— Я чувствую и то и другое, — горячо возразила она. — Из-за тебя у меня внутри все перемешалось. Я не знаю, обнять тебя, задушить или поцеловать.

Меня обдало жаром.

— Да?

— Да. — Она фыркнула, ее ноги снова обхватили меня, а бедрами она попыталась перевернуть меня на спину. — Мне не нравится, что ты смотришь на меня, как на проблему.

— Так и есть. — Я заливал ее вновь вспыхнувшее пламя жидкостью для зажигалок, потому что она была сильнее, когда злилась и выплескивала ярость мне в лицо. — С тех пор как я впервые тебя увидел, ты была для меня проблемой.

Еще одно рычание.

Еще одна неудачная попытка взять верх.

— Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь. — Она сжала в кулак мои волосы так, что побелели костяшки пальцев. — Как будто ты имеешь право командовать мной, отдавать приказы.

— Тебе нравится, когда я это делаю.

— Нет, — прорычала она, выдыхая адское пламя.

Наша кожа покрылась потом, ее ногти оставляли следы на моей спине, когда она царапала ее.

Теперь она дралась грязно.

И я проклял это чертово шевеление в своих штанах, когда мой член затвердел, а бедра прижались к ее раздвинутым ногам.

Ее яростное рычание на секунду стихло до всхлипа, затем она собралась с силами и стала вырываться еще сильнее.

— Я ненавижу тебя, — прорычала она, прижимаясь к моей эрекции, что противоречило тому, как ее руки тщетно пытались оттолкнуть меня. — Ненавижу то, как ты со мной тренируешься, будто я тебе ровня, хотя ты всегда будешь видеть во мне только свою подопечную. — Она рычала, боролась, ее слова были едва слышны из-за испытываемого напряжения. — Дарование, которому ты можешь придать форму, чтобы поставить на каминную полку и ценить издалека.

— Там твое место. — Я сжимал ее задницу, пока ее ноги не разжались, и я опрокинул ее на спину, возвышаясь над ней, мои руки взлетели, чтобы поймать ее запястья. Я держал ее крепко, безжалостно, моя мокрая от пота грудь вздымалась напротив ее. Наклонившись поближе, я выдавил: — Как можно. Дальше. От меня.

Гнев угас, когда ее глаза вспыхнули, оказавшись прямо перед моими, а на красивых пухлых губах заиграла ухмылка.

— Ты хотел бы. Но ты не можешь держаться от меня подальше.

Прижавшись к ней тазом, я почувствовал, как ее влажное белье прижалось к моей эрекции, и проглотив свой стон, добавил еще больше лжи.

— Ты никогда не будешь для меня кем-то. Ты просто подруга моей дочери. Потерянная девочка, которую я встретил на вечеринке и которая пыталась обманом забраться в мою постель.

Она прижалась к моему твердому члену, наслаждаясь тем, как я вздрогнул.

— Это убивает тебя, да? — Она подняла подбородок. — Что ты хочешь трахнуть лучшую подругу своей дочери? Подростка, вдвое моложе тебя.

Моя хватка усилилась до синяков, на руках и кистях вздулись вены. Она пыталась добраться до меня, победить словами, и это у нее получалось.

Галлея опустила взгляд к моим губам и прошептала:

— Расскажи мне, что ты планировал сделать той ночью?

Моя челюсть застыла, мышцы окаменели. Одной рукой я зафиксировал ее запястья, а другой схватил ее за волосы, запрокидывая ее голову назад.

Она удивленно пискнула, глядя на меня.

Ожидая.

В ее глазах сверкало негодование вперемешку с желанием, когда она выдохнула мне в губы мою медленную смерть.

Я опустил голову, и наши рты почти соприкоснулись.

— Я же просил тебя никогда не спрашивать меня об этом.

— Мне все равно. Скажи мне.

— Нет.

Галлея изо всех сил пыталась вырваться, но ее сопротивление постепенно ослабевало, и вздох разочарования сорвался с ее губ. Я не ослаблял захват, и в конце концов она сдалась, рухнув на коврик, а я навис над ней.

— Расскажи мне, что ты хотел сделать со мной той ночью, — сказала она, и гнев рассеялся, сменившись убийственным любопытством. — Я должна это услышать.

Я почувствовал, что пересекаю желтую ленту.

