Что-то ударило меня по затылку, и я посмотрела вниз, замечая немного попкорна.

Зрелые парни. Я определенно была готова раздвинуть ноги из-за этого хода.

Надеюсь, он не был прожеван.

Прошло несколько минут, и мое разочарование росло. «Кобры» играли не на шутку, но было трудно получить от этого удовольствие. Придурки стали настолько агрессивными, что один из них шептал на ухо, какая я горячая.

Как раз в тот момент, когда собиралась сдаться и пересесть на другое место, появились сотрудники службы безопасности, окружив группу. Мои глаза расширились, когда наблюдала за ними, и ребята, всего несколько мгновений назад казавшиеся громогласными, теперь напоминали испуганных маленьких мышек.

Охрана поговорила с ними, и парням не потребовалось много времени, чтобы неохотно собрать вещи и последовать прочь со своих мест. Я мгновенно почувствовала облегчение и снова переключила внимание на игру, радуясь, что теперь действительно могу уделять ей внимание.

Однако всего через несколько минут сотрудница «Кобр», одетая в форму команды, заняла их место. Она подняла массивную вывеску, достаточно большую, чтобы соперничать с рекламным щитом, и глаза расширились от недоверия, когда я прочитала написанные на ней слова.

«Собственность Ари Ланкастера» — смело гласила вывеска, стрелка указывала вниз прямо на меня.

Я моргнула, ошеломленная тишиной на мгновение, прежде чем из груди вырвался удивленный взрыв смеха.

Люди уставились на нас, и я вжалась в свое место, лицо горело от смущения.

Но также и гордость... потому что хотела принадлежать Ари. Я прекрасно понимала, что являюсь самой счастливой девушкой в мире, раз у меня есть такой мужчина, как Ари.

Несколько минут спустя я взглянула на большой экран над ареной и была потрясена, увидев свое лицо. Толпа разразилась смехом и одобрительными возгласами при виде меня и вывески. Я была захвачена вихрем эмоций — смущением, весельем и странным, разливающимся теплом.

Я взглянула на Ари, который прислонился к ограждению, указывая на меня обеими руками, с озорной улыбкой на до смешного разгоряченном лице, от которой сердце пропустило удар. Я не могла удержаться от смеха, недоверчиво качая головой.

Несколько минут спустя на одно из пустых мест позади села другая сотрудница «Кобр», тоже с огромной табличкой. Она с энтузиазмом помахала ею, снова отвлекая внимание от игры. Надпись гласила: «Я серьезно», и на ней была стрелка, указывающая на другой знак. Она подняла его высоко, чтобы все видели.

Это, конечно, привлекло съемочную группу, и я снова оказалась на большом экране.

Это продолжалось на протяжении всей игры... сотрудник «Кобр» выходил с табличкой, которая мигала над головой, а на большом экране показывали мой снимок. Таблички включали такие фразы, как:

«Лучшая половина Ари»

«У Блейк лихорадка Ари!»

«Посторонним вход воспрещен: Территория Ари»

«Родственная душа Ари: Руки прочь!»

«Зарезервировано для королевы Ари»

«Собственность номера 24 Ари Ланкастера»

«Блейк — гол, Ари — голевая передача»

«MVP6 Ари»

«Предупреждение: она занята»

Ари, очевидно, был полон решимости держать меня в центре внимания, и болельщикам, казалось, нравился каждый момент этого. Это было мило и абсурдно, и это теплое чувство в груди... росло.

За две минуты до конца Ари выполнил безупречный пас, создав потенциальную возможность для взятия ворот Томми. Напряжение на арене было ощутимым, толпа затаила дыхание, когда шайба устремилась к воротам команды соперника.

Удар был нанесен, и мое сердце бешено заколотилось. Время, казалось, замедлилось, судьба игры висела на волоске. Шайба попала в сетку, и арена буквально обезумела. «Кобры» вышли вперед на одно очко!

Секунды шли, и стало ясно, что «Кобры» победят. Прозвучал финальный гудок, и толпа взорвалась ликованием. И у Ари была еще одна табличка...

«Талисман Ари на удачу».

* * *

Только позже, когда мы возвращались домой, я начала сомневаться в этих табличках... и в их значении. Почувствовала, как тяжесть невысказанных сомнений и страхов давит на грудь. Тишина, которая всего несколько мгновений назад казалась приятной, теперь была наполнена массой вопросов, которые стрило задать.

