— Ты часто бываешь там.

— Отличная работа, Шерлок. Ты сам до этого додумался?

Он снова хмурится.

— Послушай, я знаю, что дома было тяжело, но ты уезжаешь через несколько месяцев. Уже почти Новый год, а потом ты уедешь в университет, я и глазом моргнуть не успею.

— Это если я поступлю. — Я закрываю книгу, которую только что открыла, и обхватываю ноги руками.

— Я просто хочу сказать, что, может быть, ты могла бы проводить больше времени со своей мамой и со мной, прежде чем отправишься навстречу собственным приключениям. — Он садится на кровать и кладет руку мне на колено. — Твоя жизнь для нас пролетела слишком быстро, и я думаю, это замечательно, что ты посвящаешь свое время больной женщине, о которой, я знаю, ты заботишься. Я горжусь этим.

Это шокирует.

— Я постараюсь проводить больше времени с тобой и мамой. — Возможно. Я смотрю на часы. — Мне правда нужно сделать домашнее задание. Завтра у меня не будет времени. Мне нужно на работу сразу после обеда.

— Хорошо. — Он смягчается и щелкает меня по лбу. Он направляется к двери, но снова останавливается. — Как ты относишься к ужину и походу в кино завтра?

Я приподнимаю бровь.

— Как вечер папы и дочки?

— Да, как мы делали раньше.

Звучит не так уж плохо.

— Конечно. Я заканчиваю работу в пять тридцать. Заедешь за мной?

Он кивает с улыбкой.

— Конечно, миледи.

Теперь я чувствую себя виноватой из-за своего дерьмового отношения к нему. Я снова открываю книгу и быстро кричу, когда он спускается по лестнице:

— Люблю тебя, пап.

— Я тоже тебя люблю, — отвечает он, и я слышу улыбку в его голосе.

Элоиза: Я не смогу прийти сегодня вечером. У меня такое чувство, что мой папа будет меня проверять.

Я получаю фотографию, на которой он выпячивает нижнюю губу. Хихикаю.

Элоиза: А завтра после работы мы проведем с ним время вместе, так что я не смогу с тобой встретиться.

Айзек: Значит, я не увижу тебя до занятий в пятницу?

На этот раз я отправляю ему свою фотографию, на которой я дуюсь.

Айзек: Мне понадобится что-то более откровенное, чтобы продержаться так долго.

Я посылаю ему фотографию моего плюшевого кролика.

Айзек: Напомни мне еще раз, почему я с тобой встречаюсь? Не могу припомнить…

Элоиза: Потому что я забавная и милая. А теперь оставь меня в покое, мне нужно сделать гору домашней работы.

Айзек: У меня есть для тебя сюрприз.

Элоиза: Подарочный бант, повязанный вокруг своего пениса и предложение поцеловать его — это не самый хороший сюрприз.

Айзек: Это не то, что я подготовил, но это кажется интересной идеей…

Элоиза: Перестань меня отвлекать!

Айзек: Я серьезно, как думаешь, у тебя получится придумать алиби на воскресенье?

Элоиза: Зачем?

Айзек: Увидишь.

Я люблю сюрпризы.

Мы никогда раньше не проводили целый день вместе. У нас не было такой возможности.

Теперь я очень хочу пойти и повидаться с ним сегодня вечером, но знаю, что не должна рисковать. У моего папы хорошее настроение, а это значит, что они с мамой, вероятно, засидятся допоздна, так что я не смогу улизнуть, пока в этом не исчезнет смысл.

Почему так получается, что каждый восемнадцатилетний, которого я знаю, делает, что хочет и когда хочет, а я сижу взаперти как преступник? Это так несправедливо. Если бы я могла позволить себе собственное жилье, я бы так и поступила, но папа все равно бы мне не позволил, а мне нужны деньги на учебу в университете. Я собираюсь жить в кампусе, в общежитии для студентов, так что мне нужны все деньги, которые я смогу получить.

Я люблю своих родителей, и мне повезло, что они так заботятся обо мне. Просто ненавижу то, насколько удушающей бывает их любовь.

Я сижу со своим отцом за уютным столиком в ресторане на окраине города. Была здесь всего несколько раз; это не то место, куда бы я пришла с друзьями.

— Итак, есть причина, по которой я пригласил тебя сюда сегодня вечером. — Мой отец откашливается и делает глоток вина.

— Продолжай. — Я кладу вилку на стол, а он достает из сумки пять больших конвертов и протягивает их мне. — Что это?

— Почти уверен, что это твои письма о приеме в университет.

Я провожу рукой по верхнему письму, сердце бешено колотится в груди.

— Когда они пришли?

— Вчера утром.

— Что, если я не поступила?

Мой отец пожимает плечами с теплой улыбкой на лице.

— Тогда нам просто придется подать заявление в другой.

— Я открываю два, и ты два? — Предлагаю я и кладу пятый на стол.

Мой папа сияет, довольный тем, что его включили в дело.

— Ты же знаешь, что тебе придется принять два варианта и выбрать между ними, верно?

— Да. — Я начинаю разрывать конверты и вытаскивать из них белые листы бумаги. Папа делает то же самое. Вижу, что у него дрожат руки, почти как у меня.

Мое сердце начинает учащенно биться, и я чувствую, как кожа покрывается легкой испариной, когда я пробегаю глазами по написанному. Мое сердце подпрыгивает, переворачивается, пикирует и возвращается на прежнее место.

— Тебя приняли в Халл и Манчестер.

Мои глаза наполняются слезами.

— Меня приняли в Бостон и Лидс.

