?

— Он сказал мне, что у меня будет полная конфиденциальность.

— Ах, я забыла: ты ему доверяешь.

— Я бы не стала заходить так далеко, — поправляюсь я. — Я верила ему в одном. Это не значит, что я ему доверяю.

— Хорошо. Так ты уверена, что не хочешь, чтобы я с кем-нибудь связывалась? Даже Эрик?

— Нет. Если ты расскажешь ему, он потребует больше подробностей о том, где я. Он также будет обязан привлечь к этому ведомство. Я не хочу, чтобы он пострадал, ища меня. Он близок к отставке, и он заслуживает спокой.

— Он беспокоится о тебе, Ками. Мы все такие.

— Пусть беспокоится, — говорю я. — Достаточно знать, что он в безопасности.

— Ты уверена в этом?

— Да. На данный момент. Позволь мне просто посмотреть, как это работает.

Бри кусает губу. — Хорошо. Если ты уверена. — Она колеблется, затем добавляет: — Кам, могу я тебя кое о чем спросить?

— Давай.

— Как ты думаешь, он когда-нибудь будет участвовать в жизни Джо?

Это тяжёлый вопрос. — На данный момент я, честно говоря, не знаю. Вот что я пытаюсь выяснить. Вместе со всем остальным.

— А как же Алекс?

— Максим, — автоматически поправляю я, хотя в голове я все еще думаю о нем как об Алексе. — Я не уверена, что поверю, пока не увижу его во плоти, не поговорю с ним лицом к лицу.

— Тебе следует. Тебе понадобятся доказательства. Не говоря уже о закрытии.

Я хмурюсь. — Ты же не думаешь, что Исаак стал бы лгать?

— Насчет того, что Алекс — Максим? — Бри усмехается. — Он преступный гений. Братва Дон и все такое. Я думаю, он способен на все. Было бы глупо предполагать обратное.

Я подавляю дрожь, бегущую по моей спине, ради Бри. — Джо еще не вернулась?

— Мне очень жаль, дорогая. Она все еще на своей игре. Если бы я знала, что ты позвонишь, я бы перенесла.

— Нет, нет, — быстро говорю я. — Я не хочу, чтобы ты перестраивала ее жизнь вокруг меня. Я хочу, чтобы она повеселилась. Быть ребенком. Именно поэтому я оставила ее с тобой.

— Видишь? — Бри говорит с грустной улыбкой. — Лучшая мать в мире.

— Спорно, — вздыхаю я. — Весьма спорно. Но все равно спасибо, что сказала. Я должна идти.

— Хорошо, еще один вопрос, прежде чем ты это сделаешь: он тебя по-прежнему так же привлекает, как и тогда?

Я невольно сглатываю. Предоставьте старшей сестре задавать нелицеприятные вопросы.

— И имей в виду, я знаю, когда ты лжешь, Камила Мари.

О-о. Суровый голос мамы плюс мое второе имя. Она настроена серьезно.

— Да, — стону я, закрывая лицо руками. — Может быть, и больше, если честно.

— Чертов ад.

— Я рада, что моя жизнь превратила тебя в сквернословящего моряка, которым ты всегда была в глубине души.

— Насколько привлекателен этот мужчина?

Ее глаза убегают, и я слышу щелканье клавиатуры. — Подожди, ты его сейчас гуглишь?

— Конечно. Хм… много Исааков, но ни один из них не кажется правильным. Если только он не работает судебным бухгалтером в свободное время.

— Точно нет. — Мысль об Исааке Воробьеве в кабинке, мягко говоря, смехотворна. — Я не думаю, что он ищет славы в общественном масштабе.

— У тебя есть фотография, на которой он лежит?

— С какой стати у меня должна быть фотография, где он лежит?

Бри краснеет. — Извини, я на секунду зашла к пятнадцатилетней девочки. Думаю, неважно, как он выглядит. Лишь бы ты была в безопасности.

— Безопасность — это громко сказано. По словам Исаака, здесь с ним мне безопаснее. Я уверена, что Эрик не согласился бы, как и Максим.

— А по-твоему?

Я медлю, потом неохотно киваю. — Думаю, здесь безопасно.

Бри кивает. — Хорошо. Позвонишь еще?

— Как можно чаще, — говорю я ей. — Но не волнуйся, если ты ничего обо мне не услышишь, ладно?

— Эм, не уверена, что смогу это сделать, но я попробую, — говорит она, поджимая губы. — По крайней мере, ты страдаешь в стиле.

Я оглядываюсь на королевский кабинет, в котором сижу. — Без шуток. Это место нереальное. Маленькие благословения, я думаю.

— Береги себя, Ками.

— Я буду. Я тебя люблю. Присмотри за моей девочкой.

Бри подмигивает мне. Затем ее изображение исчезает. Я оставляю ее данные в скайпе, чтобы завтра снова позвонить ей. Даже если Исаак проверит меня, все, что он увидит, это то, что я позвонила своей сестре, как и обещала.

Когда я выхожу из кабинета, Эдит отрывается от стены коридора, сцепив руки перед собой. Должно быть, она ждала меня.

Я подпрыгиваю и чуть ли не кричу. — Ради бога! Как долго ты там стоишь?

— Пятнадцать минут, мадам. Мистер Исаак проинструктировал меня, что мне велели не беспокоить вас, пока вы разговариваете по телефону.

— Верно. Извини, я не хотела кричать; ты меня просто напугала. Спасибо за ожидание, но в следующий раз просто… постучи или что-то в этом роде.

— Да мадам.

Я нахожу момент, чтобы посмотреть на нее. Она миниатюрная блондинка с теплыми серыми глазами и вездесущей улыбкой. Я не знаю, был ли мой разум отравлен Креном из мультфильмов о семейке Аддамс, когда я была ребенком, или что-то в этом роде, но я всегда считала, что домашние слуги будут суровыми и отталкивающими. Эдит совсем не такая. Она яркий луч солнца среди всего английского мрака.