Спэн стояла снаружи и слушала разговор через открытое окно.

– Мы на мосту Лайон-Гейт. Похоже, он едет домой.

– Где он был?

– Проехал мимо студии, но не остановился. Похоже, искал Ракстроу.

– Странно. Тот велел ему не приближаться к этому месту.

– Значит, наш Хорек не послушался. Что будем делать?

– Я войду в дом. У меня ордер.

– Давай побыстрее. Скоро он приедет.

– Да, и еще: у меня есть радиотелефон, так что держи нас в курсе. Я хочу знать, когда он будет здесь.

– Узнаешь, – пообещал Типпл и дал отбой.

Скарлетт повернулся к Спэн.

– Давай инструменты.

Она подошла к своей машине и вернулась с большим ящиком. Оба автомобиля были спрятаны в кустах, чтобы Харди не заметил их, когда вернется домой.

– Для лыжного домика это вряд ли подходит, – заметила Спэн.

Дом был грубо сбит из полусгнивших досок. Отапливается он дровами, если они правильно угадали назначение закопченной трубы. Электричества в доме не было, и больше всего он напоминал хижину отшельника.

Скарлетт посветил фонариком в ящик и извлек оттуда короткий ломик. Рама легко подалась.

– Должно быть, сюда лазили уже много слишком нетерпеливых лыжников и лыжниц, – ухмыльнулся он. – Подставь-ка руки.

Спэн сцепила пальцы и сделала из рук ступеньку. Встав на эту ступеньку ногой, Скарлетт подтянулся и забрался внутрь. Ухватив напарницу за талию, он втянул в отверстие и ее.

– Ладно, разделимся. Осмотри эту комнату, а я пойду в другую.

Тут из радиотелефона у пояса Рика раздался голос Типпла:

– Мы едем в горы. Будем на месте минут через десять.

Скарлетт пошел в комнату и начал осматриваться, когда Спэн окликнула его.

Вернувшись, он увидел ее присевший на пол рядом с четырьмя масками вуду. Она вынула их из простейшего тайника – две доски пола откидывались на заржавевшей петле. Спэн вытряхнула из одной маски на пол белый порошок и, подцепив его пальцем, осторожно лизнула.

– Кокаин? – спросил он.

– Да. Кончик языка сразу застыл.

– Много его там?

– По крайней мере, восемь унций.

– Мы подъезжаем, – голос Типпла. – Приготовьтесь.

– Оставайся здесь. Я пойду вперед.

Скарлетт вошел в другую комнату и увидел на полу пятно крови. Он наклонился и потрогал ее. Кровь была свежей.

Он начал ощупывать пол вокруг. Ломик все еще был у него, и он по очереди пробовал поддеть им доски пола. Наконец одна из них отошла.

– Рик, я вижу дом. Я остановлюсь здесь на случай, если он поедет назад.

– Кэти! – прошептал Скарлетт. – Иди сюда!

Она, крадучись, присоединилась к нему.

– Смотри, – он указал на пол. Тут за окном раздался шум подъехавшей машины, и оба выключили фонарики.

Ощупывая отверстие рукой, Рик обнаружил два пластиковых мешка, подвешенные на гвоздях к доскам пола. Дом из-за уклона был построен на сваях, и под мешками оставалось пустое место.

Он снял один из мешков с гвоздя и быстро передал его Спэн. Внутри оказались четыре полуфунтовых пакета кокаина.

Во входной двери повернулся ключ. На крыльце затанцевал оранжевый луч.

Скарлетт достал второй мешок и вытащил пистолет. Харди открыл дверь.

– Стоять! Полиция! – крикнул Рик.

Человек, застыл на пороге. В руке он держал шахтерский фонарь, освещающий пустые стены комнаты. Он перевел взгляд со Скарлетта на Спэн, потом на мешки с кокаином.

– Вы их нашли, – сказал он.

– Мы нашли не только их. Поставь фонарь. И без глупостей.

Харди подчинился. Отложив пистолет, Скарлетт раскрыл второй мешок и извлек оттуда армейский нож и фотоаппарат "Поляроид" в пластиковом пакете. Нож был длинною в фут, слегка изогнутый и остро наточенный, не считая щербинки на лезвии.

Харди покачал головой:

– Я никогда не видел этих вещей.

– А как насчет этого? – полицейский опять залез в мешок и достал оттуда за волосы человеческую голову.

– О Боже! – воскликнул Харди.

Его взгляд в панике метнулся с головы на дыру в полу, со Скарлетта на Спэн. Потом он пнул фонарь. Горящий керосин растекся по полу. Фонарь полетел в сторону Скарлетта, который с криком закрыл лицо руками. Голова упала и покатилась в сторону Спэн, пытавшейся достать револьвер.

– Горю! – крикнул Скарлетт, пытаясь сбить пламя на загоревшемся рукаве. В панике он кинулся на пол и начал кататься.

Харди схватил лежащий на полу нож и кинулся на Спэн. Она отпрыгнула, но споткнулась о Скарлетта и упала.

Удар ножа пришелся по руке Рика, пытавшегося подняться. Он упал на колени, и Харди занес нож для нового удара.

– Стой! – крикнул Типпл из двери, уже зная, что опоздал.

Нож уже опускался на горло Скарлетта, когда Кэтрин Спэн выстрелила. Она теперь стояла на коленях, держа пистолет обеими руками.

В шее Харди появилось отверстие размером с мячик для гольфа. Он пошатнулся и выронил нож. Вторая пуля буквально разнесла ему голову, рассыпав дождь из крови и мозгов. Третий выстрел попал Джону Линкольну Харди в спину. Он пошатнулся и тяжело рухнул на пол.

– Рик, бери мешки и уходи! – скомандовал Типпл. – Кэти, возьми эту голову и нож. Я же вытащу тело.

Через минуту они уже были вне пределов досягаемости огня, пожиравшего хижину. Огонь, должно быть, был виден во всем городе, как маяк.

Вскоре небеса разверзлись, и хлынул новый дождь. Под его холодными струями пламя вскоре погасло, да и гореть было уже почти нечему.

22.39

Роберт Деклерк почистил и смазал пистолет и положил его на стол в теплице. За предыдущие полтора часа он собрал все папки дела Охотника и сложил их в стопку у входной двери. Закончив, он написал записку Франсуа Шартрану, изложив в ней свои соображения о ходе расследования, и пожелал удачи. Еще он написал Женевьеве и приколол это послание к двери теплицы.

Теплица была пристроена к южной стене дома. Хотя в этой стене было окно, из него нельзя было увидеть, что происходит в хрупком стеклянном сооружении. Единственным входом туда была тяжелая дубовая дверь дома.

В записке жене Деклерк просил ее простить его. Он не объяснял причин своего решения, а просто написал, что любит ее и благодарит за все то счастье, что она ему дала.

"Я ухожу к Дженни, – закончил он, – поэтому, прошу тебя, не открывай дверь. Вызови полицию и знай, что я наконец сбежал из своей тюрьмы".