Глава 26

Райан

Современный одноуровневый дом был виден с вершины окрашенных в темные цвета деревянных ступенек, которые вели к террасе, опоясывающей фасад дома. Я начал спускаться, любуясь невероятным видом. С того места, где стоял, я мог видеть Золотые ворота. Солнце только начинало садиться, небо пылало красно-оранжевым огнем. Один только вид, должно быть, стоил миллион долларов. Неплохой дом для сдачи в аренду.

Подойдя к входной двери, я дважды постучал. Через мгновение я услышал шаги, а еще через несколько секунд дверь открылась, и на пороге появилась бабушка Лили.

— Здравствуйте, миссис Корселла, — сказал я. Она выглядела лишь слегка удивленной.

— Райан.

Я подождал немного.

— Лили дома?

— Нет.

Меня охватило разочарование.

— О.

Я нахмурился.

Не ожидал, что ее здесь не будет. Я пытался дозвониться ей по дороге, но она не ответила, но было время обеда, и я подумал, что она, возможно, занята трапезой. Или, может быть, она была здесь, а ее бабушка лгала мне.

— Вы не знаете, где я могу ее найти?

— Райан, пожалуйста, заходи. — Я колебался. Вряд ли я хотел прямо сейчас выслушивать лекцию о том, почему нам с Лили не следует быть вместе. Я взял второй выходной и провел его, делая то, о чем просила меня Лили: думая о нас. Вздохнув, я переступил порог двери, которую она держала открытой. И последовал за ней в официальную гостиную слева, прямо от небольшого парадного входа.

Она села в белое кресло с высокой спинкой, а я сел на диван. И ждал, когда она заговорит первой.

— Лили сказала мне сегодня утром, что она доверила тебе свое... прошлое. Свою ситуацию.

Ее ситуация.

— Да, Лили рассказала мне о своей жизни, о своей болезни, — сказал я. — И я принимаю все, что касается ее.

Ее бабушка несколько мгновений смотрела на меня оценивающим, но не холодным взглядом.

— Ты принимаешь ее. — Она снова на мгновение замолчала. — Ты вообще понимаешь, что это значит? Понимаешь, каково это — любить кого-то вроде Лили?

«Кого-то вроде Лили».

Кого-то похожего на меня.

— Да, это лучшее, что когда-либо случалось со мной, — сказал я, вложив в свои слова убежденность, которую чувствовал сердцем.

— Ты так думаешь сейчас, Райан. Ты так думаешь сейчас, потому что у Лили все хорошо, она здесь с тобой во всех смыслах. Ты не чувствовал горя, не наблюдал, как она просто... исчезает прямо у тебя на глазах, не видел, как она разговаривает с людьми, которых там нет, потому что живет в своем собственном мире.

— Да, Вы правы, я этого не видел. Но готов принять такую возможность, даже вероятность. Я готов принять это, потому что полностью отпустить ее настолько немыслимо, что для меня нет другого выбора. Я выбираю ее добровольно, каждую ее частичку, даже темную.

Так же, как она приняла меня, даже темноту.

Лицо ее бабушки, казалось, смягчилось.

— Ты влюблен в нее.

— Да.

Да.

Она вздохнула.

— Что ж, полагаю, это начало.

— Мне нравится думать, что это действительно хорошее начало.

— И ты будешь заботиться о ней?

— Всем сердцем и душой.

На губах ее бабушки появился проблеск улыбки.

— Она тоже в тебя влюблена. И совершенно ясно дала мне это понять сегодня утром. Она также ясно дала это понять год назад, хотя, на мой взгляд, были более серьезные приоритеты. — Она на мгновение опустила взгляд на свои руки. — Мы поговорили... — ее слова затихли, но я промолчал. Казалось, она все еще о чем-то размышляла. Когда ее глаза встретились с моими, они были полны печали. — Лили — единственная семья, которая у меня осталась, Райан. И у нее нет никого, кроме меня.

Было очевидно, что она очень любила свою внучку. Я не хотел, чтобы она думала, что со мной в жизни Лили она будет отодвинута на второй план. Она этого не заслуживала. Она тоже не заслуживала одиночества.

— Не было, — сказал я. — Теперь у нее есть и я. У вас обеих.

Она медленно кивнула, ее глаза смягчились.

— У нее есть деньги, ты знаешь? Из наследства ее матери. И я оставила Уиттингтон ей. Полагаю, она может поступить с ним так, как считает нужным. Это показалось правильным. — Уиттингтон принадлежал Лили. Она сделала паузу. — И все же, знаешь, я беспокоюсь, что будет с Лили, когда меня не станет. — Она прижала руку к сердцу. — У меня слабое сердце, и я беспокоюсь...

— Вам больше не нужно беспокоиться. Я хочу быть рядом с ней.

— А что произойдет, если ты снова заболеешь? Что тогда?

Я выдохнул.

— Не знаю. У меня нет ответов на все вопросы в этой ситуации. Но я думаю — нет, я знаю, — что мы с Лили созданы друг для друга, и я должен верить, что мы найдем способ наладить отношения, как бы это ни выглядело, что бы это ни значило.

Ее бабушка печально кивнула.

— Так много неопределенности. Это то, чего я пыталась избежать с Лили.

— Вы не сможете избежать этого. Не знаю, сможет ли хоть кто-нибудь, но для нас с Лили всегда будет неопределенность. Только любовь сделает это терпимым. Несмотря ни на что, это всегда будет нашей единственной верностью, нашей единственной константой. Это всегда будет светом, который выведет нас из тьмы.

В глазах бабушки Лили заблестели слезы, когда она кивнула.

