Глава 2

Джеймс не мог поверить в свою удачу, а может быть, и в начало своей кончины.

Пот струился по его пояснице, но не от напряжения, вызванного тем, что он нес крошечную нимфу на руках, а от напряжения из-за произошедшего и твердого, как камень, члена, умоляющего освободить его от оков джинсов.

Стиснув зубы, он быстрыми шагами повел их к маленькому черному «Ягуару», который арендовал. Оставалось надеяться, что, сев за руль, он сможет насладиться великолепием этой машины и забыть о постоянной нужде, с которой столкнулся с того момента, как вошел в квартиру Ханны.

«Ни малейшего чертового шанса».

Немного поправив джинсы, Джеймс распахнул пассажирскую дверь, посадил Ханну на сиденье и пристегнул, как будто он похищал сексуальных девиц каждый день недели.

Ханна ударила его по рукам, когда Джеймс перегнулся через нее и бросил ее сумку в крошечную секцию за сиденьями.

— Остановись. Я могу пристегнуться и сама, — она выдохнула крошечные облачка воздуха в своем усилии оттолкнуть его от себя, когда потянулась к ремню безопасности.

Хорошо. Казалось, она смирилась со своей новой судьбой. По крайней мере, Ханна была немного более покорной, нежели несколько минут назад.

Сердце девушки билось так громко, что даже обычный человек наверняка смог бы его услышать. Ее лоб был влажным, и запах пота на лбу смешивался с запахом спермы, впитавшейся в джинсы Джеймса, и это сводило его с ума. Его руки дрожали от желания немедленно прижать Ханну к машине. Вместо этого он осторожно убрал ее великолепные, длинные светлые локоны с лица.

Она была уже совсем взрослой, но каким-то образом он все еще видел в ее темно-синих глазах знакомую ему пятилетнюю девочку. Он никогда не забудет эти глаза, пока жив. Они сверкали, когда она смотрела на него. По крайней мере, так было, когда Ханна была маленькой девочкой. Теперь они были наполнены злостью... нет, это не так.

Как он переживет поездку? Им предстояла долгая дорога. Будь он проклят. Джеймсу вдруг захотелось, чтобы они летели через всю страну, а не ехали на машине. Замкнутое пространство машины может подтолкнуть его на грань безумия. Но отец Ханны был непреклонен в том, что добираться им необходимо машиной и не высовываться. Он боялся, что их могут отследить, если пользоваться деньгами. Аэропорт будет первым местом, где их будут искать.

Ее отец убьет его.

Джеймса послали с четкими инструкциями доставить Ханну к Максвеллу Стоуну целой и невредимой. Он определенно не говорил взять ее девственность, спариться с ней или претендовать на нее как на свою пару. Дерьмо. Все эти вещи теперь были неизбежны.

И она, без сомнения, была девственницей. В этом Джеймс был уверен. Невинность Ханны отражалась на ее лице, когда она прижималась к его ноге. Это был ее первый оргазм. Реакция девушки на него шокировала ее, глаза расширились, а рот округлился в букву «О». Как такая сексуальная девушка, как Ханна, смогла отбиться от всех мужчин, которые наверняка пялились на нее с момента полового созревания? Неужели она каким-то образом чувствовала, что никто ей не подходит? Совсем?

Что она вообще знает о том, кто она такая? Когда Джеймса послали на эту миссию, ему и в голову не приходило, что Ханна будет так равнодушна к их виду.

Какую информацию мать держала при себе и чем делилась? Насколько велика была паутина лжи вокруг Ханны?

Любопытство заставило его обдумать эти догадки, пока он оббегал вокруг капота автомобиля и усаживался на сиденье водителя.

Ханна сидела прямо рядом с ним. Он чувствовал ее беспокойство, но сейчас оно было подавлено ее желанием... трахнуть... его.

— Черт, — пробормотал Джеймс и хлопнул ладонью по рулю.

Ханна вздрогнула. Ее взгляд оставался устремленным вперед, но он напугал ее.

— Прости. Я...

«Он, что, придурок?»

Джеймс и представить себе не мог, что все так обернется. Каковы шансы, что единственный человек в мире, которого Максвелл пошлет за своей драгоценной дочерью, обнаружит, что его тело нуждается в ритуале, столь же древнем, как время?

Он, по сути, преследовал девушку в течение трех дней, не приближаясь к ней. Почему-то Джеймс не подошел достаточно близко, чтобы уловить ее запах, маленькая деталь, которая была бы приятной, и не такой неожиданной, прежде чем он вошел в ее квартиру и набросился на спящую девушку.

Он никогда не забудет тот момент, когда сделал первый большой вдох запаха Ханны. Господи. Его член стал таким твердым, что Джеймс думал, что ширинка порвется.

Парень завел мотор и вылетел со стоянки. Им предстоял долгий путь. Как бы ему ни хотелось остановиться и успокоить Ханну, у них не было времени. Максвелл специально попросил их немедленно уехать и как можно скорее добраться до Сиэтла. Джеймсу нужно было сосредоточиться на дороге, установленных ограничениях скорости, и подавить свою потребность спариться прямо сейчас.

Сможет ли он проделать весь путь от Бостона до Сиэтла, не занявшись с ней любовью? А что, если он действительно заявит на нее права? Мог ли он просто объяснить Максвеллу, что произошло, сказав, что тело его милой, невинной дочери принадлежит ему?

