Люди злые. Я бы остановилась, если заметила, что кто-то застрял на обочине. Даже зная, что не смогу ничего сделать, я предложила бы им свой телефон или подвезти, или еще что-нибудь.

Снова звоню папе, который заверяет меня, что мой дядя скоро будет здесь. Я ему не верю. Мой дядя не самый надежный человек, когда-либо ходящий по земле. Он часто теряется... обычно в пабе во время обеденного перерыва или по дороге на семейный ужин.

Так скучно.

Мимо проезжает еще одна машина, унося с собой мои надежды на спасение. Сволочи. Что за человек, видящий молодую девушку с поломанной машиной на обочине дороги, оставляет ее в затруднительном положении?

Ложусь обратно на лобовое стекло и закидываю руку за голову. Я услышу машину, если она подъедет.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — Сердитый мужской голос вырывает меня из полусна. Сразу узнаю его и отвечаю: — Загораю, а на что это похоже?

— На улице дубак. — Мистер Прайс делает шаг ко мне. Я сажусь прямо и соскальзываю с капота на ноги.

— Ну, я надеялась, что кто-нибудь остановится, если подумает, что я мертва. — Дьявольски улыбаюсь. — Я была права. Вы остановились. Не слышала, как вы подъехали.

— Наверное, потому что ты храпела, — криво усмехается он и направляется к водительской стороне моей машины. — Что с ней случилось?

— Если бы я знала, то не застряла в ожидании своего отца. Автомобили — не моя область экспертных знаний.

Его брови изгибаются, а голубые глаза мерцают в тусклом свете темнеющей ночи.

— А у тебя такие вообще есть?

У меня отвисает челюсть. Я притворяюсь обиженной.

— Как грубо, мистер Прайс, очень грубо. Кроме того, я уверена, что у меня их много. Просто я еще их не открыла.

Он останавливается, его рука лежит на дверной ручке, а тело слегка сотрясается от беззвучного смеха.

Я этого не понимаю.

— Что тут смешного?

— Н… ничего. — Прочищая горло, он скользит на сиденье, а я протягиваю ему свои ключи.

— Кнопка от капота где-то там.

Он нажимает на что-то под рулем, и капот со щелчком открывается.

Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, где она. Но, конечно, я этого не запомню.

— Итак, как именно она перестала работать? — Спрашивает он, поднимаясь с сиденья и обходя машину спереди.

— Эмм... она просто начала задыхаться и издавать такие странные булькающие звуки, а затем просто замедлилась и остановилась. Всякий раз, как поворачиваю ключ, она... — Он проходит мимо меня, садится обратно на сиденье и поворачивает ключ в замке зажигания. Двигатель издает ужасный звук, борясь за жизнь, но терпит неудачу.

— Твою мать, — бормочет он и прижимается лбом к рулю.

— Что? Все плохо?

Он поднимает голову и недоверчиво смотрит на меня.

— Ты издеваешься? Сколько тебе лет?

— Восемнадцать через 6 месяцев.

— Как давно ты за рулем?

— Три месяца. — Я жду, когда он продолжит, но он все так же смотрит на меня в недоумении.

— Это вообще твоя машина?

Я качаю головой и слегка пожимаю плечами.

— Мы с мамой делим её на двоих. Отец не позволяет мне вернуть мою. Судя по всему, я не ухаживала за ней должным образом. Но в свою защиту скажу, я не знала, что ей нужны вода и масло, а несколько пустых фантиков не означают, что я ленива. Просто всегда спешу...

— У неё закончилось топливо.

Моргаю.

— Повторите?

— Ты не залила бак. В нём кончилось топливо. Она мертва, потому что в ней нет топлива. — Он глубоко вздыхает и слезает с водительского сиденья. Моё лицо вспыхивает.

— Я… эммм… знала это, просто проверяла вас. — Моя ложь лишь заставляет его усмехнуться и что-то пробормотать себе под нос.

— Дизель или бензин?

— Бензин, — отвечаю я, покусывая нижнюю губу. Он запирает мою BMW и направляется к своей машине.

Смотрит по обеим сторонам дороги и на деревья, на его лице я замечаю нерешительность.

— Мне следует просто съездить, взять для тебя немного бензина и привезти обратно, но не думаю, что ты будешь здесь в безопасности одна.

— Это Лили Хилл, здесь всегда безопасно.

— Потому что большинство людей в городе не ставят себя в ситуации, когда они потенциально в опасности. Если позволишь, я отвезу тебя на заправку. Мы наполним канистру и привезем её обратно.

Мои губы приоткрываются. Дрожь пробегает по телу при мысли о том, чтобы быть так близко к учителю… в его машине... у черта на куличках. Часть меня считает, что я должна отказаться. Другая же часть кричит на меня, чтобы на какое-то время я просто насладилась его компанией.

Разумная часть побеждает…

— Было бы здорово. — Ладно, мой рот, похоже, не согласился с моим мозгом. — Спасибо, мистер Прайс.