Мои ноги коснулись меловых линий.

И я смирился со своим поражением, когда яд моего падения проник в кровь.

— Я бы привез тебя сюда, — мрачно сказал я, стиснув зубы, мой кулак все еще сжимал ее волосы. — И я бы узнал, какова на вкус твоя киска прежде, чем мы бы добрались до спальни.

Мы оба замерли.

Ее глаза округлились, а губы приоткрылись от резкого выдоха.

Я не мог поверить, что, черт возьми, сказал это.

Волна паники прокатилась по мне от осознания того, что я только что переступил черту и уже никогда не смогу вернуться обратно. Моя хватка на ее запястьях ослабла, защита рухнула.

Девятнадцать.

Лучшая подруга Тары.

В два раза моложе меня.

Приемный ребенок моей бывшей.

И. Гребаный. Подросток.

Тяжело сглотнув, я уставился на нее, прокручивая в голове слова, которые могли бы как-то помочь мне выпутаться из этой поганой паутины.

Но шок в глазах Галлеи быстро сменился чем-то другим. Чем-то ободряющим.

Чем-то похожим на... разрешение.

Она заерзала подо мной, выгнув спину, и опустила руку вниз, когда я начал медленно подниматься с ее груди. Ее рука исчезла в пространстве между нами, и я опустил взгляд, наблюдая, как ее пальцы скользнули под край футболки и забрались в нижнее белье.

Я задыхался. Мое сердцебиение участилось до смертельного ритма. Я так долго задерживал дыхание, что, клянусь, увидел звезды.

И тут она вытащила руку, и ее пристальный взгляд встретился с моим.

Два розовых пальца блестели.

Влажные от ее возбуждения.

Потрясенный, я смотрел, как она протянула руку и прижала кончики пальцев к моим приоткрытым губам, а я, черт возьми, чуть не умер. Мой член болезненно пульсировал, все еще зажатый в тепле между ее ног и страстно желающий освободиться от своих пут и ворваться в нее.

Я задержал дыхание и шире приоткрыл губы, мои веки дрогнули и закрылись.

Слабость поглотила меня целиком, лишив решимости, у меня не было ни единого шанса.

Мой язык медленно, смакуя, скользил по подушечкам ее пальцев, я впитывал каждую унцию ее возбуждения, запечатлевая ее сущность в своем мозгу. Я застонал, когда ее сладость окутала мой язык, и втянул ее пальцы в рот, двигая бедрами, а она издала высокий, хныкающий звук, который привел нас обоих к уничтожению.

Ее вкус поймал меня в ловушку.

Я полностью осознавал, что один неверный шаг, еще одно движение в неправильном направлении — и оба наших мира взорвутся.

Галлея медленно убрала пальцы от моего рта, провела ими по моей нижней губе и опустила руку. С полуприкрытыми веками, порозовевшей кожей и пламенем в глазах она хрипло прошептала:

— Теперь ты знаешь.

Теперь я знаю.

Да, я знал. Я знал, как близок к тому, чтобы похоронить свой член внутри нее и одновременно заживо похоронить нас обоих. Ее вкус был чистым экстазом, медом в моих венах, но кое-что значило больше.

Тара.

Моя дочь... и будущее Галлеи.

Реальность обрушилась на меня, как сковорода на затылок. Я нахмурил брови, отпустил ее руки и молниеносно отскочил от нее.

Я не оглянулся.

Не удостоил ее ни единым взглядом, чтобы не видеть, как сильно я ее только что обидел.

Перед глазами у меня все плыло, когда я ворвался в свою спальню, захлопнул дверь и запер ее за собой. Я стянул штаны с бедер, спустив их до щиколоток. Мой член оказался в руке прежде, чем я успел сделать следующий вдох, и я стал дрочить, как гребаное животное.

Не прошло и двадцати секунд, как струи теплой спермы хлынули на мою руку, живот, бедра, и душераздирающий оргазм пронзил меня, как взрыв, от которого я только что чудом увернулся. Я стонал, содрогался, раскачивался, испытывая волну за волной наслаждения, и вкус ее киски все еще ощущался на моем языке.

Теперь я знаю.

Теперь я понял, каково это — по-настоящему играть с огнем.

И я был чертовски уверен, что теперь могу сгореть в любой момент.