Глава двадцать восьмая

Бренна

Ладно. Я в порядке. Ничего особенного. Джейкоб ужинал в доме и был с детьми кучу раз. Я не схожу с ума. Я совершенно не волнуюсь. Джейкоб придет сегодня на ужин, и мы планируем сказать детям, что официально встречаемся. Да, я в полном дерьме.

Я стою на кухне, помешиваю соус и перебираю возможные сценарии. Этот совет я бы дала, так что я сама его приму. Они могут взбеситься, как Сильвия, но я не думаю, что это вероятный исход. Думаю, они будут счастливы и взволнованы, а если эти отношения развалятся, это будет потерей и для моих детей. И в этом суть моего страха.

– Мама! – кричит Мелани, заставляя меня уронить деревянную ложку в кастрюлю.

– Дерьмо.

Она смеется.

– Я звала тебя раз пять.

– Прости, мои мысли где-то в другом месте.

Я хватаю конец ложки и бросаю ее в раковину. Когда я поворачиваюсь к ней, она смотрит на меня.

– Что? У меня что-то на лице?

Мелани пожевала нижнюю губу.

– Ты нервничаешь.

Я не отвечаю.

– Единственный раз, когда я видела тебя такой, это когда тебе пришлось рассказать нам о папе.

– Ничего подобного, Мел.

– Я уверена, что ты собираешься рассказать нам о вас с Джейкобом, как будто мы еще не знаем.

– Как ты можешь знать то, чего не было?

– Пожалуйста, мама. Мама Дженнифер рассказала ей, что видела, как вы целовались на карнавале. А потом твоя помада исчезла после того, как вы пошли в сарай несколько недель назад.

Мои щеки горят, и я отворачиваюсь.

– Хватит.

Ее голос становится немного выше, и она толкает меня в бок.

– Ты встречаешься с Джейкобом и боишься нам об этом сказать.

Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к ней лицом.

– Да. Я встречаюсь с Джейкобом. Официально. Сейчас. И, конечно, я очень нервничаю, когда говорю это тебе.

Мел улыбается.

– Он нам нравится, и мы вроде как догадывались, что это произойдет.

– И именно это заставляет меня нервничать, детка. Он, типа, большая звезда и невероятно известный человек. Как ты думаешь, если мы расстанемся, на кого ополчится этот город и люди в нем?

Моя дочь, которая слишком мудра для своего возраста, просто пожимает плечами.

– Значит, это не те люди, которых мы хотим видеть в своей жизни.

– Как ты стала такой умной?

– Папа.

Я разражаюсь смехом и притягиваю ее к себе, чтобы обнять.

– Я люблю тебя, Мел.

– Я тоже тебя люблю, мама.

Раздается стук в дверь, и мы расходимся, обе улыбаясь.

– Пойдем, я познакомлю тебя со своим... парнем.

Мы идем рука об руку к двери, где стоит Джейкоб с букетом цветов.

– Это тебе.

Мое сердце трепещет, и я собираюсь взять их, но он забирает их обратно.

– Не тебе... – он протягивает их Мелани. – Только тебе.

Мелани берет цветы, и ее улыбка становится шире, когда она хихикает.

– Спасибо, Джейкоб. Они прекрасны.

Он подмигивает мне, а затем обращает внимание на Мелани.

– Мне очень приятно.

Мелани наклоняется и целует его в щеку.

– Я рада, что ты встречаешься с моей мамой.

Глаза Джейкоба расширяются, и он переводит взгляд на меня.

– Ты сказала ей?

– Она догадалась.

– Весь город знает, – с раздражением говорит Мел.

– Видимо, все узнали раньше нас.

Джейкоб со смехом качает головой.

– И это четыреста тридцать третья причина, по которой я ненавижу маленькие города.

– А что за номер четыреста тридцать два? – с недоумением спрашиваю я.

– Коровы.

Мелани фыркает, а я закатываю глаза.

– Заходи, дурачок. Нам нужно поговорить еще с одним ребенком.

***

Себастьян воспринял это именно так, как я и ожидала. Он был вне себя от радости. Джейкоб завоевал сердце моего сына в тот день, когда появился в дверях, так что сама мысль о том, чтобы стать частью его жизни, превосходит самые смелые мечты Себастьяна. Параноидальная и чрезмерно аналитическая часть меня кричит, что нужно действовать осторожно. В этом доме будет не одно разбитое сердце, если что-то не получится. Другая часть меня говорит, что нужно перестать думать, что все закончится неудачей, и просто наслаждаться путешествием. Не знаю, какая сторона победит. Однако дети сейчас в своих комнатах, так как им рано вставать в школу, а мы с Джейкобом на диване с фильмом, который никто из нас не смотрит. Вместо этого я просто наслаждаюсь этим. В нашем обычном маленьком пузыре, где мне позволено отдыхать в объятиях мужчины, в которого я влюбляюсь.

– Ну, как, по-твоему, мы справились?

– Я думаю, что все было хорошо.

– Я тоже. Теперь, когда они знают, мне будет проще бывать здесь чаще.

Я улыбаюсь этому чувству.

– Мне нравится, что ты будешь рядом еще чаще.

Он целует меня в макушку.

– Помнишь, ты сказала это после того, как узнала, что я съел все твое мороженое?

Думаю, я буду говорить это всегда, независимо от того, есть мороженое или нет. Здесь только Бренна и Джейкоб. Нет страха, что люди узнают о нас или зададутся вопросом, правильно ли мы поступаем или нет. Мы – это мы. Мы довольны. Мы хорошо поужинали, посмеялись и отдыхаем вместе.

