6

6

Джесси

На следующее утро я просыпаюсь от грохота и ругани. Когда я выглядываю из-за занавески, закрывающей мою койку, я вижу, что Рейчел, девушка с койки над моей, упала с кровати!

— Что за черт? Ты в порядке? — я высовываю голову и смотрю вниз на нее, распростертую на земле подо мной.

Она стонет.

— Я чертовски ненавижу это место.

Я смеюсь. Я не должна. Вероятно, она только что сильно ушиблась, и минуту назад я была раздосадована тем, что меня разбудили, но с ее стороны так иронично говорить мне это.

Рейчел пристально смотрит на меня.

— Мне жаль, — говорю я, безуспешно пытаясь сдержать смех. — Просто я чувствую то же самое.

Она издает маленький смешок, а затем тоже начинает смеяться.

Она, пошатываясь, поднимается на ноги, потирая задницу и все еще хихикая.

— Я должна была закончить свой отпуск на прошлой остановке. Меня так всё достало. Я пыталась убедить себя, что должна воспользоваться последним месяцем отпуска, но правда в том, что я скучаю по дому.

Я улыбаюсь.

— Это мило. Когда у тебя есть дом, по которому ты скучаешь. Тебе будет хорошо, когда ты вернешься.

Она кивает.

— Да. Так и будет. Ты не скучаешь по дому?

Я пожимаю плечами.

— Я не путешествую. Я приехала сюда жить. Мне просто нужно найти работу. И квартиру, чтобы я могла выбраться из этого места.

— Понятно, — говорит она. — У меня осталось недостаточно денег, чтобы снять отдельную комнату, но эти хостелы сводят меня с ума.

Я со смехом фыркаю и тут же жалею об этом, когда Рейчел бросает на меня вопросительный взгляд.

— Что?

— Ну, это просто… Знаешь, ты довольно громко храпишь.

Она морщится.

— Да, извини за это. Увеличенные аденоиды. Надо было удалить их в детстве, но с деньгами всегда было туго.

— Я думаю, это не твоя вина, — довольно сложно злиться, когда она такая рассудительная.

— Кроме того, я думаю, ты удивишься, но я не единственная, кто шумно спит.

Я моргаю, глядя на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что прошлой ночью ты говорила во сне что-то ужасное. Что-то о какой-то ожившей статуе. Напугала меня до чертиков.

Я снова смеюсь. Что еще я могу сделать? При свете дня мои страхи кажутся еще более нелепыми. Конечно, статуя не ожила.

— Эй, не хочешь позавтракать со мной? — спрашивает Рейчел.

Я улыбаюсь.

— Конечно, — я не могу придумать причину для отказа, и, честно говоря, она такая милая, что я чувствую себя немного идиоткой за все те разы, когда я лежала в темноте, ненавидя ее.

В итоге мы спускаемся в дешевое кафе при хостеле, чтобы съесть большую тарелку яичницы-болтуньи с беконом. Я пью больше кофе, чем следовало, и слушаю, как Рейчел рассказывает мне все о своей семье. У нее пять сестер и братьев, результат смешанной семьи. Похоже, они все между собой ладят, чего я даже представить не могу. Дома были только я и мои родители, и даже перед моим отъездом мы почти не разговаривали.

Рейчел откидывает с лица волнистые каштановые волосы и одаривает меня улыбкой, от которой морщится ее веснушчатый нос.

— А как насчет тебя? Зачем ты приехала в Хартстоун?

Я вздыхаю.

— Я просто хотела сбежать, я полагаю. Я всегда мечтала играть, — я поднимаю руки. — И я знаю, возможно, это просто принятие желаемого за действительное. Так всегда говорили мои родители. Они хотели, чтобы я поступила в университет или получила стажировку. Вместо этого я поступил в NIDA. Это школа актерского мастерства в Сиднее. Это было началом конца.

— И ты больше с ними не разговариваешь?

Я качаю головой.

— Больше нет. С тех пор, как я ушла. Мы никогда по-настоящему не сходились во взглядах.

— Нет? Они не хотели, чтобы ты играла?

Мои губы кривятся в усмешке.

— У них было больше проблем с другой моей работой.

Рейчел хмурится.

— Почему? Чем ты занимаешься?

Я долгое время ничего не говорю, взвешивая, стоит ли говорить. Некоторые люди реагируют не очень хорошо. С другой стороны, я могу больше никогда ее не увидеть, а она, похоже, из тех, кто придерживается открытых взглядов.

— Я танцовщица.

Ее глаза слегка расширяются.

— Танцов… О! Танцовщица. Я так понимаю, их это не устраивает.

Я качаю головой.

— Когда я еще была дома, они организовали большое мероприятие в своей церкви. Пригласили меня, чтобы все старейшины могли рассказать мне, как мне нужно вернуться в приход и перестать смущать родителей. Я не была в церкви с тех пор, как мне исполнилось двенадцать! И я должна была вернуться только для того, чтобы мои родители не потеряли лицо? — я фыркаю. — Вряд ли. Я даже не задержалась достаточно, чтобы они сказали мне, что я попаду в ад за то, что показываю незнакомым мужчинам сиськи.

Рейчел фыркает.

— Они могут держать свои суждения при себе.

— Не то чтобы я хотела заниматься этим вечно. Просто это оплачивает счета лучше, чем что-либо другое, понимаешь?

Она кивает.

— И вот я здесь, надеюсь добиться успеха по-настоящему на сцене.

— Тогда, надеюсь, у тебя получится. У тебя что-нибудь есть на примете?

