— Я буду наслаждаться криками, разрывая тебя на части. Только для того, чтобы собрать тебя снова.

Его рука на моей шее отпускается, и он тянет ее вниз по моему телу, его пальцы превращают мою плоть в расплавленную лаву. Пот струится по моим вискам, маленькие волосики прилипают ко лбу.

Он опускается, позволяя моим ногам перекинуться через край ринга. Он поднимает мои ноги так, что они свисают ему на плечи. Мои глаза распахиваются и расширяются, когда я опираюсь на локти, пытаясь оторвать от него свои ноги.

— Что ты делаешь? Прекрати, — призываю я, хотя его темные глаза заставляют меня остановиться.

Он ничего не говорит, просто смотрит на меня, но его руки сжимаются, не позволяя мне сдвинуться ни на дюйм.

— Что ты делаешь? — снова спрашиваю я.

— Ем. Я хочу знать, какова на вкус девственница. Я хочу знать, какова на вкус моя.

Моя. Моя. Моя.

Как я могу быть его, если я даже не знаю, кто я?

Он дергает меня вперед, пока я не падаю на спину. Внезапно его горячее дыхание оказывается между моих ног, его длинный язык прижимается к моим складкам. Он лижет и нащупывает точку, которая заставляет мое тело приподняться с мата.

Его рука движется вперед, надавливая на мой живот, прижимая меня к месту. Он лижет меня снова и снова, опустошая меня до тех пор, пока моя голова не начинает мотаться туда-сюда, а я не начинаю кричать о пощаде. Он все время задевает это чувствительное место, отчего у меня за веками появляются звездочки.

— Скажи «пожалуйста», и я позволю тебе кончить, — бормочет он мне в киску, и его голос вибрирует во всем моем теле. Он рикошетит от моих ног и груди, и я слабею ко всему, кроме его команд.

— Пожалуйста. Пожалуйста, позволь мне кончить, — умоляю я.

Его палец проникает внутрь меня, и он засасывает мой клитор в рот, быстро, сильно, так агрессивно, что на висках выступает пот, и я разрываюсь.

Знакомое ощущение кожи начинает нагреваться, и по мне прокатывается покалывание. Иголки и булавки, как будто моя нога затекла, только они проходят по всему телу. Я не могу объяснить это, но оно начинается медленно, а затем наплывает, как приливная волна ощущений, от которой перехватывает дыхание.

Мои конечности смыкаются, и я испускаю крик, когда Кайлиан вводит в меня два пальца. Скулеж боли вырывается наружу от ощущения растяжения. Это больно, и мои стенки сжимаются вокруг его пальцев, когда дрожь стихает.

Мое сердце колотится с частотой тысяча ударов в минуту. Я открываю глаза и смотрю на высокий потолок над собой. Воздух наполняет мои легкие, и я делаю вдох, который кажется мне первым за несколько часов, а затем он оказывается рядом.

Нависает надо мной. Его темные волосы вьются вокруг лица. Длинные, спадающие на голову, выбритые по бокам. Он загадка, когда смотрит на меня сверху вниз. Неприкасаемый. Голодный. Зверь.

Его губы влажные, и, наклонившись, я чувствую на них свой запах. Вкус сладкий и возбуждающий, когда его губы прижимаются к моим. Это возбуждает в любом случае, зная, что ему нравится, какая я, какая я на вкус, из чего я сделана.

— Это будет больно. Каждая частичка тебя будет болеть, — говорит он, его голос звучит так, будто он катится по гравию.

Я сглатываю.

— Хорошо.

Он поворачивается, и я ничего не делаю, только смотрю ему в глаза. Звук рвущейся обертки даже не отрывает моего взгляда от его глаз. Он смотрит на меня, наши глаза сталкиваются и крепко фиксируются. Я без слов рассказываю ему о своих страхах, передаю все тревоги и надежды. Я хочу быть спасенной, но не знаю как. Я лишь надеюсь, что в конце концов не пожалею об этом.

Он помог мне пролить кровь, и теперь он прольет мою кровь.

Через мгновение он возвращается, его тело прижимается к моему. Я чувствую толчок кожи между бедрами, и он просовывает пальцы под мои колени, раздвигая их и обвивая вокруг своей талии. Его бедра подаются вперед, и его эрекция проникает в мои складки, мгновенно обжигая и пощипывая. Ощущение такое, будто я в огне, будто он зажег спичку у меня между ног и смотрит, как она горит. Я сжимаю ноги, но они заблокированы его телом, прижатым к моим.

— Остановись! Это больно, — кричу я, и мой голос эхом отдается в большой комнате.

— Дыши сквозь боль. Прими ее. Наслаждайся ею, — ворчит он, не двигаясь с места.

Я дышу через нос, но жжение не ослабевает, как бы мне этого ни хотелось. Я так хочу справиться с этим, но не знаю, смогу ли.

— Больно, — хнычу я.

Его пальцы танцуют по моей челюсти, и он берет меня за подбородок, притягивая мои глаза к своим.

— Это будет больно. Боль будет жестокой. Но ты хотя бы чувствуешь боль. Живи с ней. Наслаждайся ею, черт возьми. Ты монстр, Рэйвен. Вдыхай эту чертову боль.

Он толкает меня вперед, преодолевая барьер. Я издаю вопль, мучительная агония прорывается сквозь меня.

— Разорви меня в клочья, Рэйвен. Отдай мне свою боль. — Он замирает, когда входит до конца, не двигаясь, почти не дыша, только его массивный, толстый член растягивает мои стенки сильнее, чем когда-либо прежде. Я чувствую, как нервные окончания сходят с ума, как каждая часть меня падает с обрыва.

