Семнадцать
Харпер
Где-то поблизости раздается устойчивый звуковой сигнал машины, и я отчаянно хочу, чтобы он прекратился. Он высокий, непрекращающийся и неумолимый, и с каждой пронзительной нотой, которая пронзает мои барабанные перепонки, пушистый шарик в моей голове шевелится.
Отрывая язык от песчаной пустыни неба, я выдыхаю:
— Нэн.
Но это не более чем хрип.
Бип. Бип. Бип.
Я облизываю свои сухие, потрескавшиеся губы и пробую снова.
— Нэн.
На этот раз что-то вырывается, но это едва слышный шепот, который быстро уносится прочь тихой, застоявшейся тишиной.
Когда я вдыхаю, я улавливаю знакомый аромат. Сандаловое дерево и что-то еще. Что-то успокаивающее. Но я не могу разлепить веки, потому что они прижимаются к глазным яблокам, как терки для сыра. И пока они закрыты, я могу притворяться, что на самом деле я не живая. Я не хочу быть живой прямо сейчас. Парализующая боль лишила мое тело естественного инстинкта сопротивляться. Все болит, каждая кость и мышца в моем теле отвергают каждый мой вдох. Мое лицо, моя спина. Пространство между моими ногами.
Кэмерон. Лампа. Нож. Крик.
Я наблюдал за тобой, Харпер. Следил за тобой.
Я пытаюсь поднять руку, мое тело протестующе воет, когда острое, колющее ощущение пронзает мои ребра и позвоночник, поселяясь в основании шеи.
Я собираюсь трахнуть тебя. И я собираюсь причинить тебе боль.
— Нет, пожалуйста, — слова срываются с моих губ, но я не понимаю почему.
Успокаивающий аромат становится сильнее, и что-то теплое и шершавое касается моего лба, убирая волосы с лица. Паника продолжает нарастать подобно подводному течению, набирая силу и скорость, пока я изо всех сил пытаюсь рассеять туман в своем мозгу и упорядочить свои мысли и воспоминания.
— Я держу тебя, котенок.
Голос. Он глубокий и хриплый.
Зак.
Тошнота накатывает на меня горячей и тяжелой волной, когда ослепительный свет проникает сквозь тонкую плоть моих век. Какое-то движение, шуршащий звук. Что-то дергает меня за внутреннюю сторону локтя. Через три звуковых сигнала автоответчика вся боль исчезает, и наступает темнота.