— Все приходит с практикой, — сказал он. — Тебе понадобились месяцы, чтобы одержать верх над тренером.

Мой желудок в ответ скрутило, пока мой мозг искал в этой фразе двойной смысл.

— Похоже на то.

— Кстати, тебя не хватает на занятиях. Мне кажется, что тренер прекратил занятия преждевременно.

— Он научил меня всему, что мне нужно было знать.

— Вряд ли. — Он нахмурился, на его лице отразилось сомнение. — Когда речь идет о сохранении жизни, уроки можно извлекать бесконечно.

Я сглотнула.

— Самосохранение может проявляться по-разному. Оно не всегда очевидно.

Наступила тишина, пока Скотти переваривал мой ответ.

— Да, — пробормотал он, ослабляя хватку на моей руке. — Наверное, ты права.

Когда мы обогнули площадку и приблизились к выходу, я уловила знакомый силуэт растрепанных темных волос и широких плеч. Но мы пронеслись мимо слишком быстро, и мне пришлось обернуться, чтобы еще раз взглянуть на него. Конечно, Рид стоял у входа, засунув руки в карманы темно-серых джинсов, и не сводил с меня сурового взгляда. Мы сделали еще один круг, потом еще, и каждый раз, когда мы проносились мимо него, выражение его лица смягчалось, а во взгляде мелькало что-то похожее на страдание.

Сделав последний круг, я отпустила руку Скотти и попыталась добраться до выхода.

— Пойду выпью воды.

И тут я оказалась на заднице.

Обе ноги взлетели вверх, словно мои ролики были привязаны к невидимой веревке, за которую дернул кукловод, злобно хихикающий сверху, и я жестко приземлилась. Боль пронзила копчик, но ее пересилил ураган смущения, волнами прокатившийся по мне.

Проклятье.

Когда я подняла голову, надо мной стоял Рид. На периферии я видела Скотти, летящего ко мне на роликах, но все мое внимание было сосредоточено на Риде и его руке, которую он протягивал, чтобы помочь мне подняться.

Он дал мне руку.

Я ее приняла.

И растаяла.

Длинные теплые пальцы обхватили мою ладонь, и он поднял меня, прежде чем Скотти успел прийти на помощь. Мои ноги начали разъезжаться, словно забыв о своем главном предназначении — удерживать меня от падения, и я вцепилась в плечи Рида, чтобы устоять. Обе его руки обхватили меня, пока я не обрела сладостное облегчение в равновесии, а мои пальцы впились в его твердые мышцы.

Его хватка ослабевала с каждой секундой.

— Ты в порядке? — мягко спросил он.

Я кивнула.

— Да. Если не считать синяков на заднице и самолюбии... хотя я не уверена, что из них болит сильнее. — Мой неловкий смешок разрядил напряжение между нами, когда Рид повел меня к выходу, а я ухватилась за бортик, чтобы не упасть.

Скотти мгновенно оказался рядом со мной.

— Вау, ты в порядке?

— Потрясающе. — Я потерла задницу и неуверенно направилась к ближайшей скамейке. Скотти принес мне мои туфли, а я перевела дух и краем глаза наблюдала, как Тара, широко улыбаясь, подбежала к своему отцу.

Рид стоял рядом со мной, лицом к площадке и пах кедром и грехом, когда Тара бросилась к нему в объятия, и он шагнул назад, поймав ее.

— Привет, малышка, — сказал он сквозь охи и хихиканье.

— Ты уже видел маму?

— Она направляется сюда.

Я оглянулась через плечо, чтобы найти ее. Уитни все еще держалась за бортик площадки, медленно пробираясь к выходу, где стояли Рид и Тара.

— Рид, — запыхавшись сказала она. — Я не знала, что ты придешь.

— Тара пригласила меня.

— Хм. — Кивнула она, изобразив на лице улыбку. — Рада тебя видеть. Давненько ты не заходил к нам.

Мои щеки вспыхнули, и я притворилась, что полностью поглощена шнуровкой роликовых коньков.

— Да, я был занят. — Он прочистил горло и взъерошил волосы.

Скотти сел рядом со мной и тепло улыбнулся, толкнув меня плечом.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — тихо спросил он.

Я взглянула на него и поняла, что он знает.

Он знал, что со мной не все в порядке, но это было не из-за физического падения. Это было падение другого рода, то, которое должно было обескровить меня. Это ощущение было самым долгим в мире забором крови. Игла высасывала из меня жизненные силы, после того как медсестра мучительно долго тыкала и тыкала в поисках подходящей вены. Я была вся в синяках, болела и была слаба как никогда, и даже не получила утешительного приза в виде симпатичного пластыря, чтобы подлатать меня.

Но я все равно кивнула, прогоняя боль.

— Вообще-то, я думаю, что вернусь на площадку. Не хочу, чтобы это падение стало моим финалом.

— Ну, ты чертовски самоотверженная. — Он рассмеялся. — Я собираюсь перекусить. Хочешь чего-нибудь?

— Нет, спасибо. — Все, что мне было нужно, — это недоступный мужчина, стоявший у моего левого плеча, который как раз надевал свои ролики, когда Тара поманила его на площадку.

Я прошла мимо него, стараясь не вступать в физический контакт.

Стараясь оставаться невидимой, пока я продвигалась вперед.

Тара схватила меня за запястье, и от ее энтузиазма я чуть не упала.

— Давай, — сказала она, вытаскивая меня. Затем она крикнула Риду. — Поехали, папа! Ты можешь покатать маму.