— Нет, — я опускаю взгляд на остатки кофе в чашке. — Мне не перезвонили ни с одного из прослушиваний, на которых я была.

Неожиданно Рейчел тянется через стол, чтобы сжать мою руку.

— Хэй. Не сдавайся, хорошо? Ты что-нибудь найдешь. Ты просто должна верить в себя.

Я киваю, не доверяя себе из-за комка в горле. Я никогда не должна была предполагать, что она ужасный человек, только потому, что с ней невыносимо жить. Уж кому-кому, а мне следовало бы знать, что не стоит судить о книге по ее обложке.

— Ты молодец, что оставила позади все негативное влияние в своей жизни и рискнула, — говорит Рейчел. — Я уверена, если ты будешь сохранять позитивный настрой, то обязательно что-нибудь найдешь. Все лучше, чем оказаться в ситуации, которая делает тебя несчастной, верно?

— Да, — она права. Мне все равно здесь лучше. Это хорошее напоминание.

Рейчел уходит осматривать достопримечательности, а я сижу в кафе, потягиваю остывший кофе и думаю. Мне нужно все исправить. Я не позволю своему безумному воображению помешать мне максимально использовать возможности, которые мне представились для работы.

На самом деле, мне интересно, могу ли я извлечь из этого что-нибудь еще. Этот парень, Сетос, должно быть, довольно богат, чтобы нанимать работников для «друга» через Чудовищные Сделки. Насколько я знаю, их цены намного выше, чем на обычные эскорт-услуги.

Когда я гуглю его, то не могу поверить своим глазам. Оказывается, он владеет Большим театром, спортивным стадионом и двумя огромными торговыми центрами. Это только в Хартстоуне. В Википедии указано, что он владеет развлекательными заведениями и магазинами по всей стране. Я о том, что у него есть собственная страница в вики, ради всего Святого! Хорошо, я обязательно воспользуюсь этим, чтобы добиться чего-нибудь. Мне просто нужно выяснить, как это сделать. Но все начнется с того, что я не разочарую его.

Остаток дня я настраиваю себя на выступление, говоря себе, что я не боюсь. Вовсе нет.

Я добавляю номер службы экстренной помощи Чудовищных Сделок в список контактов и кладу в карман перцовый баллончик, но это всего лишь меры предосторожности, верно? Это не значит, что я боюсь.

Я также составляю новый плейлист и подумываю о покупке новой пары великолепных розовых туфель на каблуках. Затем я говорю себе отложить эти деньги до тех пор, пока не совершу большой прорыв. Мне просто нужно быть суперсексуальной, выяснить, где Сетос прячется, чтобы наблюдать за мной, и понять, что именно он ищет.



Я настолько совершенно не боюсь, что как только поднимаюсь по лестнице в башню, подхожу прямо к горгулье и хлопаю его по плечу.

— Держу пари, ты думал, что отпугнул меня, а? — я одариваю статую уверенной улыбкой, которой не чувствую. — Что ж, очень жаль. Меня не так-то просто напугать.

Он, конечно, ничего не говорит. Не знаю, что мне показалось прошлой ночью, но он смотрит вперед, сквозь арку, на стеклянный купол в центре крыши.

Стряхивая с себя ноющий страх, который все еще не перестал ползти по затылку, я достаю телефон и запускаю новый плейлист. Я кладу его на выступ арки и на мгновение задумываюсь. Я не хочу просто делать то же самое, что делала прошлой ночью или в первую ночь, когда пришла сюда. У меня есть несколько рутинных номеров, но без нового наряда и реквизита один танец может быть очень похож на другой. Если бы у меня был шест, я могла бы сделать гораздо больше, но здесь нет ничего даже отдаленно похожего.

В клубе, где я раньше работала, я могла бы выбрать посетителя и предложить бесплатный приватный танец, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Я смотрю на своего большого каменного друга. Он сгорбился вперед в неловкой позе, но, по крайней мере, он не будет распускать руки. К тому времени, как заканчивается первая песня, я принимаю решение.

Я снимаю куртку и бросаю ее в угол, делая несколько шагов вокруг башни, пока подстраиваюсь под ритм новой песни. Я с важным видом подхожу к горгулье со своим лучшим трахни-меня-взглядом и провожу рукой по его плечу и ниже по руке. Я продолжаю движение и опускаюсь на корточки до самой земли. Затем, выпятив задницу, я снова поднимаюсь, перекатываясь всем телом в чувственном движении, которое никогда не перестает привлекать внимание.

Здесь нет никого, кто уделил бы мне внимание, но, по крайней мере, я начинаю чувствовать себя хорошо. Я наконец-то избавилась от ужасного чувства, преследовавшего меня весь день, и начинаю заводиться.

Я обнимаю горгулью за шею и двигаю бедрами, прижимаясь к нему. Затем я поворачиваюсь, расстегиваю лифчик и отбрасываю его, прикрывая грудь руками, пока снова не поворачиваюсь к нему лицом. Это было бы веселее с живым человеком, который уже отреагировал бы на меня. Тем не менее, я держусь за него и откидываю голову назад, пока делаю круг и снова поднимаюсь. Затем я иду ва-банк. Отворачиваясь и устраиваясь между его бедер, я наклоняюсь полностью вперед. Это движение прижимает мою задницу прямо к промежности парня, и я обычно могу сказать, насколько хорошо я поработала по тому, что я чувствую здесь. Конечно, мой каменный друг уже тверд как скала. И он большой. Очень большой!