Глава

Глава

Три

Дарио

— Девушке из картеля рассказали о свадьбе, — сказал Винсент Лучано, мой отец, глядя на меня через стол. Это было показное старинное чудовище в его домашнем офисе в особняке в Озарксе. Томмазо Моретти, его консильери, стоял позади и сбоку от его стула, где он находился большую часть моей жизни — рука трона.

Этот дом был замком моего отца и был неоправданно огромным. Черт возьми, на его охрану с улицы ушло больше наших солдат, чем я считал необходимым. Требовалось множество людей, чтобы охранять сотни акров земли, огромный дом и капо, которого ненавидели и боялись люди, которыми он правил, и те, кем он не правил.

Это была не единственная резиденция моего отца. Еще у него была квартира в Канзас-Сити, недалеко от моей. Если я правильно помню, моя мать не входила в роскошную квартиру по крайней мере пятнадцать лет, с тех пор, как она встретила моего отца и другую хозяйку дома — его любовницу Алесию Моретти, сестру Томмазо.

Мой отец любил женщин, чьи имена начинались на букву «А». Мою мать звали Арианна. Я бы не стал делать непристойных замечаний о своей матери; однако, если Алесия была любовницей, он также любил большие сиськи, пластиковые черты лица и женщин, над которыми мог доминировать.

Поскольку Алесия была сестрой консильере отца, мы с братом думали, что она очень хотела бросить Моретти для Лучано. Казалось, обе женщины жаждали ада присутствия отца. Став свидетельницей его романа, вместо того, чтобы развестись с нашим отцом, наша мать удвоила свои усилия, настояв на ремонте особняка Озарка. Стоимость ее успокоения приблизилась к миллиону долларов. Она открыто заявила, что квартира может принадлежать шлюхе. Как жена, она будет королевой с дворцом. Эти несколько фактов о моем отце заставили меня посмеяться над тем, что он читает мне лекции о браке.

— Девушка, — повторил я. — Она женщина.

Двадцать три года. Не то чтобы пожилая, но и не ребенок.

Мой отец хмыкнул. — Ты уже защищаешь ее. Ты всегда любил бездомных.

— Она дочь старшего заместителя Роригеса. Едва ли она похожа на блоховую дворнягу, найденную на улице.

— Ты уже провел время с одной из них.

Мышцы моей челюсти напряглись, но я старался сохранять стоический вид. Это был бой, от которого я устал. Кроме того, оно больше не применялось.

Папа махнул рукой. — Чертов картель, — он покачал головой. — Возможно, тебе придется проверить ее на наличие блох. Ты мог бы выбрать себе хороших итальянских девственниц из любой компании в стране. — его темные глаза-бусинки смотрели на меня так, что половина его солдат обмочилась бы. — Ты облажался. Если ты думаешь, что я передам тебе семью… ты должен это заслужить. Довести этот брак до конца — это начало.

Его смертельный взгляд не произвел большого эффекта. Я видел это ежедневно на протяжении всех своих тридцати пяти лет. И когда дело дошло до того, чтобы стать капо, я это заслужил. Своего первого человека я убил в тринадцать лет — перерезал ему горло на глазах у солдат отца. Вы не получите прозвище Клинок только за одно убийство. Если бы от капо требовалось только пролитие крови, я бы пролил свою норму. Это не так. Было еще кое-что. Еще до того, как мне исполнилось восемнадцать, я выполнял приказы отца, имея как легальные, так и нелегальные связи. Черт, это я инициировал союз с Хорхе Роригесом.

Выражение моего лица оставалось нечитаемым, а голос ровным. — Каталина Руис прекрасна. Она прожила привилегированную жизнь и заканчивает учебу. Если ты хочешь намекнуть, что женитьба на ней — это наказание, я охотно приму его.

Отец сморщил нос, как будто почувствовал вкус чего-то кислого. — Очевидно, у тебя никогда не было высокой планки, когда дело касается женщин в твоей постели. По крайней мере, она католичка. Арианну это успокаивает, — он добавил: — И Хорхе обещает, что она чиста.

Настала моя очередь покачать головой. Последнее поколение было одержимо ненужными достоинствами. Я трахнул свою первую шлюху в четырнадцать. Дорогой старый папа был тем, кто организовал посвящение. Если бы я был одержим девственностью, я мог бы согласиться жениться на младшей сестре Каталины, Камиле. Я предпочитал женщин, которые были одновременно законными и желающими. Опыт не так уж и плох. Лично меня мысль о том, что главный босс картеля Роригес знал о сексуальной жизни Каталины, вызывала у меня больше отвращения, чем ее отсутствие девственности.

