Райан, мой Райан.

Только он вовсе не был моим.

— Нет, — сказал он, — нет.

— Райан, что происходит? — тихо спросила его спутница, стоявшая чуть сбоку от него и на шаг позади, она оглядывалась по сторонам, вероятно, смущенная и сбитая с толку. Я видела ее только боковым зрением, не в силах оторвать глаз от Райана. Он проигнорировал ее, его глаза все еще были прикованы ко мне.

— Отпусти ее, — повторила моя бабушка громче. Она не хотела привлекать к себе еще больше внимания.

— Пожалуйста, — наконец смогла вымолвить я, — пожалуйста, отпусти меня, Райан. — Время, казалось, остановилось, когда его настоящее имя сорвалось с моих губ, комната, казалось, стала ярче вокруг меня. Глаза Райана расширились еще больше.

— Ты знаешь мое имя, — сказал он. — Ты знаешь, кто я на самом деле. Я не был уверен...

Его спутница сделала крошечный шаг назад, её взгляд метался между нами двумя.

— Отпусти ее, Райан, — повторила бабушка. — Ты устраиваешь сцену.

— Бабушка, все в порядке... — я посмотрела на нее, и Райан, проследив за моим взглядом, наконец перевел взгляд с меня на нее.

— Вы, — сказал он. — Вы были там.

— Да, а теперь отпусти ее, и мы можем выйти и поговорить. Отпусти ее. — Она огляделась, слегка улыбнувшись толпе, некоторые толпились поблизости, некоторые смотрели на нас и перешептывались.

Здесь не на что смотреть, ребята, совсем не на что.

Райан снова посмотрел на меня, его глаза были дикими, выражение лица все еще застывшим. Он убрал руки с моих плеч, и я слегка отшатнулась. Затем шагнул вперед, чтобы поддержать меня, но моя бабушка была ближе и обняла меня одной рукой за талию, поддержав.

— Давай просто выйдем на улицу, — повторила она и улыбнулась мужчине, с которым разговаривала, мужчине, который, как я мельком заметила, наблюдал за происходящим с озабоченным хмурым выражением лица.

— Да, пожалуйста, я хотела бы уйти, — сказала я, повернувшись, бабушка двигалась вместе со мной. Мои ноги словно отяжелели, пока она выводила меня из бального зала. Я должна была сосредоточиться, чтобы заставить их двигаться. Позади себя я услышала, как Райан разговаривал со своей спутницей, а затем уловила его шаги по мраморному полу позади нас. Я была одурманена, как будто половина выпитого мартини ударила мне прямо в голову. Как будто я была пьяна.

Я почувствовала его тепло позади себя, прежде чем повернулась, а его рука снова легла на мою руку.

— Лили, — сказал он. Мы были уже за пределами бального зала, но музыка просачивалась в вестибюль, где мы стояли. — Ты настоящая, — прошептал Райан, взяв мою руку в свою, большим пальцем покружил в месте, где бился пульс, как будто проверял, действительно ли я жива. — Ты настоящая, — повторил он, как будто ему нужно было произнести это дважды, чтобы убедить себя.

Я почувствовала, что нахмурилось.

— Ты думал... что я не настоящая? — наконец спросила я, сбитая с толку.

Он испустил прерывистый вздох.

— Я, Господи, Лили, я не был уверен.

В этом было что-то обидное.

— Я... понимаю, — ответила я. Если бы он не знал, настоящая я или нет, то не мог бы скучать по мне, тосковать так, как я тосковала по нему. Вот почему он был с этой женщиной, отдав ей свое тело и сердце. Райан забыл обо мне и двинулся дальше. Он отмахнулся от меня, словно я была всего лишь мечтой.

— Ты ушла. Почему? — спросил он. — Почему ты не сказала мне, что ты здесь? В Сан-Франциско? Как долго...

— Давайте отойдем в сторону, — сказала бабушка, сделав несколько шагов, чтобы мы были дальше от открытого дверного проема. Я последовала за ней, как и Райан. Он пристально смотрел на мою бабушку.

— Вы были там, — сказал он, повторив то, что сказал внутри. Затем повернулся ко мне. — Она твоя бабушка.

— Да, — прошептала я. — Моя бабушка, — я поколебалась, а затем добавила, — Бьянка Корселла. — Я подумывала не называть ее имени, но в бальном зале было сто человек, которые могли бы назвать ему наши имена. Теперь это вряд ли стоило скрывать. Райан глазами скользил по моему лицу, выражение его лица все еще было шокированным и растерянным.

