ГЛАВА 17

Март 1997 года

— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? — спросила Уитни, застегивая пальто и вытаскивая из-под воротника свои густые каштановые локоны. — У меня будет включен пейджер, а у тебя есть номер телефона Лорел. Пожалуйста, не стесняйся звонить. По срочным вопросам. По несрочным. По любым.

Я сидела на диване с новым пленочным фотоаппаратом, который Тара и ее мама подарили мне на девятнадцатый день рождения, и ощупывала пальцами кнопки. Отложив его в сторону, я с улыбкой подняла глаза.

— Со мной все будет в порядке, обещаю. Вы едете в Грин-Бей. Не на Луну.

— Хотела бы я, чтобы мы поехали на Луну, — заявила Тара, проносясь мимо меня с огромным чемоданом, ее хвост был высоко поднят и подпрыгивал при каждом шаге — контраст с ее подавленным настроением. — Тебе так повезло, Галс. Ты даже не представляешь. Это просто ужас.

— Твоя тетя кажется очень милой. Тебе будет весело. — По правде говоря, я встречалась с тетей Лорел всего один раз на День благодарения, и она была просто ужасной. Но я никогда не признаюсь в этом. — И ты не видела своих кузин больше года. Насладись общением.

— В последний раз, когда я навещала своих кузин, чертова Дороти буквально приклеила жвачку к моим волосам, пока я спала. Очень липкую. Мне пришлось отрезать их до плеч, и они до сих пор не отросли.

Я поморщилась.

— Она просто была маленькой.

— Ей было пятнадцать.

— Ну, спи с закрытой дверью.

— Тетя Лорел не верит в двери. Уединение — это «светское понятие».

Я открыла рот, чтобы возразить, но на ум ничего не пришло. Поэтому я просто бросила на нее полный жалости взгляд, и мы погрузились в молчание.

В наш разговор вмешалась Уитни, наблюдавшая за происходящим из прихожей.

— Это всего три ночи. Мы вернемся во вторник, — сказала она, перекидывая ремень сумочки через плечо и повернувшись ко мне. — У тебя есть номер Лорел?

— Он висит на холодильнике, записан в календаре, в трех отдельных блокнотах и прикреплен скотчем к двери спальни Тары. Я также запомнила его.

Она кивнула, выдохнув через нос.

— Я очень ценю, что ты возьмешь на себя заботу о Божьей коровке и присмотришь за домом, пока нас нет. Я знаю, что в твоем возрасте весенние каникулы должны быть полны веселья и волнений. — Ее голос был мягким. — Это много значит для меня. Для нас.

Нежность кольнула меня между ребер, вызвав яркую улыбку.

— Я счастлива помочь. Правда. Божья коровка — лучшая компания. — Как по команде, собака запрыгнула на диван и с довольным вздохом плюхнулась мне на колени.

Глаза Уитни заблестели при виде этого зрелища.

— Что бы мы делали без тебя, Галлея?

Я чуть не разрыдалась.

Проводя рукой по шерсти Божьей коровки, я сдерживала лавину эмоций.

Что бы я делала без них? Я бы, наверное, оказалась на улице. Жила в приюте. Бросившая школу, потерянная и одинокая бродяжка, бесцельное ничтожество, не имеющее никакой цели. Без Уитни и Тары весенние каникулы даже не появились бы на моем радаре. Это была бы просто еще одна неделя, затерявшаяся среди сотен унылых одинаковых недель.

Тара помахала мне рукой, выходя вслед за матерью.

— Не забывай, завтра ожидается метель. Мой папа сказал, что заедет убрать снег. Ты можешь взять мою машину в любое время, но шины у нее лысые, так что, возможно, тебе не стоит ездить в такую погоду.

— Поняла. Божья коровка любит снег, — сказала я. — Я обязательно сделаю несколько снимков. — Взяв в руки фотоаппарат, я помахала им в воздухе, когда они вышли за дверь.

— Пока, Галс! Увидимся во вторник.

— Пока, — отозвалась я.

Дверь захлопнулась.

Наступила тишина.

С улыбкой на лице я уютно устроилась под клетчатым одеялом и продолжила гладить Божью коровку, сделав несколько снимков, на которых ее голова покоится на моих бедрах.

— У нас будет несколько хороших дней, — произнесла я в тишине, откинувшись назад и положив ноги на пуфик. — Только я и ты, Божья коровка...

Но в итоге осталась только я.

Потому что Божья коровка пропала.

В панике я натянула зимние сапоги и, засунув дрожащие руки в рукава пальто, выбежала на заднюю террасу, вертя головой влево-вправо.

— Божья коровка! — крикнула я сквозь завывания ветра, в то время как обильный снегопад покрывал землю белым одеялом, и страх пронзал внутренности, делая мое лицо еще белее. — Божья коровка! Где ты, девочка?

Единственным ответом была жуткая тишина, которая звучала громче, чем мой неистовый, полный ужаса голос.

О, нет.

Это был кошмар. Я выпустила Божью коровку на улицу во время метели, чтобы она сделала свои дела, после того как она скулила и металась возле двери во внутренний дворик. Двор был огорожен. Это было безопасно.

Но Божья коровка словно растворилась в воздухе.

Волосы разметались по лицу, кожа замерзла, а ноги тряслись. Я осмотрела территорию, даже залезла под террасу, чтобы проверить, не спряталась ли она там.

Ничего. Ее нигде не было.

Я прошла вдоль забора и проверила, нет ли отверстий, через которые она могла бы пролезть. И когда я добралась до той стороны дома, где ворота все еще стояли запертыми, я заметила нечто такое, от чего у меня кровь застыла в жилах сильнее, чем от мороза, который я вдыхала, — дыру в воротах.

