Глава 11

Холден

Следующие несколько дней были одними из самых счастливых в моей жизни, несмотря на то, что я чувствовал себя плохо и был прикован к таблеткам, которые все еще не набрался смелости прекратить принимать. Это тяготило меня, темная тень в глубине моего сознания. Я знал, что мне нужно это сделать, и сделать это как можно скорее — я хотел, чтобы Лили узнала меня всего, а не оболочку человека, которым я стал.

К тому же головные боли становились все сильнее. Меня тошнило так, как никогда раньше от таблеток. Мне нужно было избавиться от них и восстановить свое здоровье, прежде чем я смогу начать давать что-либо вообще другому человеку. Но в то же время я наслаждался чудесным, казалось бы, сказочным миром, созданным Лили. Мы гуляли по лесу, держась за руки, и она указывала на все, что я бы пропустил, если бы гулял один: дрозды и бабочки, кусты водосбора, которые в конце лета становятся темно-бордовыми. Мы пили холодную воду из ручья, который тянулся с гор, и кормили друг друга земляникой.

Мы целовались везде: у деревьев и камней, в бескрайних полях и на берегу ручья, лежа на солнышке, пока вода журчала и плескалась рядом с нами. Она довела меня до безумия похоти, такой сильной, что иногда я едва мог отдышаться. Я хотел ее каждой клеточкой своего тела. И по тому, как она двигала своими бедрами напротив моих, по тому, как ее глаза остекленели, когда мы соприкоснулись, я понял, что она тоже хотела меня. Я никогда не испытывал такого физического желания, даже более сильного, чем тяга, которую я испытывал к таблеткам. Это сводило меня с ума, но и давало мне надежду. Ошеломляющий покой, который приносили таблетки, был иллюзией. Лили. Лили была настоящей. И с ней мне не нужен был ни один из титулов, которые я получил. Мне не нужно было сталкиваться с моими ошибками или моей болью. Я был просто... собой, и я наконец начал надеяться, что все будет хорошо.

Но я также очень хорошо знал, что Лили была невинна — ее робкие прикосновения, ее удивленная реакция, беззастенчивый восторг, который она проявляла каждый раз, когда я прикасался к ней так, чтобы это доставляло удовольствие, сказали мне все, что нужно было знать.

Может быть, как только я перестану принимать таблетки, мы можем просто остаться в этом лесу до скончания веков. Простая жизнь внезапно показалась мне несбыточной мечтой. Проводить дни, гуляя по лесу на свежем воздухе, разговаривая обо всем и ни о чем, и наслаждаться вечерами у теплого камина, читая, а затем занимаясь любовью до поздней ночи, радуясь жизни самым древним способом. Мне захотелось погрузиться в эту глубокую прекрасную простоту, внезапно захотелось, чтобы она стала ясной для моей души. Это звучало как... свобода.

Я вышел ей навстречу на опушку леса через пару дней после того, как впервые прикоснулся к ней под ветвями дерева в завесе дождя. Был солнечный вечер, и когда я ступил в тусклый свет леса, она медленно повернулась на звук моих шагов. На ней было бледно-фиолетовое платье и коричневые сапоги. Ее губы изогнулись в красивой улыбке, и легкий ветерок поднял прядь ее волос.

Внезапно бледный луч солнечного света пробился сквозь деревья, отбрасывая свет на ее тело, казалось, заставляя ее мерцать, колебаться между этим миром и другим. И мое сердце тоже затрепетало от ее красоты, внушающей благоговейный трепет. Она была так великолепна, что у меня все болело внутри. Сон. Видение. Нет, не так. Что-то очень реальное. Этот момент был наполнен не мечтательностью, а острой реальностью. Потому что эмоции, которые я испытывал, невозможно было отрицать: я был влюблен. Глубоко, безумно, сладко влюблен.

И я не мог сказать ей об этом. Это было несправедливо — прямо сейчас я был мужчиной только наполовину. Так что пока я держал это при себе. Я должен был очиститься. Больше не мог откладывать это. Сегодня будет наша последняя ночь вместе, пока я не смогу прийти к ней так, как она того заслуживает.

Я подошел к ней, мое тело внезапно задрожало от осознания этого, голова начала болеть.

— Привет, — выдохнула она, обнимая меня и сразу же приближая свои губы к моим.

Я поцеловал ее, а затем тихо рассмеялся, когда она отстранилась.

— Что? — спросила она.

— Мне нравится, что ты не можешь оторвать от меня свои руки.

— Как я могу? Неужели я должна сопротивляться бойскауту с высокими почестями, который целуется так, как ты? В конце концов, я всего лишь человек.

— Верно. Ты была обречена, как только я ступил в этот лес.

— Ага, — промурлыкала она, вытирая капельку влаги с моей нижней губы. — Я знаю.

Я склонил голову набок.

— Ты сегодня можешь зайти ко мне? Ты еще не была внутри.

Она прикусила губу, но затем кивнула. Я взял ее за руку и повел через открытую травянистую площадку к лестнице дома. Она выглядела немного взволнованной, но я сжал ее руку и потащил за собой.