Мы оба хватаемся за последнее письмо и придвигаемся поближе, чтобы прочитать его вместе.

— При условии, что ты получишь обещанные оценки, — читает вслух мой папа. — Тебя приняли в Кембридж. Они предлагают тебе место.

Я подношу руку ко рту, и слезы, которые жгут мне глаза, наконец, начинают течь.

— Мы должны позвонить маме. Она должна была быть здесь в этот момент.

Папа вручает мне конверт поменьше, последний.

— Прежде чем мы позвоним ей, я хочу передать тебе это. Это всего лишь небольшая благодарность, чтобы сказать тебе, что несмотря на то, что я был строг к тебе, я очень тобой горжусь.

Я открываю последнее письмо и достаю из него странную синюю брошюрку. Открыв ее, я обнаруживаю два длинных тонких билета на самолет, и из моего горла вырывается визг.

— Франция?

Папа улыбается, его глаза сияют от счастья.

— Франция. Оплачено, но только на четыре недели. Я собирался оформить на шесть, но мы с твоей мамой обсудили и решили, что ты будешь готовиться к переезду и захочешь завести друзей.

Я засовываю билеты обратно в буклет и обнимаю человека, которого так легко презирала последние несколько месяцев.

— Ты так сильно верил в меня?

— Конечно. — Он обнимает меня в ответ и гладит по волосам, пока я плачу, уткнувшись ему в плечо. Не думаю, что когда-либо чувствовала себя такой счастливой. — Только, пожалуйста, закончи этот год. Не делай глупостей.

— Не буду, — обещаю я и отстраняюсь. — Мы можем идти? Я правда хочу рассказать маме.

Он кивает и помогает мне надеть пальто, прежде чем положить билеты в карман.

— Я пока придержу их у себя.

— Хорошая идея. — Я бы, наверное, потеряла их. — Пошли!

Он усмехается и ведет меня к бару, где быстро расплачивается, после чего выводит меня на улицу.

Мне не терпится рассказать всем об этом.

Воспользовавшись своим ключом, я вхожу в квартиру Айзека. Знаю, что сильно рискую, приходя сюда без приглашения, но это не может ждать. Мой отец думает, что я пошла рассказать друзьям. Если бы он только знал, куда я пошла на самом деле... Мне страшно подумать.

До сих пор не могу поверить, что поступила в Кембридж. Просто это так далеко. Об этом даже не могло быть и речи. Я подала заявление в Кембридж только для того, чтобы получить отказ, просто чтобы у меня было больше шансов выбрать между Бостоном и Лидсом, ведь Лидс еще дальше, чем Кембридж.

Черт.

В комнате темно и тихо. Слышу, как из спальни доносится дыхание Айзека. Сбросив обувь, я захожу внутрь, стараясь ступать как можно тише.

Он лежит на животе, вытянув руку, его пальцы сжимают подушку, на которой я обычно лежу. Я провожу пальцами по его подстриженным волосам и бровям, затем провожу по его носу и наклоняюсь вперед, чтобы прижаться губами к его губам.

Он урчит во сне, его разгоряченное тело поворачивается, когда он поднимает руку, чтобы схватить меня за волосы и углубить поцелуй.

— Не думал, что ты придешь. — Сонно шепчет он мне в губы.

Я отстраняюсь и тянусь к прикроватной лампе.

В ту же секунду, как он видит мое лицо, он озабоченно хмурится и садится. Простыня соскальзывает с его тела, обнажая красивую грудь, такую рельефную и совершенную. Как такой мужчина вообще может хотеть меня?

— Что случилось? — Спрашивает он, протягивая ко мне руку. Я кладу конверты на кровать между нами и наблюдаю, как он медленно берет их в руки. Он сразу понимает, что это, но его лицо остается бесстрастным, когда он открывает их и просматривает.

— Ты подавала заявление в Кембридж?

— Я выбрала его просто ради интереса. Я не думала, что меня примут.

Он качает головой.

— Мне пришел отказ.

— Из Кембриджа?

Он кивает.

— Это был мой первый выбор. Он один из лучших в стране, да и в мире. Черт... он дорогой, однако. Кембридж в целом, не только университет.

Я знаю это.

— Мой отец оплатит мое обучение. Мне только нужно будет оплачивать расходы на проживание.

— Некоторым везет. — Айзек бросает конверты на кровать и долго-долго смотрит на меня. — Ты собираешься в Кембридж?

Я пожимаю плечами.

— Я еще не решила. Я на самом деле присматривалась к Бостону.

— Ты будешь глупой, если упустишь такую возможность. — Он встает с кровати и хватает свой халат с дверцы шкафа, прежде чем натянуть его и выйти из комнаты.

Я следую за ним на кухню и наблюдаю, как он наливает себе стакан воды. Его сильная, жилистая шея вздрагивает при каждом большом глотке. Он со стуком ставит стакан на стол и поворачивается ко мне. Мы снова смотрим друг на друга, наши глаза передают эмоцию туда и обратно. Я не знаю, что это за эмоция, и не хочу знать.

— Ты должна туда поступить. — Внезапно говорит он. — Это будет потрясающе, и любой, кто увидит этот университет в твоем будущем резюме, поставит тебя выше всех остальных.

— Я не смогу приезжать домой каждые выходные. Не смогу выделять этому столько времени. — Я игнорирую боль, пронзающую мое тело.

— И что? — Он облокачивается на разделяющую нас барную стойку. — Такая возможность выпадает раз в жизни. — Он проводит рукой по волосам, убирая светлые пряди с лица.