Разочарование захлестнуло меня, поселившись глубоко в нутрии. На мгновение я подумала, что он может быть заинтересован во мне, но корабль уплыл. Даже если бы он не возражал против десятилетней разницы в возрасте, я не из тех, кто ему нравится. Ему нравятся короткие юбки, большая грудь и гламурный макияж.

Я ему не подхожу. Ни в малейшей степени. Он хищник. Высокий, широкоплечий, сильный. Все в нем кричит о тестостероне: запах, стиль и поза, вплоть до голоса. У него грубые черты лица, подбородок покрыт двухдневной щетиной, глаза обрамлены густыми бровями. Татуировки украшают каждый сантиметр его верхней части тела... А я похожа на ту девушку из «Прогулки на память», с которой сравнивает меня Айша. Маленькая, бесхребетная.

Я бы хотела быть более похожей на свою сестру — общительной и не боящейся действовать в соответствии со своими желаниями, потому что я никогда не чувствовала себя настолько ошеломленной в присутствии мужчины.

Может быть, если бы мне хватило смелости воспользоваться этой возможностью, он бы не смотрел на меня так, словно не может дождаться, когда закончится поездка.

— Сделай мне одолжение и держись подальше от моих братьев, — процедил он, делая длинный успокаивающий вдох через нос. — Им не нужны проблемы, а именно это все, что ты принесешь.

Я смотрю на спинку водительского сиденья, моя грудь снова сжимается. Он не ошибается. Тройняшки ввязываются в бессмысленные драки от моего имени, как бы я ни упрашивала их не делать этого. Для того чтобы вывести их из себя, достаточно, чтобы кто-то из парней назвал меня странной.

— Теперь ты не хочешь со мной разговаривать? — спрашивает Нико, в его голосе звучит раздражение. — Очень, черт возьми, взрослая.

Я вгрызаюсь ногтями в ладони.

— Почему ты так себя ведешь? Я не сделала ничего плохого. Я...

— Ты позволила парню прикоснуться к себе! Ты не остановила его, но обратилась ко мне за помощью. Я уже сталкивался с такими девушками, как ты. Я пережил это дерьмо. Ничем хорошим это не заканчивается.

— Я не хотела на тебя смотреть. Мне не нужна была помощь, — с трудом выговариваю я слова, хотя все, чего мне хочется, — это вывернуться и выкатиться из движущегося такси. — Я искала Айшу, чтобы она подождала меня снаружи, и... Я не позволила ему дотронуться до меня, Нико, — шепчу я, уже не доверяя своему голосу. — Я оттолкнула его. Мне просто нужно было время, чтобы...

— Для чего? Чтобы он уделил тебе достаточно внимания? Может, ты и не позволила ему, но ты точно не остановила его.

Боже, почему так сложно защищаться? Этого не должно быть. Я не сделала ничего плохого, но благодаря отношению Нико чувство вины зарождается в моем животе, заставляя меня чувствовать себя такой маленькой. Я должна реагировать быстрее. Я знаю, что должна... просто если я сделаю хоть один неверный шаг, то проиграю.

— Когда ко мне прикасается тот, кого я не хочу, чтобы ко мне прикасались, у меня в голове становится очень шумно, — говорю я.

Необходимость изменить его мнение обо мне прожигает дыру в моей груди. А может, меня подстегивает потребность отомстить.

Это странное, тревожное чувство. Я никогда раньше не шла по пути «око за око», всегда сдавалась, но отношение Нико пробудило во мне ту часть характера, о существовании которой я и не подозревала.

— Все всплывает на поверхность, — продолжаю я, хотя он, вероятно, уже мысленно зарубил меня карате и не обращает внимания на мои оправдания. — Меня тошнит, я паникую... Мне нужна минута, чтобы взять себя в руки. Минута, чтобы подавить панику, оценить свое положение и найти выход.

— Это не ракетостроение, девочка. Оттолкни этого ублюдка и скажи ему, чтобы он тебя не трогал.

Я тяжело сглатываю и бросаю взгляд в его сторону.

— Перестань называть меня так. Что ты говорил, когда учил меня самообороне? Что я должна сохранять спокойствие, потому что страх задушит меня, верно?

У него сводит челюсти, но он качает головой.

— Именно так я и делаю. — Я смотрю в окно, наблюдая, как мы выезжаем из центра города. — Ты знаешь, как я познакомилась с твоими братьями?

Нико тихо хмыкает, то ли теряя терпение, то ли ему становится скучно.

— Какое это имеет отношение к делу?

— Больше, чем ты сможешь понять. Мы учились в одной школе с детского сада, но никогда не общались до прошлого года в Q. В тот вечер я сделала то, что, по твоим словам, должна была сделать сегодня. Я оттолкнула парня. — Я устраиваюсь на сиденье, теребя подол юбки. — А потом я пиналась, кричала и пыталась бороться с ним, хотя не могла удержать свой вес из-за того, что он подсыпал мне в напиток.

