— Выпей горячего шоколада, — кричит Кристал, выходя из подсобки и садясь на свой старушечий стул (как мы его называем, потому что только она им пользуется) за столом рядом со мной. — Шоколад высвобождает эндорфины, которые делают тебя счастливой, а иногда и влюбленной. Выглядишь так, словно тебе прямо сейчас нужна доза улыбок.

Я киваю, но не берусь его наливать. Мне не хочется сейчас горячего шоколада.

Морщинистая, но мягкая рука Кристал хватает меня за запястье и слегка дергает. Я смотрю в ее теплые глаза и жду мудрости, которой она вот-вот поделится.

— Моя мама всегда говорила, что беспокоиться о своем будущем — все равно, что подбрасывать колоду карт в воздух и пытаться предсказать, куда упадет каждая из них. Это просто не произойдет таким образом. Ты никогда не узнаешь, пока это не случится, так что не волнуйся, деточка. Ты умна, ты забавна, ты красива, и ты проживешь свою жизнь так, что мы, старые карги, будем тебе завидовать. Carpe Diem, Элли. Carpe Diem. Работай и отдыхай по полной, держись подальше от неприятностей, все будет хорошо.

— Спасибо, Кристал.

— Тебя ждет посетитель.

Моя голова резко поворачивается, я тут же извиняюсь перед человеком, терпеливо стоящим у стойки, явно готовым сделать заказ.

Признаюсь, ее слова меня немного успокоили. Она права, я не знаю будущее. Даже если все пойдет не так, как планировалось, я достаточно молода, чтобы это исправить. Вот на чем я должна сосредоточиться, на том, чтобы все исправить, сделать все правильно. Особенно с моим отцом.

Мои оценки играют в этом огромную роль, к счастью для них же. Хорошие оценки и усердная работа — гордый папочка. Я могу это сделать, знаю, что могу. Мне как-то удалось это сделать в прошлом году, поэтому получится сделать и сейчас. Тогда я смогу провести свой первый год в университете, наслаждаясь жизнью, выпивкой, путешествиями на каникулах и вечеринками. Не слишком много, но достаточно, чтобы могла сказать, что была в таких-то местах и делала такие-то вещи.

— Думаю, что теперь я выпью этот горячий шоколад, — ухмыляюсь я, поворачиваясь обратно к Кристал, когда кофеварка издает серию звуков, означающий, что напиток клиента почти готов. — Не хочешь ко мне присоединиться?

— Только если в мой ты добавишь каплю виски и целую кучу сливок.

Хихикая, принимаюсь за работу. Улыбаюсь с любовью, когда пожилая леди, о которой я очень забочусь, проводит пальцами по моим волосам, проходя мимо меня за бутылкой виски из подсобки.

Айзек

— Доброе утро, класс, — кричу я, пока все вяло входят и садятся за выбранные места.

— Сейчас я соберу вашу домашнюю работу. Спасибо тем, кто проявил инициативу и отправил ее мне по электронной почте. Поверьте, это значительно облегчает мне жизнь. — Класс ворчит, как я и ожидал.

— Послушайте, знаю, что домашнее задание — это участь хуже смерти. — Это приносит мне пару одобрительных возгласов и несколько смешков. Я продолжаю:

— Но вам предстоит еще много работы, чтобы наверстать упущенное в прошлом году. Чем скорее мы это сделаем, тем мы избавимся от домашней работы. Это означает, что, возможно, не будет заданий, которые необходимо выполнить во время рождественских каникул. — Это высказывание им определенно нравится. — У всех ли есть их учебники?

— Черт, — слышу я из задней части класса. Мой взгляд останавливается на девушке рядом с Элоизой, ее имя постоянно от меня ускользает. Девушка выглядит испуганной и прикрывает рот рукой.

— Извините, сэр, просто... — Она жестом подзывает меня и указывает на свою сумку. Меня мгновенно атакует запах клубники. — Кажется, мои духи разбились и… ну… вы можете видеть и почувствовать результат.

Элоиза, похоже, не в силах сдержаться, почти утыкаясь лицом в стол с приступом смеха. Другие присоединяются к ней, пока… как же ее зовут... начинает доставать вещи из сумки.

Тяжело вздыхаю и возвращаюсь к своему столу.

— Всего один день, — бормочу я богам наверху. — Всего один чертов день спокойствия.

Затем бросаю взгляд на класс, когда резкий запах наполняет комнату.

— Кто-нибудь, откройте дурацкое окно! — Все начинают двигаться, но открытые окна не особо избавляют комнату от ужасного запаха.

Кажется, теперь настроение у всех улучшилось, а смех из дальнего угла становится только громче.

— Не могла бы ты вынести свою фигню из этого класса, пожалуйста... — Черт, как ее гребаное имя?

— Это Хейли, — говорит мне девушка спереди, в которой я узнаю Шеннон, когда видит, что я в затруднительном положении.

Киваю в знак благодарности.

— Пожалуйста, Хейли. Собери все в сумку.

— Но... моя домашняя работа. — Она машет бумагой в воздухе, а я делаю шаг назад.

— Принесешь ее обратно, когда она не будет пахнуть, как цветочный магазин. Спасибо.

Она топает к двери, прижимая к груди полную сумку. Элли продолжает хохотать, и ее смех становится только громче, когда ее бедная подруга спотыкается о маленькую черную мусорную корзину и летит лицом в дверь. Все вздрагивают. Однако Элоиза начинает смеяться настолько сильно, что не издает ни звука.

— Все хорошо, я в порядке, — объявляет Хейли высоким голосом, поднимаясь с пола. В ту секунду, как она выходит из кабинета, мой класс становится неуправляемым.

— Элоиза, — кричу я, пытаясь ее успокоить. Ее смех очень мягкий и женственный, а также очень, очень заразительный. Настолько заразительный, что, когда класс смеется, я тоже с трудом сдерживаюсь. Вскоре мы все смеемся при воспоминании о бедной девушке, поцеловавшейся с дверью.

Когда все успокоились и у меня улучшилось настроение, обнаруживаю, что дети меня слушают и лучше усваивают информацию. Я был слишком строг с ними. Когда-то я тоже был молод. Иногда забываю об этом. У меня такое чувство, что это хорошее начало, как я надеюсь, отличного года.

Как только возвращаюсь домой, я забираю свои слова назад. У придурка по соседству его дурацкая музыка играет громче, чем раньше. Это становится чертовски абсурдно. На этот раз я не звоню своему домовладельцу, потому что у меня просто нет сил. Вместо этого беру свою работу к родителям и наслаждаюсь хорошей едой, разбираясь с мамой над домашним заданием.

Мне жаль, что я пренебрегаю ею, но это тяжело. Она все еще в порядке, кажется, не страдает. Но я все еще не могу вынести моменты, когда ее болезнь проскальзывает наружу.

Сейчас она выглядит достаточно хорошо и тратит свое время, чтобы помочь мне в некоторых вещах. История — не самый мой сильный предмет, но я довольно много знаю с того периода, когда фанател от нее. Это все чтение, что не сильно отличается от того, чем ранее занимался. Я просто благодарен, что это не математика. Всегда презирал этот предмет.