Ветка дерева упала на забор от тяжести снега, образовав брешь, которая позволила Божьей коровке выбежать за пределы безопасного заднего двора.

— Нет, нет, нет...

Снегопад не позволял ничего разглядеть, обрушиваясь на меня сердитыми белыми хлопьями. Я с трудом держала глаза открытыми, с трудом могла сделать полный вдох.

Слезы превратились в ледяную корку на моих щеках, когда я взбежала обратно по ступенькам террасы и поспешила в дом, чтобы надеть остальную зимнюю одежду. У меня не было другого выбора, кроме как идти искать ее. Я могла бы поехать на машине Тары, но шины не справились бы со снегом, и я рисковала попасть в аварию.

Я взглянула на телефон, висевший на кухне, и прикусила замерзшую губу, пытаясь придумать план. Я не хотела волновать Тару и ее мать, пока они гостили у родственников в трех часах езды. Да и ехать сюда им сейчас было небезопасно.

Я уставилась на телефон. Сердце колотилось о ребра.

— Черт побери, — выругалась я себе под нос, рванулась вперед и выдернула телефон из трубки. Я набрала номер Рида. У него был грузовик, и он мог помочь мне найти ее.

Телефон прозвонил три раза, прежде чем он взял трубку.

— Алло?

— Рид? Это Галлея. — Мой голос дрогнул, наполненный тревогой. — Божья коровка. Я выпустила ее во двор. Всего на несколько минут. Меньше пяти. Я...

— Что случилось?

Я тяжело сглотнула.

— Она... она убежала. Через дыру в заборе.

Через мгновение он ответил.

— Я сейчас приеду.

Я не стала его ждать.

В мгновение ока я схватила перчатки и шерстяную шапку и выскочила за дверь, выкрикивая ее имя сквозь метель.

— Божья коровка! — Я пробиралась по семидюймовому снегу, заглядывая в соседние дворы и укромные места. Снегоуборочная машина медленно проехала мимо, и мои сапоги утонули в сугробах белого снега. — Божья коровка!

Я была уже в полумиле от дома, когда впереди появились две фары, двигавшиеся в мою сторону. Сквозь пелену снега мелькнула вспышка красного.

Грузовик Рида.

Он притормозил рядом со мной и открыл окно.

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Ищу Божью коровку. — Слезы текли по моим замерзшим щекам. — Я не могла ждать. Я должна найти ее.

— Залезай. — Он кивнул на пассажирское сиденье.

Натянув шапку пониже, я обошла грузовик спереди, ноги скользили на снегу, а затем забралась в теплую машину.

Он посмотрел на меня, пока я пристегивала ремень безопасности.

— Мы найдем ее.

Все, что я могла сделать, — это кивнуть и сдержать всхлип.

Мы с Ридом медленно обследовали окрестности, оба высунули головы в окна, грузовик полз со скоростью едва ли пять миль в час. Мы звали ее. Мы щурились сквозь снег, отчаянно пытаясь уловить проблеск золотистого меха. Через десять минут мы подъехали к парку, который находился в нескольких минутах ходьбы от дома, — ее любимое место, где она гонялась за белками и резиновыми мячиками.

Как только Рид припарковался, я отстегнула ремень и выскочила из машины.

— Галлея! — крикнул он, мое имя сопровождалось разочарованным ругательством.

Я слышала, как он звал меня, когда я бежала на полной скорости через детскую площадку.

— Кажется, она здесь! — крикнула я через плечо, и мои слова унес ветер.

Его рука обвилась вокруг моего объемного пуховика и остановила, развернув меня лицом к себе.

— Эй. Переведи дух.

Я судорожно закивала, в моих глазах была паника.

— Держи себя в руках, хорошо? Она не могла уйти далеко. Мы найдем ее.

Снежинки падали на его темные волосы. Он прижимал меня к себе крепко, успокаивающе, его глаза светились уверенностью.

Я взяла себя в руки и решительно кивнула.

— Хорошо, — сказала я. — Я в порядке.

Он отпустил меня, и мы зашагали по щепкам, скрытым под толщей снега. Мой взгляд метался по пустому парку, Рид пошел в противоположном направлении, и мы оба выкрикивали ее имя. Прошло несколько минут, и мой ужас вернулся, снова сжимая мою грудь.

Ее здесь не было.

Солнце скоро сядет, станет темно.

Рид вернулся ко мне, мы были в центре парка, безнадежность снова охватила меня.

— Ее здесь нет, — сказала я ему.

Его глаза потускнели, когда мы пошли обратно к грузовику.

— Значит, будем искать дальше.

Мы ехали почти час.

Останавливались, искали, садились обратно, ехали еще. Мы промерзли до костей, промокли насквозь и потерпели поражение. Все, о чем я могла думать, — это выражение лица Тары и ужас в глазах Уитни, когда я скажу им, что потеряла их собаку.

Мне доверили только одно.

Позаботиться о Божьей коровке.

И я не справилась.

Она могла быть где угодно — лежать на обочине дороги, сбитая машиной. Заблудиться в лесу, ища укрытия от снега. Ее мог найти сосед или добрый самаритянин, но возможности были безграничны, а учитывая погодные условия... мрачны.

По мере того как небо темнело, становясь угольно-серым, менялось и мое настроение. Я сняла перчатки и шапку и бросила их на колени, запустив пальцы в спутанные волосы и тщетно пытаясь избежать нервного срыва. Мы были уже ближе к квартире Рида, в нескольких милях от дома Стивенсов, а снег все не прекращался. На дороге было небезопасно.