Я уставилась на него остекленевшим взглядом, впитывая его слова.

— Я вижу, как ты борешься, Комета. — Его голос понизился до хриплого шепота. — Я нахожусь в эпицентре этой борьбы. Ты поднимаешься каждый раз, когда тебя швыряют вниз. Ты сражаешься за свою жизнь, во всех смыслах этого слова... и это чертовски круто.

Мое дыхание сбилось.

Я медленно кивнула, переведя взгляд на его шрам. Рид тоже вставал на ноги. Он превратил свои шрамы в оружие. В искусство. В историю, которую стоит рассказать.

И теперь он помогал мне сделать то же самое.

Я подняла руку и медленно потянулась к нему, кончиками пальцев касаясь неровного шрама, похожего на небольшую долину, прорезанную на его животе.

Он хрипло втянул воздух, когда я коснулась его.

Мы оба замерли, пока мои пальцы скользили по его неровным краям.

Наши глаза встретились в люминесцентном свете ванной комнаты: его — темные и напряженные, мои — блестящие от слез.

Затем я отстранилась, убрала полотенце с раны и повернулась к нему спиной. Пока моя изуродованная спина не оказалась прямо перед ним.

Я ждала, прикусив язык, с закрытыми глазами и сердцем, разорванным на части.

Он придвинулся ближе. И когда его рука скользнула по моей обнаженной спине, я задрожала с головы до ног. Я чувствовала, как его ладонь скользит по моей коже, раскрывая мои собственные страшные секреты и лаская полосы шрамов от ударов ремнем.

Теплый палец прошелся по всей длине, обводя границы и заживающие рубцы. Я позволяла ему прикасаться к себе. Я бы позволила ему прикасаться ко мне вечно, если бы он захотел, понимая, что он никогда не сотрет следы насилия, но облегчит бремя.

— У нас обоих есть шрамы. — Я наклонила подбородок к плечу, пытаясь поймать его взгляд. Он был ближе, чем я думала, и его дыхание ласкало мою макушку. — Нож. Ремень. Разное оружие — одинаковые раны.

Я наблюдала, как его взгляд скользил от моего лица к спине и обратно. Его рука продолжала двигаться и исследовать, неторопливо, вверх и вниз, поднимаясь все выше, пока кончики его пальцев не коснулись моего затылка и не запутались в волосах.

Моя голова откинулась назад.

Я выгнулась дугой навстречу его прикосновениям, мою грудь наполнило удовольствие, желание и тепло.

Адреналин покинул меня, и я обмякла, припав к его груди, рука Рида запуталась в моих волосах. Волна возбуждения устремилась вниз, расцветая между моих ног. Мы были слишком близко. Уитни и Тара спали этажом выше, а на мне были только лифчик и легинсы, и я прижалась к нему, позволяя его теплу поглотить меня.

Его дыхание стало поверхностным, когда он поднял другую руку, и кончики его пальцев невыносимо нежно прошлись по бокам моего тела, касаясь моей поцарапанной кожи.

Это не причиняло боли. Боль ушла, сменившись эйфорией.

Мой затылок прижался к его груди, а его пальцы запутались в моих волосах, массируя кожу головы. Его левая рука продолжала подниматься вверх по моему телу, касаясь боковой поверхности груди, и он издал долгий хриплый вздох.

А потом он накрыл мою грудь ладонью.

Одной рукой он ласкал ее, пока сосок не затвердевал, превратившись в тугой пик.

Я застонала.

Это был хриплый, умоляющий звук. Я хотела, чтобы его руки были повсюду, пробуждая мои омертвевшие части. Он сказал мне, что внутри меня горит огонь и что мне нужна лишь искра. Рид был моей искрой.

Продолжай прикасаться ко мне, Рид.

Верни меня к жизни.

Но вместо того, чтобы разжечь нашу страсть, звук моего стона заставил его замереть, словно обдав морозом. На мгновение он застыл, не двигаясь, его рука все еще сжимала мою грудь.

