Глава 24 Рев

Погода соответствует моему настроению. Дождь льет как из ведра, бьет по окнам кафетерия, удерживая всех внутри. От флуоресцентного света у меня болит голова.

Кристин, как обычно, запаковала мне кучу еды на обед, куда входят лаваши, начиненные толстым слоем мяса и сыра, пакет с виноградом и контейнер салата из фасоли.

Мне ничего не хочется есть. Я пододвигаю пакет к Деклану.

Он начинает откупоривать крышки.

– Я был уверен, что ты не вернешься.

Я пожимаю плечами. Я не хочу говорить об Эмме.

Ее слова причиняют больше боли, чем следовало бы.

А может быть, они причиняют именно столько боли, сколько она пыталась в них вложить.

Кафетерий переполнен. В нашей школе отведен только один час на обед для всех, что является чистым безумием. Джульетта работает в фотолаборатории во время ланча, но кафетерий настолько переполнен, что нам приходится делить стол с другими. Я не знаю парней за другим концом стола. Они, кажется, предпочитают нас игнорировать, так что и мы платим им тем же.

Деклан пододвигает лаваши в мою сторону.

– Больше не могу.

Уверен, что может.

– Как скажешь.

Не тот ответ, который я обычно использую. Он приподнимает брови.

– Я не так себе представлял Эмму.

– Ладно.

– Кажется, ты не очень хочешь говорить о ней.

– Угадал.

– Почему она плакала?

Я бросаю на него хмурый взгляд через стол.

– Что? – Он смотрит на меня в ответ и съедает ложку фасолевого салата. – Хочешь вместо этого поговорить о Мэтью?

– Дек.

– Хочешь просто сидеть в тишине?

– Да.

Он замолкает. И ест.

Я разглядываю крышку стола. Мои чувства похожи на бильярдный шар, катящийся по всему бильярдному столу, и случайно сталкивающийся с разными мыслями. Об Эмме, и о том, как она цеплялась за меня в коридоре, рыдая, а затем грубо надерзила мне. Об отце, и о его обещании, что он не будет ждать вечно, заставляющем меня гадать, что это значит. О Мэтью, который все еще со мной не разговаривает, и который болтается где-то в школе и бог знает чем занимается.

Разочарование, страх и вина пробивают брешь в моих мыслях.

А еще, небольшая тень удовлетворения. Немного агрессии. Я промотал занятия. И мне это сошло с рук.

Я никогда ничего подобного не делал. Незнакомая воинственность обосновалась у меня в голове.

– Думаешь, у Мэтью неприятности? – спрашивает Деклан.

Это выбивает меня из моих мыслей.

– Что?

Деклан кивает на стол в примерно тридцати футах от нас, где сидит Мэтью. Перед ним на столе ничего нет, хотя Кристин совершенно точно и ему что-нибудь запаковала на обед. Рядом с ним нет рюкзака. У него красное лицо, челюсти стиснуты. Рядом с ним стоят два парня, и я не могу слышать, что они говорят, но ничего в этой ситуации не выглядит дружелюбно. Другие ребята за столом предпочитают не вмешиваться. Просто наблюдают.

Один из парней отвешивает Мэтью подзатыльник.

Я срываюсь со скамьи, не раздумывая. Должно быть, я выгляжу устрашающе, потому что другие ученики расступаются в стороны, освобождая мне путь, и таращатся на меня.

Я встаю прямо перед парнями, закрывая собой Мэтью. Это первогодки. Я их совершенно не знаю.

– Что происходит?

Более крупный, тот что отвесил подзатыльник, бросает на меня презрительный взгляд.

– Не твое дело, страшила. Ты что, его новый парень? – Он тянется мимо меня, чтобы снова ударить Мэтью по голове. – Я же сказал – проваливай.

Я даже не заметил, как стиснул кулак, пока Деклан не стискивает мою руку, и чуть закрывает меня собой.

– Что ты делаешь? – говорит он полушепотом.

Я не знаю, что я делаю.

Серьезно, я понятия не имею, что я делаю. Мысли путаются.

Мои мышцы напряжены, но я не хочу драться с Декланом.

– Отпусти меня, – рычу я.

– Рев. – Его голос звучит неуверенно. И я его не виню. Раньше всегда все было наоборот. – Чувак. Если начнешь драку, тебя отстранят.

Я смущен и зол и чувствую себя, словно загнанное животное. Мой голос звучит словно рык.

– Я сказал отпусти меня.

Он медлит. Я выдергиваю руку.

– Что здесь происходит?

Голос учителя. Миссис Джеимс, которая ведет уроки здоровья у первогодок, а так же следит за кафетерием в обед. Она высокая и статная, и не выносит никаких потасовок.

– Ничего, – рявкаю я.

– Мы просто собирались обедать. А он подошел и начал нас задирать, – говорит другой парень.

Миссис Джеимс смотрит на меня.

– Это правда?

– Они задирали его. – Я киваю головой на Мэтью.

Она смотрит на него.

– Это правда?

Он ничего не отвечает. Его глаза прикованы к поверхности стола. Щеки все еще горят.

Сейчас мы стали центром внимания всего кафетерия.

– Возможно, вам всем лучше разойтись, – говорит миссис Джеимс.

Это решит проблему ровно на тридцать секунд.

– Я не оставлю его одного, – говорю я.

Подзатыльник фыркает.

– Ха. Так и знал. А Нил знает?

Нил? – Кто такой Нил? – спрашиваю я.

Мэтью вздрагивает. Он срывается с места, вырывая рюкзак из-под скамьи. Он буквально бегом бежит от стола.

– Хватит! – рявкает миссис Джеимс. – Парни. Идите. Сейчас же.

Парни уходят, направляясь в сторону очереди за едой, смеясь по дороге.