Наконец, я набралась смелости озвучить мысли, которые не давали покоя. Голос был едва слышен, когда я спросила:

— Ари, ты когда-нибудь беспокоился о... о том, что произошло с Кларком? Что я изменю тебе, потому что изменила ему?

Его глаза по-прежнему были сосредоточены на дороге , профиль купался в мягком сиянии приборной панели автомобиля. Через мгновение он вздохнул, голос был теплым и ободряющим.

— Ни на секунду. И, кроме того… Я бы никогда не позволил произойти подобному. Не позволил бы ни одному другому мужчине оказаться в центре твоего внимания.

Эти слова пытались окатить меня теплой, успокаивающей волной... но боль все еще оставалась.…

— Мать изменила отцу, и именно поэтому он сошел с ума той ночью, — прошептала я. — Я узнала об этом после удочерения, нашла статьи в Интернете.

— Солнышко, ты не такая.

— Разве? Потому что я помню, папа делал все то же, что и ты. Я часто заходила на кухню, когда они танцевали, и думала про себя, что не могу дождаться такой любви. Он приносил ей цветы каждую неделю. Обращался как с королевой. И она все равно ударила его ножом в спину.

Я прикусила дрожащую губу.

— Разве это не похоже на то, что я сделала с Кларком? Обидела хорошего человека?

Я не знала, почему это всплыло сейчас. Может быть, потому что не смогла извиниться перед Кларком. Может быть, потому что каждый день Ари казался слишком хорошим, чтобы быть реальным. Мечтой, без которой я никогда не смогла бы жить.

В машине вдруг стало душно, словно я потеряю сознание, если останусь здесь, в ловушке, еще хоть на мгновение.

— Пожалуйста, притормози, — выдохнула я, приступ паники ожил, края зрения потемнели.

Ари немедленно съехал на обочину, и я выпрыгнула из машины еще до того, как он полностью остановился, делая большие отчаянные глотки воздуха.

Руки Ари обвились вокруг меня, прижимая к груди.

— Глубоко вдохни, ангел, а затем медленно выдохни. У тебя отлично получается, — успокаивающе пробормотал он.

И я перенеслась в другое время, в другое место, когда он произнес те же самые слова…

И каким-то образом мое дыхание замедлилось.

Ари медленно повернул меня в своих объятиях, а затем схватил за подбородок так, что не было другого выбора, кроме как взглянуть на него.

— Давай кое-что проясним, солнышко. Ты не изменяла Кларку. Никогда не должна была встречаться с ним. Он был гребаным самозванцем, который удерживал тебя от судьбы. Кларк не являлся твоей второй половинкой. Ты всегда должна была быть со мной. Независимо от обстоятельств, я бы нашел тебя, украл. Не имело значения, даже если бы ты вышла замуж и нарожала кучу гребаных детей — я бы сделал тебя своей, — его пальцы впились в мою кожу, в чертах лица было больше напряженности, чем я когда-либо видела раньше. — Нам суждено быть вместе, Блейк. Несмотря ни на что.

Сдавленный всхлип вырвался из моих уст, и он нежно улыбнулся.

— Блейк, — прошептал он, — ты любовь всей моей гребаной жизни.

Слезы текли по моему лицу, сердце бешено колотилось, когда его слова проходили сквозь ледяные стены...

— Ты любишь меня? — прошептала я.

Потому что слышала эти слова раньше от мужчины, но почему-то они никогда ничего для меня не значили.

Никогда не казались настоящими.

— Ты не очень хорошо слушала, солнышко. Моя душа шептала это каждый день.

Его губы впились в мои, и этот поцелуй был другим, лучше, чем все, что случались ранее.

— Скажи это, детка, — приказал он между одурманивающими, томными поцелуями.

— Я люблю тебя, — сказала я немедленно, потому что не было смысла сдерживаться.

Возможно, это даже невозможно.

Тяжесть, давившая на грудь, начала спадать, сменившись глубоким чувством завершенности. Непоколебимая вера Ари в нашу любовь была спасательным кругом в буре моей неуверенности. Когда он находился рядом, я почти поверила, что возможно избавиться от оков прошлого.

И по мере того, как мили таяли под колесами машины, ночной воздух, казалось, таил в себе обещание нового начала.

Ари занимался со мной любовью всю ночь, шепча «я люблю тебя» миллион раз, пока слова не въелись в кожу.

Я просто надеялась, что этого было достаточно.