— Хорошо, Райан. — Она глубоко вздохнула, возможно, смирившись и почувствовав облегчение, возможно, и то, и другое вместе. — Прости, что я пыталась разлучить вас. Прости за это. У тебя есть мое благословение.

Мои плечи расслабились, и я слегка улыбнулся ей.

— Где она?

— Она пошла в планетарий. Должна быть дома с минуты на минуту, если ты... — нас прервал звонок моего телефона.

— Извините, — пробормотал я, достав телефон из кармана. Это была Лили. — Лили, — ответил я и услышал помехи на линии. — Алло? — я слегка отвернулся от бабушки Лили.

— Райан, — позвала Лили. — Извини, ветер. Ты меня слышишь?

— Да, где ты?

— Я на мосту Золотые ворота. Иду...

Я нахмурился.

— Золотые ворота? Что ты там делаешь?

Она ответила, но звук был потерян во взрыве помех.

— Лили, я иду за тобой, хорошо? Оставайся там, я найду тебя. Алло? — я услышал ее искаженный голос и повторил то, что сказал прямо перед тем, как линия оборвалась.

Я посмотрел на ее бабушку.

— Иди, — сказала она, слегка обеспокоенно улыбнувшись мне. — Иди и приведи ее.

***

Ветер бил меня в лицо, пока я быстро пробирался сквозь людей, идущих по мосту. Небо уже потемнело, и мост был освещен, но оно было мягким и приглушенным. Для меня Золотые ворота ночью никогда не выглядели так, словно их освещало электричество, скорее, они были залиты звездным светом. Я шел сквозь прогуливающуюся толпу, быстро двигаясь и поворачивая голову, когда замечал темные волосы, и разочарование охватывало меня каждый раз, когда я понимал, что это не Лили. Мое сердце забилось быстрее.

Где она?

Я еще больше ускорил шаг, теперь практически бежал трусцой, мое дыхание вырывалось короткими урывками. Наконец я заметил одинокую фигуру с длинными темными волосами, стоящую возле одной из башен, ее руки покоились на выступе, она смотрела на залив. Мое сердце подпрыгнуло от радости. Это была она. Полуночная Лили. Моя Полуночная Лили. Приблизившись, я замедлил шаг. Ее голова повернулась прямо перед тем, как я подошел к ней, как будто она почувствовала мое приближение, и улыбка, осветившая ее лицо, заставила мое сердце подпрыгнуть в груди.

— Привет, — выдохнул я.

— Привет, — сказала она и повернулась ко мне лицом.

— Что ты здесь делаешь?

— Я никогда не ходила по мосту, — сказала она. — Закат был таким прекрасным сегодня вечером, и, я думаю, он просто взывал ко мне. А теперь луна. — Она подняла глаза, и я тоже. — Ты видишь это? — Не мог поверить, что не заметил этого раньше, так стремясь найти ее. Луна над головой была полной и яркой, такой яркой, что затмевала звезды.

— Теперь вижу, — прошептал я. Мы посмотрели друг на друга, и Лили наклонила голову, ее улыбка исчезла, а на ее месте появилось слегка нервное выражение.

— Что ты здесь делаешь?

Я взял ее руки в свои.

— Ты сказала мне, что я должен понимать, на что соглашаюсь. Что значит быть с тобой. Что когда-нибудь в будущем ты просто... уйдешь. И это не обязательно произойдет из-за того, что случится нечто ужасное, и не потому, что ты этого хочешь. И не потому, что я мог бы сделать что угодно, чтобы это случилось. Или иногда это будет происходить из-за того, что случилось что-то, с чем ты не смогла справиться. Это непредсказуемо и...

— Да, — выдавила она, на ее лице отразилась печаль, она отвела от меня взгляд, а затем снова вернулась. — Да, Райан.

— Тогда я приду и найду тебя.

Она рассмеялась, шмыгнув носом.

— Что?

Я крепче сжал ее руки.

— Если ты уйдешь, я найду тебя, даже если это означает, что мне тоже придется ненадолго потеряться.

Она покачала головой с милой озадаченной улыбкой.

— Как ты сможешь это сделать?

— Просто, — сказал я, придвинувшись еще ближе, так что наши тела соприкоснулись, и ей пришлось наклонить голову, чтобы посмотреть на меня, — я не боюсь темноты. Я был там раньше. И войду в это добровольно, без колебаний, и найду тебя. Никто другой не мог бы дать такого обещания и иметь это в виду, Лили. Никто. Никто, кроме меня.

Слеза скатилась из ее глаза и потекла по щеке, но я продолжал держать ее за руки, и ни один из нас не вытер ее.

— Я не хочу уводить тебя во тьму, — сказала она.

— Возможно, я буду тем, кто отправится туда первым. Не могу гарантировать, что не сделаю этого. Ты бы пришла за мной, Лили? Ты бы пришла?

— Да, — сказала она с внезапной напряженностью в голосе. — Тысячу раз, да. Но именно поэтому люди сказали бы, что мы не подходим друг другу. Люди сказали бы, что мы провоцируем болезни друг друга.

— Это смешно. Я не говорю, что хочу, чтобы ты болела. Я не говорю, что я хочу болеть. Но хочу сказать, что если ты потеряешься, я найду тебя. И верну тебя обратно. Где бы ты ни была, кем бы ты ни была, я приду туда и найду тебя. И я надеюсь, что ты сделаешь то же самое для меня.

— Не знаю, возможно ли это, Райан, — нежно сказала она, убрав прядь волос с моего лба, — и даже если это так... Мир определенно не создан для такого рода вещей. Если только ты не Вилли Вонка, и у тебя нет собственной шоколадной фабрики.