— Где твоя мама, Лили? Я ничего из этого не понимаю. Пожалуйста, скажи мне.

Бабушка взяла меня за руку.

— Моя дочь, мать Лили, давно мертва, — спокойно сказала бабушка. — Моя внучка больна, Райан, так же, как и ты. Все, что ты знаешь о ней — ложь. Это была Лили, жившая во лжи. — Она огляделась, чтобы убедиться, что ее никто не слышал. Я зажмурилась, а затем открыла глаза. — Пожалуйста, ты должен понять, что она больше не может видеться с тобой. — Жар поднимался по моей груди к шее, заполнив голову и заставив меня почувствовать, что я могла потерять сознание. Не хотела, чтобы он знал. Это было иррационально, потому что я понимала его и знала о его болезни, но я просто... не хотела, чтобы он знал обо мне. Я чувствовала себя униженной, маленькой и полной отчаяния.

Потому что теперь он поймет то, что я уже поняла: мы никогда не сможем быть вместе. Нас никогда не могло быть. Это было невозможно. Я не была хороша для него, и, честно говоря, он, вероятно, тоже не был хорош для меня. Красивая женщина в черном платье, ожидавшая его в бальном зале, которую он собирался забрать домой сегодня вечером и заняться с ней любовью, она была для него лучше, чем я. Я ничего не знала о ней, но понимала это. И это наполнило меня болью и ревностью. Я представила его обнаженное тело, двигавшееся над ней, и с несчастным вздохом втянула воздух.

Райан уставился на меня в явной попытке понять.

— Лили?

Я на мгновение закрыла глаза.

— Это правда, — сказала я, встретив его пристальный взгляд. — Моя мать мертва. В этом году я лежала в больнице. Я больна, Райан… — мой голос стал тише. Я не знала, что еще сказать.

— Ладно, — сказал он, — мы можем разобраться с этим, Лили…

— Здесь не с чем разбираться, — сказала моя бабушка, взяв меня под руку.

Райан уставился на нее, и на его лице появились первые признаки гнева.

— Можно нам с Лили минутку побыть наедине, пожалуйста? — спросил он, сжав челюсти.

— Абсолютно нет. Лили, дорогая, нам нужно идти. Ты выглядишь потрясенной. — Она посмотрела на Райана. — Видишь, какая она хрупкая? Видишь, что это с ней сделало?

— Это к лучшему, — слабо сказала я. — То, что сказала моя бабушка, правда. Все, что ты знаешь обо мне — ложь. Я жила во лжи. Будет лучше, если я уйду, Райан.

— Лучше? — недоверчиво спросил он. — Лучше?

Он переводил взгляд с бабушки на меня и обратно, его глаза снова были немного дикими.

— Ты не можешь просто уйти отсюда!

— Конечно может, — сказала моя бабушка, уводя меня прочь. — Лили права. Это к лучшему. Ты придешь к пониманию этого. Возвращайся к своему свиданию, Райан. Приятно видеть, что у тебя все хорошо. — Он стоял там, недоверчиво покачав головой, пока я позволяла бабушке увести меня. Я чувствовала, что мои колени могли подогнуться в любой момент. Все во мне кричало о том, чтобы бежать обратно к Райану и умолять его забрать меня оттуда, забрать меня с собой, но я не могла. Еще больше страданий охватило меня.

Райан, забери меня обратно в наш лес, где мы могли бы быть вместе, где могли бы просто быть собой, где ты был свободен любить меня, а я была свободна любить тебя в ответ. Отведи меня туда. О, пожалуйста, пожалуйста, отведи меня туда.

Но нет. Моя бабушка была права, разлучив нас, и женщина внутри ждала его.

— Лили, — мрачно повторил Райан, но он больше не пытался остановить нас. Он позволил нам уйти.

Он отпустил меня. Точно так же, как я должна отпустить его.

Я осмелилась выглянуть в окно лимузина, когда он отъезжал от тротуара. Сквозь стекло я видела, что Райан все еще стоял в вестибюле и смотрел, как наша машина отъезжала. Он становился все меньше и меньше по мере того, как расстояние между нами увеличивалось, а все мои надежды уменьшались по мере того, как мы уезжали дальше, пока он, наконец, не исчез полностью.

Еще раз.

Наконец, не в силах больше сдерживать боль ни на минуту, я закрыла лицо руками и зарыдала.