Дрожащей рукой я пытаюсь дотронуться до нее. Ее кожа холодная, но слабые вздохи и падения ее груди говорят о том, что она еще дышит.

— Я вернусь через пять минут, — говорит врач, выходя из палаты.

Я придвигаю стул рядом с кроватью и беру руку Блейк в свою, нежно прижимая ее к губам. — С тобой все будет хорошо, Солнышко. Ты сможешь пройти через это. Я знаю, что сможешь.

Она не реагирует. Даже не дергается.

Мое зрение расплывается.

Это все твоя вина.

Воспоминания о том времени, что мы провели вместе, наводняют мой разум, каждое из них ярче предыдущего. Я вижу ее в тот день, когда я переехал в этот дом, - ее руки на бедрах, когда она отчитывала меня за то, что я оставил свой мусор на лужайке перед домом. В ее глазах светилась смесь раздражения и злости, которая всегда появлялась, когда я нажимал на ее кнопки. Черт, как эти глаза действовали мне на нервы.

Я помню ленивые вечера в Даркуотер-Холлоу, солнечный свет, проникающий через окно, когда мы сидели на диване, ее голова покоилась на моем плече, мы смотрели фильмы и говорили ни о чем. В эти моменты меня охватывал покой, чувство правильности, которого я никогда раньше не знал. Она умела сделать мир мягче, как будто он не был таким уж суровым.

А потом было Рождество, всего несколько недель назад. Я до сих пор вижу, как расширились ее глаза, когда она открыла конверт, в котором лежал договор аренды ее книжного магазина. Я понял, что не ошибся с подарком, когда она разрыдалась. То, как она смотрела на меня тогда, потрясенная и чертовски счастливая, заставило мое сердце разгореться от такой глубокой любви, что стало больно.

Но потом всплывают другие воспоминания, те, что режут до глубины души. Я помню каждую слезинку, которую она пролила из-за меня, из-за этой жизни, в которую я ее втянул. Все случаи, когда она говорила мне, что хочет уйти. А я отказывался даже думать об этом из-за своей упрямой убежденности в том, что со мной она будет в безопасности. Что в конце концов она примет все это.

Неужели я не допускал возможности того, что, возможно, без меня она была бы в большей безопасности и счастлива? Что все мои обещания о защите были всего лишь пустыми словами в мире, где нет никаких гарантий?

В мире, который она не выбирала. Мир, в который я затащил ее, пинающуюся и кричащую.

И вот теперь она здесь, борется за свою жизнь на больничной койке.

Со мной она никогда не будет в полной безопасности.

Одно дело - выбирать эту жизнь с широко открытыми глазами, как это сделала моя мама, решив, что мужчина, которого она любила, стоит риска.

Но Блейк этого не выбирала.

Ее слова звучат у меня в ушах.

— Иногда я просыпаюсь утром и чувствую, что тону. У меня нет ни власти, ни самостоятельности. Ты заставил меня выйти за тебя замуж. Ты заставил меня прийти в этот мир, и даже после нескольких недель попыток я все еще не знаю, как это сделать.

Как я мог так поступить с ней, с человеком, которого я люблю больше всего на свете?

Я не знаю. Но я знаю, что больше не могу так поступать.

Если она справится с этим, я должен буду отпустить ее.