Отец выглядел раздраженным. — Капо заслужил уважение своих людей.

— И какое это имеет отношение к лишению моей жены девственности?

— Это демонстрирует твою способность брать то, что принадлежит тебе.

— Меня уважают.

— Лидер семьи также должен проявлять стабильность. Жена дает тебе это.

Встав, я отвернулся и посмотрел в окно. Ухоженные газоны покрывал легкий снег. — Я сказал, что женюсь на ней. — я повернулся к нему. — Альянс был моей идеей.

Женитьба на хорошей итальянке никогда не входила в мой список дел. Брак был юридическим узом, не более того. Этот пример мне давали всю мою жизнь. Отец был верен одежде, семье, а не жене или любовнице.

Хотя было время, когда я подумывал о том, чтобы уйти из семьи, стремясь к нормальному существованию, обстоятельства изменились. Будучи старшим сыном Винсента Лучано, я был воспитан для того, чтобы стать капо семьи Канзас-Сити. Я потратил свое время и был готов взять бразды правления в свои руки. У меня были и другие идеи на будущее, помимо партнерства с картелем Роригес.

За последние десять лет Винсент Лучано стал жестким в своих взглядах. Времена и ситуации изменились. Мы больше не были единственной организацией, участвовавшей в споре. Чтобы улучшить нашу игру и наше доминирование, нам нужен был альянс.

Мой отец продолжил: — Роригес предоставит нам новый и стабильный источник продукции. Проклятые федералы перекрыли маршрут через Флориду, — он покачал головой. — Я видел подробную информацию о количестве и качестве продукции, которую может поставить Роригес. Этот союз даст нам необходимое преимущество над чертовыми русскими, — он посмотрел на Томмазо. — Расскажи Дарио то, что ты сказал мне.

Моретти был невысоким человеком, жаждущим власти и склонным делать все необходимое, чтобы оказаться в ее царстве, поэтому в одну минуту он лизал ботинки моего отца, а в следующую бил свою жену. Он осознавал ценность благословения Винсента Лучано в нашем мире, демонстрируя при этом свою силу там, где мог.

— Роригес обещал пятьдесят тюков — одну тонну — после того, как будет сообщено, что помолвка назначена.

Я посчитал в уме. Одна тонна, разделенная на пятьдесят тюков, составляла тюки по сорок фунтов. Кокаин стоил примерно 39 000 долларов за фунт, то есть каждый тюк стоил 1,56 миллиона, а умноженное на пятьдесят равнялось 78 миллионам.

— Он сдает товаров на семьдесят восемь миллионов?

Томмазо ответил: — Ты говоришь об уличной цене. Он просит 20 г за фунт, скидку в двадцать пять процентов, потому что мы будем семьей, — он подчеркнул это слово, одновременно высмеивая его. — Хорхе сказал, что как только наши солдаты окажутся на улицах, клиенты захотят большего. Он говорит, что его продукция намного превосходит то, что продают русские, и лучше, чем у нашего старого поставщика.

Дверь кабинета открылась, и вошел Рокко Моретти, сын Томмазо и муж моей сестры. Хотя он был выше своего отца, он был не менее скользким. Его взгляд был на мне. — Ты не отступишь, да?

— С чего?

— Женитьба на пути.

Я встал, мой рост был на несколько дюймов выше его, и встретил Рокко грудь к груди. — Думаю, ты хотел спросить, собираюсь ли я жениться на Каталине Руис.

— То же самое, — сказал он с ухмылкой.

Одной рукой я вытащил нож из ножен, а другой потянулся к рубашке Рокко и повернул ее. Его лицо покраснело. Когда я прижал лезвие к его горлу, на лбу Рокко выступил пот. Ни мой отец, ни его отец не сказали ни слова, когда я потянул его вперед, приблизив его нос к своему. — Моя жена будет пользоваться уважением, и это начинается в этой семье.

— Отпусти его, — приказал отец.

Я потуже закрутил воротник его рубашки, прежде чем оттолкнуть его. Я бы скорее убил его, но было бы несправедливо по отношению к экономке отца стирать кровь.

Рокко упал назад, спотыкаясь, но оставаясь на ногах. — Черт, Дарио.

Почему моя сестра согласилась выйти замуж за этого жалкого человека, мне было непонятно. Она не выбирала. Точно так же, как Каталина не выбирала меня.

Голос отца оторвал меня от видений моего зятя, истекающего кровью на ковре. — Рокко сопровождает нас в Калифорнию на вашу помолвку.

Нахмурившись, я повернулся к Рокко. — Если ты скажешь или сделаешь что-нибудь, что унизит Каталину или ее семью, в следующий раз я перережу тебе горло.