Глава 24 Рев
Погода соответствует моему настроению. Дождь льет как из ведра, бьет по окнам кафетерия, удерживая всех внутри. От флуоресцентного света у меня болит голова.
Кристин, как обычно, запаковала мне кучу еды на обед, куда входят лаваши, начиненные толстым слоем мяса и сыра, пакет с виноградом и контейнер салата из фасоли.
Мне ничего не хочется есть. Я пододвигаю пакет к Деклану.
Он начинает откупоривать крышки.
– Я был уверен, что ты не вернешься.
Я пожимаю плечами. Я не хочу говорить об Эмме.
Ее слова причиняют больше боли, чем следовало бы.
А может быть, они причиняют именно столько боли, сколько она пыталась в них вложить.
Кафетерий переполнен. В нашей школе отведен только один час на обед для всех, что является чистым безумием. Джульетта работает в фотолаборатории во время ланча, но кафетерий настолько переполнен, что нам приходится делить стол с другими. Я не знаю парней за другим концом стола. Они, кажется, предпочитают нас игнорировать, так что и мы платим им тем же.
Деклан пододвигает лаваши в мою сторону.
– Больше не могу.
Уверен, что может.
– Как скажешь.
Не тот ответ, который я обычно использую. Он приподнимает брови.
– Я не так себе представлял Эмму.
– Ладно.
– Кажется, ты не очень хочешь говорить о ней.
– Угадал.
– Почему она плакала?
Я бросаю на него хмурый взгляд через стол.
– Что? – Он смотрит на меня в ответ и съедает ложку фасолевого салата. – Хочешь вместо этого поговорить о Мэтью?
– Дек.
– Хочешь просто сидеть в тишине?
– Да.
Он замолкает. И ест.
Я разглядываю крышку стола. Мои чувства похожи на бильярдный шар, катящийся по всему бильярдному столу, и случайно сталкивающийся с разными мыслями. Об Эмме, и о том, как она цеплялась за меня в коридоре, рыдая, а затем грубо надерзила мне. Об отце, и о его обещании, что он не будет ждать вечно, заставляющем меня гадать, что это значит. О Мэтью, который все еще со мной не разговаривает, и который болтается где-то в школе и бог знает чем занимается.
Разочарование, страх и вина пробивают брешь в моих мыслях.
А еще, небольшая тень удовлетворения. Немного агрессии. Я промотал занятия. И мне это сошло с рук.
Я никогда ничего подобного не делал. Незнакомая воинственность обосновалась у меня в голове.
– Думаешь, у Мэтью неприятности? – спрашивает Деклан.
Это выбивает меня из моих мыслей.
– Что?
Деклан кивает на стол в примерно тридцати футах от нас, где сидит Мэтью. Перед ним на столе ничего нет, хотя Кристин совершенно точно и ему что-нибудь запаковала на обед. Рядом с ним нет рюкзака. У него красное лицо, челюсти стиснуты. Рядом с ним стоят два парня, и я не могу слышать, что они говорят, но ничего в этой ситуации не выглядит дружелюбно. Другие ребята за столом предпочитают не вмешиваться. Просто наблюдают.
Один из парней отвешивает Мэтью подзатыльник.
Я срываюсь со скамьи, не раздумывая. Должно быть, я выгляжу устрашающе, потому что другие ученики расступаются в стороны, освобождая мне путь, и таращатся на меня.
Я встаю прямо перед парнями, закрывая собой Мэтью. Это первогодки. Я их совершенно не знаю.
– Что происходит?
Более крупный, тот что отвесил подзатыльник, бросает на меня презрительный взгляд.
– Не твое дело, страшила. Ты что, его новый парень? – Он тянется мимо меня, чтобы снова ударить Мэтью по голове. – Я же сказал – проваливай.
Я даже не заметил, как стиснул кулак, пока Деклан не стискивает мою руку, и чуть закрывает меня собой.
– Что ты делаешь? – говорит он полушепотом.
Я не знаю, что я делаю.
Серьезно, я понятия не имею, что я делаю. Мысли путаются.
Мои мышцы напряжены, но я не хочу драться с Декланом.
– Отпусти меня, – рычу я.
– Рев. – Его голос звучит неуверенно. И я его не виню. Раньше всегда все было наоборот. – Чувак. Если начнешь драку, тебя отстранят.
Я смущен и зол и чувствую себя, словно загнанное животное. Мой голос звучит словно рык.
– Я сказал отпусти меня.
Он медлит. Я выдергиваю руку.
– Что здесь происходит?
Голос учителя. Миссис Джеимс, которая ведет уроки здоровья у первогодок, а так же следит за кафетерием в обед. Она высокая и статная, и не выносит никаких потасовок.
– Ничего, – рявкаю я.
– Мы просто собирались обедать. А он подошел и начал нас задирать, – говорит другой парень.
Миссис Джеимс смотрит на меня.
– Это правда?
– Они задирали его. – Я киваю головой на Мэтью.
Она смотрит на него.
– Это правда?
Он ничего не отвечает. Его глаза прикованы к поверхности стола. Щеки все еще горят.
Сейчас мы стали центром внимания всего кафетерия.
– Возможно, вам всем лучше разойтись, – говорит миссис Джеимс.
Это решит проблему ровно на тридцать секунд.
– Я не оставлю его одного, – говорю я.
Подзатыльник фыркает.
– Ха. Так и знал. А Нил знает?
Нил? – Кто такой Нил? – спрашиваю я.
Мэтью вздрагивает. Он срывается с места, вырывая рюкзак из-под скамьи. Он буквально бегом бежит от стола.
– Хватит! – рявкает миссис Джеимс. – Парни. Идите. Сейчас же.
Парни уходят, направляясь в сторону очереди за едой, смеясь по дороге.