Я не стала оглядываться, чтобы убедиться, что они выходят вместе, держась за руки, и строят планы, как снова обрести любовь и окончательно разбить мое измученное сердце.

Мое мрачное настроение в конце концов превратилось в хихиканье с лучшей подругой, пока мы катались по кругу, и мне удалось добиться некоторых успехов. Это было не так уж и сложно. После того как я уже преодолела худшее в жизни, ничто не казалось мне слишком трудным — даже расставание с ним.

Мы мчались, смеялись, пританцовывали под музыку, льющуюся из динамиков. Свет сменился с пурпурного на фиолетовый, и следующие десять минут мы провели, смакуя адреналиновый кайф.

Прежде чем я поняла, что происходит, Тара схватила Рида за руку, когда он подъехал слева от меня, затем потянулась к моей руке и развернулась так, что стала скользить задом наперед, увлекая нас обоих за собой.

Я чуть не задохнулась, когда мое плечо соприкоснулось с плечом Рида. Он посмотрел на меня, и намек на улыбку пробился сквозь его враждебность.

— Привет, — сказал он.

Я отвела взгляд, встретившись с глазами Тары.

— Привет.

По мнению моей подруги, она каталась с двумя своими любимыми людьми. Своим отцом и лучшей подругой — подругой, которую она считала второй дочерью своего отца. Это было мучительно. У меня в животе словно лежал валун.

Я едва могла дышать.

Она отпустила наши руки и посмотрела туда, где ее мать стояла у киоска, жуя попкорн.

— Уф. Мама ведет себя антисоциально. — Она поморщилась. — Сейчас вернусь.

Скотти сидел за столиком с Джошем и группой ребят из школы, оставив нас с Ридом кататься вдвоем.

Одни, если не считать слона на площадке в виде меня, засовывающей свои пропитанные возбуждением пальцы ему в рот семь недель назад.

От этого воспоминания я чуть не упала, но удержала равновесие, отказываясь хвататься за него в поисках поддержки.

Между нами возникла неловкость, и я прочистила горло, отчаянно пытаясь заполнить ужасную пустоту.

— Итак... как проходят тренировки? Есть новые клиенты?

Он уставился на свои ролики, скользящие слева направо, справа налево.

— Несколько, да.

— Это круто.

Это было хуже всего.

Мне нужен был воздух, передышка, совершенно новое тело, в которое можно было бы перевоплотиться.

— Скоро выпускной. Держу пари, ты взволнована.

Я кивнула.

— Ага.

Снова тишина. Еще больше слонов устремилось к нам.

Моя решимость висела на волоске, а здравомыслие было в полном хаосе.

— Послушай, Галлея... — Его подбородок опустился. — Я не хотел...

— Все в порядке. Я понимаю.

Он посмотрел на меня, его шея была напряжена, вены вздулись.

— Это сложно.

— Тебе не нужно объяснять мне, Рид. Я все понимаю.

— Это не может... ни к чему привести. Надеюсь, ты это знаешь.

Мои руки сжались в кулаки, от унижения у меня горела шея и покраснели уши. Он считал меня идиоткой. Я говорила ему, что все понимаю, но он был полон решимости вбивать в меня неоспоримую правду кувалдой, пока я не превращусь в пульсирующую груду недостойных обломков, разбросанных у его ног. Я стиснула зубы, глядя прямо перед собой и уворачиваясь от приближающегося роллера.

— Спасибо, что прояснил ситуацию. Я действительно понятия не имела.

— Галлея.

Мне не понравилось предостережение в его тоне, но я проигнорировала его и высоко подняла голову.

— Послушай... я должна извиниться перед тобой за ту ночь. — Я проглотила огненный комок, застрявший у меня в горле. — Это было совершенно неприемлемое поведение с моей стороны. Мне неловко и стыдно. И ты был прав, прекратив наши занятия. Они ни к чему хорошему не привели.

Он молчал некоторое время, пока мы проезжали мимо общей зоны, и мои глаза ненадолго встретились с глазами Уитни. Я послала ей крошечную улыбку, притворившись, что просто убиваю время, ожидая возвращения Тары.

Рид провел рукой по челюсти и медленно кивнул.

— Я думал, нам нужна дистанция.

— Так и было. — Я снова сглотнула. — Так и есть.

— Я не хотел тебя обидеть.

Нахмурившись, я посмотрела на него, чувствуя, как во мне вспыхивает раздражение.

— Ты не обидел меня. Я не маленькая тряпичная куколка, с которой нужно быть нежным. Я взрослый человек, и мне приходилось переживать гораздо худшее, чем это. Со мной все будет в порядке.

— Это совсем другое. Я никогда не хотел...

— Тебе не нужно объяснять.

— Галлея. — Мое имя слетело с его губ, как погребальный гимн. Три душераздирающих слога, которые, казалось, похоронили нас обоих. — Это убивает меня.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но обнаружила, что задыхаюсь от пепла его слов. Сажа в горле, гарь в легких. В его словах было что-то честное, откровенное признание.

Боль.

Мы оба чувствовали ее, мы оба хотели вырезать ее из себя.

Наши пальцы соприкоснулись, когда мы делали очередной поворот, и все вокруг расплылось. Мы были кадром из фильма, застывшим мгновением. Малейшее соприкосновение наших рук казалось цветным в монохромном мире. Дождь на сухом песке пустыни, солнечный свет, растапливающий острую ледяную иглу в моем сердце.