Нико не говорит ни слова, его беспокойство выдают нервные сжимания и разжимания обоих кулаков. Я приковала к себе его внимание, и, судя по его виду, он знает, куда я клоню. Он знает, что эта история не закончится красиво. Возможно, он слышал о ней от тройняшек, Шона, а может, и от парня, который в то время владел Q.

— Чем сильнее я боролась, тем хуже мне становилось. Я не могла думать. Я не видела выхода, потому что паниковала. По какой-то причине твои братья не спускали с меня глаз в ту ночь. И только благодаря им Ашер не получил того, чего хотел. Когда Конор оттащил его от меня, он уже запустил руки мне под юбку.

Я поджимаю губы, пробуя на вкус соленые слезы, беззвучно вытекающие из глаз. Ненавижу снова переживать ту ночь. Ненавижу шрам, который Ашер оставил на моем бедре, когда зацепился своим печатным кольцом за мою плоть и разорвал его. Я до сих пор иногда чувствую его руки на себе и просыпаюсь от пота в любое время суток. Я не стыжусь того, что произошло, но это не значит, что мне нравится об этом говорить.

— Итак, да, — признаю я, вытирая лицо. — Я не сразу оттолкнула Джастина. Мне понадобилось время, чтобы оценить наше положение и проверить, куда я могу ударить, если отказ не сработает. — Машина останавливается возле моего дома, водитель такой же молчаливый, как и Нико. — Это не то, чего ты ожидал от меня, но я не буду извиняться за то, что обезопасила себя единственным известным мне способом. Прошел год, и до сих пор никто не заманил меня в ловушку, как это сделал Ашер. — Я расстегиваю молнию на сумке, достаю бумажник, но Нико накрывает мою дрожащую руку своей.

— Посмотри на меня, — хрипит он, его чувство вины витает в воздухе, как мелкая пыль. — Пожалуйста, детка... посмотри. На. Меня.

Я снова вытираю глаза, подавляя мучительную потребность дать волю слезам. Слабое сердце никогда не выигрывало битву, и вот на что это похоже. Битва за то, кто выйдет победителем. Я могу быть слабее хрупкого стебелька, держащего вес цветка подсолнуха, но я держусь. Я не позволю Нико превратить меня в жалкую, хнычущую кашу.

— Ты ведь сожалеешь, правда? Сожалеешь о том, что сказал, как поступил, и о том, что Ашер чуть не изнасиловал меня. — Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, встречая его затравленный взгляд. — Это мило, но мне не нужны твои извинения. Мне не нужна твоя жалость. Все кончено. Я могу позволить этому определить меня или использовать это, чтобы стать жестче. — Я достаю из бумажника полтинник и передаю его водителю. — Не могли бы вы подождать минутку, пожалуйста? Я сейчас вернусь.

Он кивает, глядя в зеркало заднего вида, его лицо изображает смущение.

— Конечно.

Я выхожу из машины, пересекаю узкую дорожку, отпираю дверь и, щелкнув замком, прохожу по коридору в свою спальню. Подарок, который я выбрала на день рождения Нико, ждет меня на тумбочке. Он не заслужил его после того, как повел себя, но для его получения потребовалось время, усилия и множество одолжений. Несмотря на то что он был большим придурком, я хочу, чтобы у него это было.

Когда тройняшки пригласили меня на его вечеринку, я потянула за все ниточки, чтобы достать для Нико первую пластинку Aerosmith в идеальном состоянии с автографом группы. Такую пластинку можно купить в интернете за несколько сотен долларов, и я уверена, что у него уже есть такая в коллекции, но работа в индустрии дает свои преимущества.

Пластинка на моей тумбочке, завернутая в розовую бумагу, пришла прямо от группы с персональным посвящением.

Мгновением позже я снова стою у машины, держа дверь открытой. Глаза Нико встречаются с моими, его лицо полно противоречий. Он зол, обеспокоен и... Я не уверена, что именно я там вижу, но это окутывает меня, как толстое, пушистое одеяло.

— Прости, что не смогла прийти на твою вечеринку вчера вечером. — Я протягиваю ему подарок. — С днем рождения.

— Ты приготовила мне подарок?

— Было бы невежливо прийти с пустыми руками. — Я вытираю последние слезы с ресниц и жду, когда он возьмет подарок. — Почти так же невежливо, как и не принять его.

Он тут же берет его, нахмурившись, словно не зная, что сказать.

— Спасибо.

— Спокойной ночи, Нико.

Такси остается на дороге, а я выхожу в прихожую и сажусь перед пианино, играя все песни, которые меня успокаивают, до глубокой ночи.