Вскоре боль стихает, и мы словно синхронизируемся. Он выдыхает, когда я вдыхаю, а я выдыхаю, когда он вдыхает. Мы вдыхаем и выдыхаем, и мое дыхание замедляется.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Мы едины, и то, что я чувствую, больше не кажется неправильным, но все в порядке. Каждая вещь в этом.

Это правильно.

— Двигайся, — вздыхаю я.

Он делает. Он делает толчки вперед и назад, до такой степени, что боль стихает и я чувствую только то, что он хочет, чтобы я чувствовала, а это... эйфория.

— Боль — единственное, что меня возбуждает. Удовольствие для тебя — это боль для меня, и наоборот. Я хочу видеть страх в твоих глазах и боль на твоих губах, чтобы получить удовольствие. — Его рука снова поднимается вверх, и пальцы обхватывают мою шею. — Я тебя пугаю?

Я сглатываю, моя шея напрягается в его руке.

— Иногда.

Его челюсть сжимается, раздается щелчок зубов.

— Когда речь идет обо мне, на твоих губах всегда должен быть вздох страха. — Его рука сжимается, и мое дыхание прерывается.

Мои глаза расширяются, и я делаю вдох, но не могу. Я не могу втянуть в себя ни унции воздуха, пока его толчки ускоряются.

— Ты не можешь дышать, но можешь чувствовать. То, на что я не способен. Так что почувствуй каждый дюйм меня, пока твоя жизнь висит на волоске.

Он ускоряется, трахая меня так, как надо. Пока я не теряю сознание и не испытываю головокружение, а границы моего зрения не начинают сливаться с чернотой. Все исчезает.

Жизнь угасает.

А Кайлиан... он сосредотачивается. Все в нем выходит на первый план, и он — это все.

Все.

Мое тело снова трепещет, но на этот раз по-другому. Это захватывает, это блаженство, и моя душа вырывается из груди, когда жизнь исчезает, и все становится черным.



Глаза распахиваются, и я задыхаюсь. Кайлиан стоит передо мной, его рубашка снята, и он вытирает ею шею. Я сажусь, подношу руки к горлу, чувствуя, как болят мышцы шеи.

— Что ты со мной сделал?

— Ты потеряла сознание.

— Ты... задушил меня! — вскрикнула я, охваченная ужасом. Но и напуганная, потому что... мне это понравилось.

— Твоя жизнь была в безопасности, Рэйвен. Остынь, мать твою.

Слишком много эмоций, чтобы ухватиться за них, рвутся во мне, и я поднимаюсь на ноги, прикрывая себя руками, пока не нащупываю штаны.

— Мне нужно идти.

Они на ощупь такие влажные, и при одном взгляде вниз видно, что внутренняя поверхность моих бедер покрыта пятнами крови. Я вытираю ее руками, но это только еще больше размазывает ее. Я смущаюсь, но один взгляд на Кайлиана, его глаза на темноту моих внутренностей, и ему это нравится. Его темные глаза, то, как он проводит языком по нижней губе, — все это говорит мне обо всем.

— Ты не должна смущаться. Ты должна показать это всему миру. Может быть, это избавит меня от необходимости убивать всех, кто думает, что может добраться до тебя, — пробормотал он.

Мои щеки вспыхивают, и я натягиваю на себя одежду, вставая. Я смущена, я... возбуждена. Все еще. Это не имеет смысла. Мне кажется, что я сошла с ума.

Я натягиваю брюки и достаю из кармана телефон. На экране высвечивается сообщение о пропущенном звонке.

Неизвестный.

Они оставили голосовое сообщение, и мои тетя и дядя все больше и больше заставляют меня беспокоиться. Ария тоже меня беспокоит. Что, если это она, и она куда-то убежала? Что, если ей нужна помощь?

Я разблокирую телефон, нажимаю кнопку голосовой почты и нажимаю Play.

Ничего.

Ничего, кроме дыхания. Тяжелое дыхание, но, судя по всему, это не девушка.

Это мужчина.

Он звучит возбужденно, взволнованно. Кто-то, кто что-то планирует. Что-то злое.

Кто-то вроде меня. Вроде Кайлиана.

Телефон вырывают у меня из рук, и я смотрю на Кайлиана, который заново запускает голосовую почту и слушает ее от начала до конца.

Его глаза темнеют с каждой секундой. Под конец его челюсть становится каменной, и он стискивает зубы. Он просматривает мой телефон, а я смотрю на него, наблюдая, как он листает его, словно делал это уже тысячу раз.

На меня обрушивается все сразу. Убийство. Секс. Мои тетя и дядя. Ария. Подражатель. Кайлиан. Словно приливная волна бьет мне в грудь, и я знаю, без сомнения, что мне нужно сделать.

— Думаю, мне нужно поговорить с отцом.

Он качает головой в сторону.

— И что заставило тебя передумать?

Я киваю на свой телефон, протягиваю руку вперед и выхватываю его из его пальцев.

— Тот факт, что я явно следующая жертва. Может, он знает что-то, чего не знаю я. Может, он может... помочь.

Он выглядит одновременно довольным и раздраженным. Он знает, что это то, что мы должны сделать, но есть еще что-то, что его беспокоит.

— Почему ты так выглядишь? — спрашиваю я.

Он обнажает зубы и выдает:

— Твои родители из тех, кого я режу на куски, и я отправляю тебя к твоему отцу на серебряном блюде.

Я гримасничаю, ненавидя тот факт, что мое сердце подпрыгивает. Я все еще забочусь о своих родителях, хотя не должна испытывать к ним ни капли эмоций.