— Садись, — указывает он, а я быстро его догоняю, открываю пассажирскую дверь и пристегиваюсь. — Не трогай радио.

Моя рука останавливается на полпути к кнопкам на консоли.

— Буду очень признателен, — добавляет он, ухмыляясь, когда я кладу руку обратно на колени и достаю телефон, чтобы написать отцу и сообщить, что меня спасли. — Тебе повезло, что я ехал в эту сторону.

— Счастливое совпадение, это точно. Четыре машины проигнорировали меня, проехав мимо. Четыре. Это грубо во всех смыслах.

— Хмм. — Он настраивает радио так, чтобы музыка звучала тише. — На самом деле, я рад, что у меня появилась возможность поговорить с тобой. Я забыл упомянуть это ранее, когда ты появился в руках с корзиной больше, чем ты сама.

— Выкладывайте, — говорю я и поворачиваюсь на своем сиденье, чтобы смотреть на его профиль.

— Ты не выполнила работу, которую я задавал в классе. Лист, который ты мне сдала, был пустым, за исключением первых двух вопросов, которые ты записала, но не ответила.

Вот блин.

— Да, я была немного эмм… я… мне очень жаль. Я просто была невнимательна.

— У тебя трудности с заданием? — Его брови сходятся. Он смотрит на меня мгновение, прежде чем снова перевести взгляд на дорогу. — Если это так, пожалуйста, просто скажи.

— Нет, вовсе нет. Я люблю Черчилля и этого парня, Муселина.

— Муссолини, — поправляет он, а его губы подергиваются.

— Точно. — Бормочу и наблюдаю за его грациозными движениями, когда он переключает передачу и поворачивает за угол, ведущий обратно в город. — Я всё выполню, если вы снова дадите мне вопросы. В последнее время я была немного рассеянной.

— Дома всё в порядке?

Тот факт, что он кажется искренне обеспокоенным, поражает меня. Большинство людей в этом городе держатся особняком и не замечают того, что им следует.

— Всё в порядке. Никаких жалоб. Я просто имела в виду подработку и всё то, что должна нагнать. Это моя вина. Я вернусь в рабочий ритм, как только год снова начнет набирать обороты.

Он лишь кивает и оставляет всё как есть. Я понимаю, что он больше не хочет разговаривать, когда включает радио и откидывается на спинку сиденья. Его тело кажется расслабленным, но в то же время напряженным. Он не единственный, кто проницателен. У мистера Прайса сейчас проблемы и, скорее всего, более серьезные, чем у меня. Должно быть, он переживает из-за своей мамы. Я его не виню. Альцгеймер — ужасная болезнь, а миссис Прайс — потрясающая женщина, которая не заслуживает нечто столь ужасного.

Мы добираемся до заправки в полной тишине. Мистер Прайс заполняет зеленую канистру, которую достает из своего багажника. Я жду в машине, как мне и велели, хмурясь, когда он игнорирует деньги, которые я ему протягиваю.

Я наблюдаю за ним через окно, он идет к кассе и смеется вместе с человеком за стойкой. Они, похоже, близки. Вероятно, знают друг друга. Это маленький городок.

Когда они оба поворачиваются в мою сторону, я съеживаюсь на своем месте. Очевидно, они смеются над моим позором. Кивнув в последний раз, мистер Прайс поворачивается и подходит обратно к машине. Он лишь ухмыляется, когда замечает мой сердитый взгляд. А потом ухмыляется еще шире, когда я обиженно выдыхаю и отворачиваюсь от него.

— Вот значит, как ты обычно благодаришь своих спасителей?

— Только когда они смеются надо мной с незнакомцами.

Закатив глаза, он заводит машину и увозит нас с заправочной станции.

— Полагаю, мне не следовало ожидать многого, учитывая, что однажды я тебя уже спас, но ты не была в восторге.

У меня отвисает челюсть, а моя кисть поворачивается, чтобы шлепнуть его по руке.

— Я чуть не умерла! Я была немного потрясена.

— Ты только что меня ударила?

— Эмм...

— Ты ведь знаешь, что я мог бы исключить тебя за это? В конце концов, мой отец — директор.

Теперь моя очередь закатывать глаза.

— Не слишком ли драматично? — Затем хлопаю ресницами и складываю руки под подбородком. — Спасибо вам, мистер Прайс, за то, что спасли меня от холодных улиц. Я буду в вечном долгу перед вами.

— И за спасение твоей жизни, — добавляет он с дерзкой улыбкой.

Я снова закатываю глаза. Мой голос становится более глубоким с насмешливым тоном.

— И за спасение моего жалкого существования. Счастливы?

— Неимоверно.

— Отлично. — Слегка наклонившись вперед, я переключаю радиостанцию и увеличиваю громкость.

— Кажется, я сказал не трогать радио.

— Кажется, я только что вас проигнорировала.

Он не улыбается, но и не выглядит раздраженным. Вместо этого он замолкает и концентрируется на вождении, а я расслабляюсь и закрываю глаза, позволяя мягкому голосу Ланы Дель Рей утешить мою душу.