«Тооочно».

И какое это имеет значение? Вообще-то, очень много значения. У Максвелла уже была пара для Ханны. Это была одна из причин, по которой Джеймса послали за ней. Это был кто-то из их собственной стаи? Или соседней стаи? Внезапно он почувствовал желание убить того парня. Его руки дернулись на руле. Ревность заставила его покраснеть. Кто бы это ни был, он не может заполучить ее.

Может ли Максвелл даже разорвать связь, уже формирующуюся между Джеймсом и Ханной? Джеймс не знал, возможно ли это. Он знал о спаривании своих братьев и друзей, но не испытав этого сам — не был уверен.

Однако одно он знал точно, он ни в коей мере не был готов к непреодолимой потребности, стремлению, взять то, что явно принадлежало ему, в этот момент, снова и снова. Пока тело Ханны полностью не покрылось бы его запахом. Пока она бы не свалилась с ног от возбуждения.

Всегда так будет?

Он повернулся к Ханне, которая теперь смотрела прямо на него.

— Куда мы едем?

— Что?

Джеймс оглянулся на свои руки, вцепившиеся в руль с такой силой, что пальцы все время были белыми.

— Куда ты меня везешь? Разве я, по крайней мере, не заслуживаю этого знать?

— А, ну да. Сиэтл.

— В Сиэтл? Ты шутишь? Это за тысячи миль отсюда. С какой стати нам туда ехать?

— Я уже говорил тебе, — Джеймс изо всех сил старался держать голову прямо, глядя только вперед. — Тебя ищет твой отец.

— Угу. Тооочно. Мой отец. Тот, что мертв?

— Ханна, я понятия не имею, что тебе говорили последние шестнадцать лет, но твой отец, Максвелл Стоун, жив и здоров, живет на окраине Сиэтла.

Тишина. О чем она думает? Поверила ли ему?

Джеймс знал лишь обрывки того, что случилось много лет назад. Ханна просто исчезла ночью. Ее мать забрала девочку и уехала в предрассветные часы, и никто никогда не знал, куда они делись. Джеймсу тогда было всего десять лет, но он хорошо это помнил. Рано утром он услышал приглушенные голоса родителей и прокрался в коридор, чтобы подслушать их разговор. В тот день у него разбилось сердце, и с тех пор он уже никогда не был прежним. Он чувствовал дыру в своей жизни без этой милой малышки, болтающейся вокруг.

Дерьмо.

Джеймс крепче сжал руль. Костяшки его пальцев еще больше побелели от напряжения. Знал ли он уже тогда, что она та самая? Мог ли неполовозрелый ум мальчика понять его влечение к ней, потребность присматривать за ней и оберегать ее?

Вспышки воспоминаний пронеслись в его голове. Малышка Ханна гонялась за Джеймсом во время вечеринки по случаю дня рождения, визжа от восторга, когда он позволил ей поймать его и прокатил на спине, бегая по заднему двору. Ее крошечные ручки крепко держались за него, и он любил запах, и ощущение ее маленького тела, успокаивающие его. Боже. Неужели тело Джеймса уже тогда было связано с ней?

Черт.

Все очень запутано. Как он вообще сможет выбраться из этого?

— Значит, мой отец «жив и здоров» и живет в Сиэтле, говоришь?

— Да.

Джеймс взглянул на Ханну, жалея, что у него нет ответов на все ее вопросы. Он вынужден перестать смотреть на нее. А ей следует прекратить говорить этим сексуальным голосом, и ему нужно перестать вдыхать сладкий аромат, сводящий его с ума, пока он хочет спариться с ней.

— И это все? Да?

Твердо решив дышать ртом и не отрывать взгляда от лобового стекла в течение... ох... тридцати часов, Джеймс прищурился, глядя на темное шоссе, не подозревая о том, что его руки сжимают руль, как будто он был мальчиком, сдававшим на права.

Джеймс откашлялся.

— Извини, что говорю об очевидном, но сделай шаг назад и посмотри на это с моей точки зрения, хорошо?

— А какова же твоя точка зрения, если позволишь спросить? — пробормотал он почти нерешительно.

— Серьезно? Ты похитил меня, забрал из единственного дома, который я когда-либо знала, и ты хочешь знать мое мнение на этот счет?

— Да.

— Ну, у меня его нет, ясно? Итак, давай начнем с твоей истории.

Джеймс вздрогнул. Что он должен ей сказать? В каком-то смысле он был так же погружен в неведение, как и Ханна. У него не сложилось впечатления, что она вообще что-то знала об их виде, не говоря уже о стае, к которой принадлежала.

— Послушай, милая... — Джеймс напрягся.

Он только что назвал ее «милая»? Слова соскакивали с его языка по своей собственной воле.

— Ханна. Я не знаю всех подробностей, но ты родилась в Сиэтле у Максвелла и Мередит Стоун и жила там с ними до пяти лет. Однажды твоя мать забрала тебя и исчезла без единого слова посреди ночи. Я не знаю, что случилось с тобой за последние шестнадцать лет, но на прошлой неделе Максвелл вызвал меня в свой офис и попросил приехать сюда. Я был потрясен. Он не упоминал о тебе уже много лет. Я уже начал думать, что сам выдумал тебя.

Джеймс взглянул на Ханну, прежде чем продолжить. Она пристально смотрела на его профиль, застыв, плотно сжав губы. Она наморщила лоб.