– Ты скрываешь какой-то недостаток, который сделает меня невосприимчивой к твоему обаянию?

– Разве ты не хотела бы знать?

– Ты собираешься отвечать на вопрос?

Джейкоб хихикает.

– Мы снова играем в игру «кто ответит вопросом на вопрос»?

Я наклоняю голову, чтобы посмотреть на него.

– Я не знаю, разве?

Мы оба тихонько смеемся, и он перемещает нас так, что я теперь лежу на его ноге.

– Просто мы перешли от случайного знакомства без всяких ожиданий к свиданиям в мире, где есть камеры и навязчивые люди. Тот факт, что у меня не было девушки уже более десяти лет, будет иметь большое значение. А если добавить к этому, что ты мать-одиночка в маленьком городке, то это будет большая история.

– Ты поговорил со своим публицистом?

Джейкоб кивает и зачесывает мои волосы назад.

– Да. Кэтрин собирается подготовить пресс-релиз, чтобы мы контролировали ход событий. Она хочет опубликовать заявление и наши совместные фотографии в городе после спектакля.

– Какие фотографии?

Он прочищает горло.

– Наверное, я должен был сказать об этом первым. Она хочет, чтобы к нам приехал фотограф, которому она доверяет, и сделал очень неформальную съемку.

Я не знаю, как мне относиться к тому, что кто-то устраивает фотосессию, потому что мы встречаемся.

– Я знаю, что это неудобно, – быстро говорит он. – Мне неприятно, что так получилось, но если мы сможем сделать так, чтобы история не выглядела так, будто мы ее скрываем, это будет лучше, и, возможно, они дадут мне немного свободы. Кэтрин знает, как я к этому отношусь. Она знает большую часть твоей истории и согласна с тем, что детей нужно максимально оградить. Она тоже мама и понимает, что дети на первом месте.

Я тронута тем, что он так считает. Кроме того, я ничего не знаю об этом мире. Если я хочу иметь жизнь или хотя бы шанс на нее с Джейкобом, то должна быть готова принять плохое вместе с хорошим.

– Хорошо, мы сделаем так, как она скажет.

Кэтрин знает мир папарацци, журналистов и СМИ. Я – нет. Я могу справиться с другими ситуациями, но здесь я растерялась, поэтому доверюсь профессионалу.

– Я должен предупредить тебя... – голос Джейкоба понизился, – что все будет плохо, Бренна. Пресса захочет историю, правда это или нет, для них не имеет значения, и я не смогу защитить тебя. Я бы хотел, чтобы я смог, и тот факт, что это будет не в моей власти, чертовски меня убьет.

Я сажусь, скрещиваю ноги и поворачиваюсь к нему лицом.

– Когда мы решили действовать, мы знали, что будут трудности.

– Да, но это не просто вызов, это почти как новая жизнь. То, чем мы наслаждались здесь, совсем не то, что будет там... – он проводит рукой по волосам.

– Я не наивная, Джейкоб. Я понимаю, что это будет нелегко, но ты того стоишь.

По тому, как вспыхивают его глаза, я думаю, не впервые ли он слышит что-то подобное. Он выглядит слегка испуганным и более чем ошеломленным.

– Ты говоришь это сейчас.

– Ты боишься, что потом я буду думать иначе?

Джейкоб отводит взгляд, а когда поворачивается обратно, криво улыбается, скрывая то, что он на самом деле чувствует.

– Может быть. Ты часто меняешь свое мнение?

Мне хочется окликнуть его, сказать, что я не слепая, и напомнить, что он встречается с психоаналитиком, который знает все уловки и признаки отклонения. Затылком я слышу Люка и вспоминаю, как сильно он это ненавидел. Столько раз мы ссорились, а я превращала это в терапию. Он кричал громче, злился еще больше, и рассказывал мне, как утомительно быть женатым на человеке, который не может позволить ему разобраться во всем самому. Мне всегда приходилось что-то исправлять, исправлять его, и он ненавидел это. Я не хочу делать это с Джейкобом. Он не мой пациент. Он мой парень. С которым я бы очень хотела продолжать встречаться. Поэтому в моих интересах просто быть честной.

– Нет, я не меняю своего мнения. Это то, что я говорю тебе. Я здесь. Я с тобой, и я готова к любым препятствиям, с которыми нам придется столкнуться. Пока ты со мной, я здесь.

Слова делают то, на что я надеялась, и игривая улыбка сменяется серьезным взглядом. Строгие морщинки вокруг его глаз заостряются.

– А если это будет слишком?

Я наклоняюсь и провожу пальцами по этим линиям, пока они не смягчаются.

– Тогда мы поговорим и все уладим. Это не то, от чего я готова отказаться. Ты не тот человек, от которого я готова отказаться.

– Почему?

Потому что я люблю тебя.

– Потому что ты делаешь меня счастливой.

Его глаза закрываются, и он берет мою руку, прижимая ее к своему лицу.

– Я буду очень стараться.

– Я никогда не сомневалась, что ты будешь.

– Моя карьера требует много сил. Я боролся со всем этим из-за этого. Ты со многим справлялась, потому что Люк постоянно уезжал по работе, а теперь ты снова сталкиваешься с этим.

– На этот раз все по-другому. У Люка никогда не было выбора. Ты ведь можешь отказаться от роли, не так ли?

Он кивает.

– До тех пор, пока у меня нет контракта. Как я уже сказал, я не хочу заставлять тебя проходить через тот ад, который ты пережила раньше. Ты приехала сюда в поисках простоты, а я далеко не такой. Я не хочу разочаровать ни тебя, ни детей, Бренна. Я хочу быть героем твоей истории.