— Не пытайся говорить, — говорю я. Хлор, должно быть, обжигает ей горло, и разговоры не помогут. — Просто дыши, хорошо? — я обнимаю ее за плечи, вдыхаю глубокий, дрожащий вдох через рот и призываю ее сделать то же самое. — Хорошо, хорошо, — напеваю я. — Вот так. Ты в порядке. Все будет хорошо.

Она обхватывает руками свою хрупкую, дрожащую фигуру, зубы стучат больше от страха, чем от холода. Светлые волосы прилипли к ее шее, когда она обнимает себя, молча, изо всех сил пытаясь сдержать панику.

Мой пульс все еще беспорядочно скачет, но теперь, когда она дышит, я слышу вокруг тихие голоса; я слышу, как Тео все еще разговаривает по телефону с диспетчером.

— Боже, ты напугала меня до смерти. — Талия опускается на колени рядом с нами, заворачивает Кэсс в полотенце и протягивает одно мне. Она прижимает Кэссиди к себе, и к ней присоединяются другие люди, чтобы проверить, все ли с ней в порядке.

Она чуть не умерла. Она не в порядке.

Болтовня становится громче, когда я отхожу, вытираю лицо насухо и протираю полотенцем волосы; мои кости почти испарились, осталась только кожа, удерживающая меня в вертикальном положении.

Я смотрю на бассейн, ищу свою бейсболку, чтобы занять мозг и справиться с бешеными эмоциями, но не успеваю найти ее, как мой взгляд натыкается на того ублюдка, который чуть не утопил Кэссиди.

Я не останавливаюсь, чтобы подумать. Я никогда не останавливался.

Я прыгаю вперед, как пружина, хватаю его за горло, отбрасываю руку назад, а затем на полной скорости швыряю ее в воздух. Мой кулак ударяет его в челюсть. Его голова поворачивается в сторону, и изо рта хлещет кровь. Я бью его снова, ослепленный торнадо эмоций, бурлящим в моей голове. Он разрушает последние остатки моего самообладания так же, как настоящая стихия разрушает города.

Я не могу видеть ясно. Я не могу ухватить ни одной рациональной мысли, когда мой кулак снова и снова сталкивается с лицом этого мудака. Из его носа хлещет кровь. В какой-то момент он выскальзывает из моей хватки и падает на колени, закрывая лицо руками.

До моих ушей доносятся несколько истошных вздохов и возмущенное и испуганное «Логан!» моей матери, словно саундтрек к разворачивающейся сцене, но я не обращаю на это внимания.

И не останавливаюсь.

Я едва могу видеть за облаком красного безумия.

— О чем ты, черт возьми, думал! — кричу я, дергая его за воротник, чтобы поднять его задницу на ноги. — Я слышал, как она кричала, что не может плавать, из этой гребаной гостиной!

Он щиплет переносицу, откидывая голову назад, чтобы увеличить расстояние между нами или остановить кровотечение. Его глаза блестят от страха, а плечи поникли.

— Я думал, она пошутила! Прости, я не...

— Не подумал?!

Нико хватает меня за плечо, впиваясь пальцами в кость так сильно, что остаются синяки, и оттаскивает меня на шаг назад.

— Успокойся, Логан, — тихо произносит он сквозь стиснутые зубы, чтобы только я мог его услышать. — Она в порядке. С ней все будет хорошо.

Сирена машины скорой помощи разрывает полуденный воздух, напоминая мне о Кэссиди. Я оглядываюсь через плечо, где она все еще сидит на земле, крепко прижавшись к боку Талии. Я стискиваю зубы, отодвигая ярость на задний план, но не раньше, чем со всей силы пихаю этого ублюдка.

Через минуту глубокого дыхания я прихожу в себя, когда в сад входят парамедики во главе с отцом. Он смотрит на меня, и на его лице нет ни тени осуждения за мою выходку.

С другой стороны, бледное лицо мамы могло бы соперничать с белизной щек Кэссиди.

Я успокаиваюсь, когда парамедики подключают Кэсс к кислороду и укладывают на носилки, чтобы отвезти в больницу для обследования.

— Как долго она была без сознания? — спрашивает один из них, пока другой накрывает Кэсс одеялом.

Она все еще вздрагивает, на ее красивом лице застыло мрачное выражение, глаза полны испуга.

— Около двух с половиной, может быть, трех минут, — говорит Тео, подходя к парамедику. — Логан начал делать искусственное дыхание, как только вытащил ее из воды.

Я лишь частично сосредоточен на том, чтобы помочь Тео ответить на вопросы. А, мое восприятие событий испорчено дрожью паники, прокатившейся по моим венам до того, как Кэсс начала дышать, и Б, я все еще слишком чертовски нервничаю, чтобы сосредоточиться на чем-то, кроме нее. Большая часть моего внимания сосредоточена на ней, пока она убеждает Талию не ехать за ней в больницу.

Почему, черт возьми, нет?

Кто-то должен пойти с ней. Кто-то должен отвлечь ее. Она чуть не утонула. Она не должна быть одна.

— Уф, отлично! — Талия задыхается, ее акцент разгорается — явный признак того, что она недовольна. — Но позвони мне, когда выйдешь из больницы. И звони, если тебе что-нибудь понадобится. — Она бежит в дом за сумкой Кэссиди.

Через три минуты я наблюдаю, как санитары выносят ее из сада через боковую калитку.

Позже той ночью я лежу без сна, уставившись в потолок в своей спальне. Лунный свет пляшет на белом полотне, отбрасывая тени, которые странным, извращенным образом напоминают мне о безжизненном теле Кэссиди. Она могла умереть сегодня.

Вот так просто.

Еще несколько секунд, и кто знает, вернул бы я ее обратно. Что, если бы я был в ванной? Или у входа в дом, проверяя новую машину Нико. Или дома, чтобы убедиться, что Призрак не съест Ареса.

Что, если бы меня там не было?

Никто больше не обращал внимания на то, что происходило в саду. Как скоро кто-нибудь отреагировал бы и прыгнул в воду, чтобы вытащить ее из бассейна?

Вопросы и «что-если» не прекращаются часами. Часы на тумбочке показывают два часа ночи, когда мой телефон пикает.

Кэсс: Этого никогда не будет достаточно, но это все, что у меня есть... спасибо.

Я перечитываю сообщение десять раз, как будто оно написано на греческом. Мои пальцы зависают над экраном на несколько минут, прежде чем я набираю шутливый ответ, пытаясь снять напряжение. Такое ощущение, что мне поставили трахею, но вместо трубки кто-то засунул в трахею сопло воздушного компрессора и щелкнул выключателем, надув мои легкие, как воздушные шарики.

Я: Мне кажется, у твоего Ангела-хранителя проблемы с наркотиками.

Кэсс: Он уже устал от меня. Он уже давно бездельничает.

Я: Ты все еще в больнице? Что сказали врачи?

Кэсс: Что мне нужно брать уроки плавания и что со мной все будет в порядке. Они выпишут меня утром.

Я: Поспи немного.

Кэсс: Спокойной ночи.

Я набираю ответ, потом удаляю его, потом снова набираю и тоже удаляю. После нескольких попыток я с глубоким стоном бросаю телефон на тумбочку и закрываю глаза.