Рид отстранился.

Он отшатнулся назад, как будто это я была искрой и только что обожгла его.

— Прости. — Его тон был жестче наждачной бумаги. — Мне нужно идти.

Я отвернулась, смущенная, растерянная и возбужденная.

Но больше всего я злилась.

На себя.

Я смотрела, как он, пятясь, выходит из ванной, моя кожа горела, дыхание сбивалось, нижнее белье промокло насквозь. Прежде чем он развернулся, чтобы уйти, я перевела взгляд вниз и заметила внушительную выпуклость на его пижамных штанах.

Он был твердым. Огромным.

Рид провел рукой по волосам, прищурив глаза, затем повернулся, распахнул дверь ванной и исчез в коридоре прежде, чем я успела произнести хоть слово.

Я стояла там, дрожа всем телом. Одна. Разорванная на части, физически и душевно. Я сдерживала стон наполненного похотью страдания, пока заканчивала промывать и обрабатывать свои раны. Неоспорин. Пластыри. Этого было достаточно, чтобы справиться с внешними ранами, но румянец на моих щеках и возбуждение в глазах говорили о тысяче других сражений, бушующих во мне.

Я побрызгала на лицо прохладной водой и натянула майку.

Затем я выбежала из ванной и помчалась по лестнице в спальню, которую мы делили с Тарой, не обращая внимания на Рида, который, сгорбившись, сидел на диване, обхватив голову руками.

Моя лучшая подруга крепко спала, зарывшись под одеяло. Лишь копна каштановых волос виднелась на подушке и легкое посапывание разносилось по комнате.

Я тихонько, на цыпочках, подошла к кровати и забралась под одеяло. Я перевернулась на спину и уставилась в потолок, пульс бился в венах и между бедер.

Не задумываясь, я засунула одну руку под пояс своих легинсов.

О Боже.

Это было так неправильно.

Я закусила нижнюю губу, чтобы скрыть стон, подступивший к горлу.

Мои пальцы спустились ниже, нащупывая скользкую плоть. Я была мокрой, пылающей, болезненно возбужденной. Моя спина слегка выгнулась на матрасе, я закрыла глаза и провела двумя пальцами по клитору. Ощущение покалывания не заставило себя долго ждать. Я была заведена, полна горячего напряжения, которому некуда было деваться. Мои пальцы быстро и сильно скользили по набухшему клитору, а в голове проносились запретные образы лица Рида, зарытого между моих ног.

Тяжело дышащего.

Сжимающего мои бедра до синяков.

Раздвигающего меня шире.

Я представила, как его язык проникает внутрь, поглощая меня, безрассудный и голодный, как он впивается в меня зубами, как его губы сжимают мой клитор и сильно посасывают, и наши совместные стоны подталкивают меня к кульминации.

Я добралась до пика, волна покалывания пронеслась по позвоночнику, пальцы на ногах поджались, и я прикрыла рот рукой. Я сильно кончила, меня била дрожь, в глазах мерцали звезды. Мое тело звенело в момент освобождения, то отрываясь от кровати, то падая обратно, пока ощущения не угасли и я не расслабилась.

После этого меня окутала тишина. Только легкий гул обогревателя наполнял спальню, смешиваясь с дыханием Тары.

Я закрыла лицо обеими руками.

Мои раны пульсировали. Моя кожа пылала после оргазма. Мои мысли путались, а глаза вновь наполнились слезами.

Я только что мастурбировала в нескольких футах от своей лучшей подруги, в рождественское утро, фантазируя о ее отце.

Это было больным и извращенным.

Унижение захлестнуло меня, и я натянула одеяло на голову, чтобы спрятаться под ним. Но я знала, что не могу прятаться вечно. В конце концов мне придется встретиться с этой катастрофой лицом к лицу.

И в глубине души я знала...

Не все столкновения приводят к тому, что вы восстаете из пепла.

В некоторых случаях ты просто разбиваешься вдребезги, погребенный под обломками собственных ошибок.