Я собираюсь последовать за Мэтью.

Миссис Джеимс встает передо мной.

– Нет. Ты пойдешь в другую сторону.

В другом конце помещения, Мэтью проталкивается через распашные двери, выходя из кафетерия. Я сдвигаюсь, чтобы протолкнуться мимо учительницы.

– Эй. – Она снова меня блокирует. – Я сказала тебе пройтись. Остуди голову.

– Рев. – Деклан тянет меня за плечо. – Идем. Забудь об этом.

Я не хочу забывать. Я взведен, словно пружина, только и ожидая, что кто-то повернет рычаг, чтобы я мог взорваться. Слова кажутся наполненными электричеством.

Она крупная, но я крупнее. Я мог бы проложить себе путь мимо нее без всяких проблем. Я делаю шаг вперед.

Миссис Джеимс делает шаг назад, выставляя руку.

– Или ты уходишь, или я вызываю охрану.

Ни один учитель еще ни разу не грозил мне вызвать охрану.

Это пугающе захватывающе. Я переступил границу, о которой не подозревал.

Отчасти мне хочется знать, как далеко я смогу зайти.

– Деклан. – Голос другого учителя. Миссис Хиллард. Учительница Деклана по литературе. У нее в руках поднос, и она за соседним столом от нас. – Что происходит?

– Рев теряет рассудок.

Его голос звучит сухо, но он не шутит.

Миссис Хиллард опускает поднос и встает из-за стола.

– Идемте, мальчики. Почему бы вам не пообедать у меня в классе? Мы можем это обсудить.

Деклан не двигается. Его взгляд прикован ко мне.

– Рев?

– Ладно. – Я поворачиваюсь, и так как никто ничего не говорит, чтобы остановить меня, я возвращаюсь к нашему столу и забираю свой рюкзак. Мой капюшон опускается ниже на лоб, скрадывая еще больше света в помещении. Плевать. Мне не нужно видеть глаза других учеников, чтобы знать, что все они сконцентрированы на мне. Все помещение, кажется, наполнено перешептываниями. В моем сознании шепчущие голоса судачат не только о данном моменте. Но так же и о моем отце.

«Я сказал тебе, ответить мне». «Я не стану ждать вечно». Угроза. Обещание. Наказания за неповиновение.

Напряжение сковывает мертвой хваткой мою грудь. Горло.

Голова вот – вот взорвется.

Рука хватает мое запястье. Перед глазами все вспыхивает красным. Я разворачиваюсь. Выбрасываю кулак. И бью.

Деклан падает.

Я отшатываюсь назад.

Сердце стучит у меня в ушах. Я не могу говорить. Не могу думать.

Я ударил лучшего друга. Ударил лучшего друга. Лучшего друга.

Вызывают охрану.

* * *

Меня должен забрать родитель.

Это значит, мне нужно ждать.

Наверное, это будет Кристин, так как она работает на дому, но я сижу в переднем офисе уже целый час. Дождь барабанит по оконным стеклам. Люди приходили и уходили, в зависимости от их дел, но моя голова опущена, капюшон низко надвинут. Рука болит, но я не хочу просить лед.

С Декланом все в порядке.

Не уверен, что и наша дружба тоже.

Когда я был младше и проваливал задание, мой отец заставлял меня ждать, примерно как и сейчас, чтобы посмотреть, как я буду выпрашивать его прощение. Можно подумать, что жестокость была хуже всего, но это не так.

Хуже всего было это. Ожидание.

Мистер Дивиглио, завуч, сказал, что поскольку это первое мое нарушение, я буду отстранен от занятий не дольше, чем остаток дня. Письмо будет отправлено Джеффу и Кристин. Я смогу посещать занятия, когда конфликт будет улажен.

Что за чушь! Я ударил не тех ребят, которые этого заслужили. Я ударил своего лучшего друга.

Я вспоминаю моменты до того, как врезал ему. Мои мысли были почти что чужие.

Я не могу оценить свое душевное состояние. Я даже не знаю из-за чего сорвался.

Отчасти я хочу, чтобы они вызвали копов, чтобы меня заперли в камере, подальше от телефона и моего отца, и всего этого конфликта, от которого у меня едут мозги.

Мой мобильник гудит. Сообщение.

Желудок сжимается. Я не могу заставить себя вытащить его из рюкзака. Сейчас ни одно сообщение не может быть хорошим.

– Рев?

Я поднимаю взгляд. У стола стоит Джефф. Я ожидал, что он будет рассержен. Но это не так. Он выглядит растерянным.

Это еще хуже.

Я понятия не имею, что ему сказать. Извиниться? Объяснить? Мои ноги, кажется, вросли в пол.

– Я расписался за тебя, – говорит он. – Идем.

Я никогда не был дерзким, но пока встаю и закидываю рюкзак на плечо, я размышляю о том, что бы случилось, если бы я просто прошел мимо него, вышел бы из здания, и просто продолжал идти дальше.

Но я этого не делаю.

Джефф молчит, когда мы садимся в машину. Дождь цепляется за все вокруг. Двери закрываются, превращая машину в клетку, ремень щелкает в замке.

Мой телефон снова гудит. Мое дыхание учащается и становится прерывистым. Я оставляю его лежать в рюкзаке.

– Вы с Декланом подрались? – спрашивает Джефф.

– Нет.

– Не хочешь рассказать мне, почему ты его ударил?

Я сглатываю и смотрю на линию обшивки на ручке двери. Мои глаза прикованы к серебряной линии вдоль окна.

– Это была случайность.

– Случайность?

Я киваю. Я не хочу уточнять.

– Мистер Дивиглио сказал, что ты был замешан в какой-то конфликт с другими учениками. Не хочешь рассказать мне, что там произошло?