Когда мы переступили порог, она заколебалась и огляделась. Когда она наконец прошла дальше внутрь, то положила руку на спинку дивана, глядя на высокий потолок с балками. Я проследил за ее взглядом — вспомнив про колонки в стенах, которые я заметил в первую неделю своего приезда, — и подошел к полке, где включил подключенный к ней iPod. Кавер-версия песни Элвиса «Не могу не влюбиться» заполнила комнату, и Лили с улыбкой повернулась ко мне. Я вернулся к ней, внезапно почувствовав смущение. Я вытер ладони о джинсы и обнял ее, покачиваясь в такт музыке.

— Я не очень хорошо танцую, — признался я.

— Это приятно, — сказала она, прижимаясь ближе ко мне. — Я никогда раньше не танцевала.

Я слегка отстранился.

— Никогда?

Она покачала головой.

— Видишь, тебе не следовало говорить мне, что ты плохой танцор. Я бы никогда не узнала.

Она усмехнулась, и мое сердце замерло.

— Пока ты не потанцуешь с кем-то другим.

Мгновение она просто смотрела на меня.

— Не хочу танцевать ни с кем другим.

Я сглотнул.

— Я тоже этого не хочу, Лили.

Я притянул ее ближе пока песня продолжалась, думая о том, как текст применим ко мне. Потому что я ничего не мог с этим поделать. Я был влюблен в девушку, которую держал в руках, и это казалось... предопределенным, как судьба. Что мы, несмотря ни на что, каким-то образом нашли друг друга здесь, у черта на куличках. Два человека, которые так отчаянно нуждались друг в друге. Песня закончилась, и мы оторвались друг от друга, Лили нежно поцеловала меня.

— Спасибо тебе, — сказала она, — за то, что подарил мне мой первый танец.

Я улыбнулся в ответ и пошел выключать музыку. Она прошла через гостиную, и я последовал за ней, не говоря ни слова, когда она прошла на кухню, проводя рукой по гранитной столешнице.

— Здесь мило, — сказала она. — Так странно видеть все изнутри, а не через окно. — Она одарила меня легкой, смущенной улыбкой. — Сказала как сталкер.

Я рассмеялся, прислонившись бедром к дверному косяку и скрестив руки на груди. Я был бы счастлив просто наблюдать за ней вечно. То, как она выглядела, как двигалась...

Она слегка покачала головой, подходя к холодильнику, где остановилась на мгновение, чтобы посмотреть на фотографии, прикрепленные магнитами — их было так много. У меня даже не было времени присмотреться к ним повнимательнее. В основном это были фотографии с вечеринок, как я теперь заметил, вероятно, с разных тусовок, которые Брэндон устраивал здесь. Она улыбнулась, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть то тут, то там.

— Так много друзей... — пробормотала она с ноткой... ревности?

Была ли это ревность в ее голосе? Нет. Может быть, тоска? Как будто у нее вообще не было друзей.

— Я…

Я нахмурился, удерживаясь от того, чтобы попросить ее рассказать мне каждую деталь о ее жизни. Я хотел этого, нуждался в этом, но мне также хотелось дать ей то же самое, и я не мог этого сделать, пока не очищусь.

Пусть это будет твоей наградой, — прошептал мой разум.

Да, Лили была бы моей наградой.

— Где ты спишь? — спросила она, и ее улыбка вернулась.

— Наверху, — ответил я.

Боже, я хотел затащить ее в свою постель и провести ночь, поклоняясь каждому сантиметру ее кожи. Я хотел раствориться в теплом раю ее тела.

— Хочешь чего-нибудь выпить? Содовой или... — мой голос звучал хрипло.

Лили кивнула. Я подошел к шкафчику и начал наливать ей напиток, в то время как она подошла к окну и на мгновение выглянула наружу. У меня перехватило дыхание, когда я взглянул на ее профиль. Она была такой красивой.

Смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к тому эффекту, который она на меня оказывает?

Она вернулась в гостиную. Когда я вошел в комнату через минуту после нее, держа в руках ее напиток, она стояла у окна с журналом в руке. Я предположил, что она нашла его на столике рядом с большим кожаным креслом, заполненным всевозможными материалами для чтения.

Я застыл, когда она повернулась ко мне, ее лицо было бледным, застывшим. Пораженным. Она перевела взгляд с журнала на меня.

— Холден Скотт, — тихо сказала она. — Это... это... ты? — спросила она.

Судя по обложке, которую я мог разглядеть, это был журнал «Sports Illustrated». Я не знал какое именно издание это было, я был на обложке несколько раз. Я кивнул. Она снова перевела взгляд с обложки журнала на меня. Ее тело было напряжено, и она выглядела так, как будто была в шоке.

— Знаю, я не говорил тебе о том, что футболист, или что, ну, очень известен, — сказал я, ставя ее напиток на кофейный столик.

Я провел рукой по волосам, пока она смотрела на меня. Она моргнула, выглядев смущенной, настороженной.

— Мне очень жаль, — пробормотал я, засовывая руки в карманы. — Я просто... просто не хотел быть им, — я кивнул в сторону журнала, — здесь, с тобой. Ты помогла мне вспомнить, что я не такой. И, Боже, это сложно.

Я нахмурился, на мгновение зажмурив глаза.

— Думаю, что в моих словах нет смысла, но ты мне помогла. Ты мне так сильно помогла, и я хочу тебе все это объяснять, но только когда поправлюсь. Ты мне доверяешь?