Я собираюсь последовать за Мэтью.
Миссис Джеимс встает передо мной.
– Нет. Ты пойдешь в другую сторону.
В другом конце помещения, Мэтью проталкивается через распашные двери, выходя из кафетерия. Я сдвигаюсь, чтобы протолкнуться мимо учительницы.
– Эй. – Она снова меня блокирует. – Я сказала тебе пройтись. Остуди голову.
– Рев. – Деклан тянет меня за плечо. – Идем. Забудь об этом.
Я не хочу забывать. Я взведен, словно пружина, только и ожидая, что кто-то повернет рычаг, чтобы я мог взорваться. Слова кажутся наполненными электричеством.
Она крупная, но я крупнее. Я мог бы проложить себе путь мимо нее без всяких проблем. Я делаю шаг вперед.
Миссис Джеимс делает шаг назад, выставляя руку.
– Или ты уходишь, или я вызываю охрану.
Ни один учитель еще ни разу не грозил мне вызвать охрану.
Это пугающе захватывающе. Я переступил границу, о которой не подозревал.
Отчасти мне хочется знать, как далеко я смогу зайти.
– Деклан. – Голос другого учителя. Миссис Хиллард. Учительница Деклана по литературе. У нее в руках поднос, и она за соседним столом от нас. – Что происходит?
– Рев теряет рассудок.
Его голос звучит сухо, но он не шутит.
Миссис Хиллард опускает поднос и встает из-за стола.
– Идемте, мальчики. Почему бы вам не пообедать у меня в классе? Мы можем это обсудить.
Деклан не двигается. Его взгляд прикован ко мне.
– Рев?
– Ладно. – Я поворачиваюсь, и так как никто ничего не говорит, чтобы остановить меня, я возвращаюсь к нашему столу и забираю свой рюкзак. Мой капюшон опускается ниже на лоб, скрадывая еще больше света в помещении. Плевать. Мне не нужно видеть глаза других учеников, чтобы знать, что все они сконцентрированы на мне. Все помещение, кажется, наполнено перешептываниями. В моем сознании шепчущие голоса судачат не только о данном моменте. Но так же и о моем отце.
«Я сказал тебе, ответить мне». «Я не стану ждать вечно». Угроза. Обещание. Наказания за неповиновение.
Напряжение сковывает мертвой хваткой мою грудь. Горло.
Голова вот – вот взорвется.
Рука хватает мое запястье. Перед глазами все вспыхивает красным. Я разворачиваюсь. Выбрасываю кулак. И бью.
Деклан падает.
Я отшатываюсь назад.
Сердце стучит у меня в ушах. Я не могу говорить. Не могу думать.
Я ударил лучшего друга. Ударил лучшего друга. Лучшего друга.
Вызывают охрану.
* * *
Меня должен забрать родитель.
Это значит, мне нужно ждать.
Наверное, это будет Кристин, так как она работает на дому, но я сижу в переднем офисе уже целый час. Дождь барабанит по оконным стеклам. Люди приходили и уходили, в зависимости от их дел, но моя голова опущена, капюшон низко надвинут. Рука болит, но я не хочу просить лед.
С Декланом все в порядке.
Не уверен, что и наша дружба тоже.
Когда я был младше и проваливал задание, мой отец заставлял меня ждать, примерно как и сейчас, чтобы посмотреть, как я буду выпрашивать его прощение. Можно подумать, что жестокость была хуже всего, но это не так.
Хуже всего было это. Ожидание.
Мистер Дивиглио, завуч, сказал, что поскольку это первое мое нарушение, я буду отстранен от занятий не дольше, чем остаток дня. Письмо будет отправлено Джеффу и Кристин. Я смогу посещать занятия, когда конфликт будет улажен.
Что за чушь! Я ударил не тех ребят, которые этого заслужили. Я ударил своего лучшего друга.
Я вспоминаю моменты до того, как врезал ему. Мои мысли были почти что чужие.
Я не могу оценить свое душевное состояние. Я даже не знаю из-за чего сорвался.
Отчасти я хочу, чтобы они вызвали копов, чтобы меня заперли в камере, подальше от телефона и моего отца, и всего этого конфликта, от которого у меня едут мозги.
Мой мобильник гудит. Сообщение.
Желудок сжимается. Я не могу заставить себя вытащить его из рюкзака. Сейчас ни одно сообщение не может быть хорошим.
– Рев?
Я поднимаю взгляд. У стола стоит Джефф. Я ожидал, что он будет рассержен. Но это не так. Он выглядит растерянным.
Это еще хуже.
Я понятия не имею, что ему сказать. Извиниться? Объяснить? Мои ноги, кажется, вросли в пол.
– Я расписался за тебя, – говорит он. – Идем.
Я никогда не был дерзким, но пока встаю и закидываю рюкзак на плечо, я размышляю о том, что бы случилось, если бы я просто прошел мимо него, вышел бы из здания, и просто продолжал идти дальше.
Но я этого не делаю.
Джефф молчит, когда мы садимся в машину. Дождь цепляется за все вокруг. Двери закрываются, превращая машину в клетку, ремень щелкает в замке.
Мой телефон снова гудит. Мое дыхание учащается и становится прерывистым. Я оставляю его лежать в рюкзаке.
– Вы с Декланом подрались? – спрашивает Джефф.
– Нет.
– Не хочешь рассказать мне, почему ты его ударил?
Я сглатываю и смотрю на линию обшивки на ручке двери. Мои глаза прикованы к серебряной линии вдоль окна.
– Это была случайность.
– Случайность?
Я киваю. Я не хочу уточнять.
– Мистер Дивиглио сказал, что ты был замешан в какой-то конфликт с другими учениками. Не хочешь рассказать мне, что там произошло?