-Не смешно, мам. ” Я запускаю пальцы в волосы, дрожа всем телом. “Лев Коул не нянчился со мной. Ради бога, это я с ним нянчилась!”

-Тогда ты был другим. И вы остались вдвоем без присмотра, потому что мы верили, что вы оба не сожжете дом и не примете тяжелые наркотики ”, - лаконично говорит она. “Только одному из вас все еще доверяют не делать подобных вещей — а я думал, вы все еще друзья”.

Мне хочется кричать.

Объявить о появлении Льва Коула - это не так уж идеально.

Что, пока я был старшеклассником, а он младшекурсником, я много раз отвозил его домой с вечеринок, потому что он был слишком дерьмовым, чтобы узнать цвет собственной машины. Что однажды он сломал нос Тайлеру Баррере за то, что тот ущипнул меня за задницу.

Что, когда он узнал, что Трэвис Трэн подарил мне мой первый поцелуй, Лев — тогда первокурсник — подвесил беднягу с крыши торгового центра и пригрозил использовать позвоночник Трэвиса в качестве анальных шариков.

У этого Льва проблемы с гневом. Их много. Что он прыгнул бы с тарзанки без веревки, если бы кто-нибудь ему позволил, и что он любит участвовать в нелегальных автомобильных гонках, потому что быстрая техника доставляет ему острые ощущения.

Лев не какой-нибудь замученный герой. Он взрывной, ревнивый, собственнический и более токсичный, чем порция стирального порошка.

Он просто великолепно это скрывает, и, вероятно, ему сойдет с рук гораздо больше, потому что он мальчик. А мальчики есть мальчики, верно?

Указывая пальцем на маму, я предупреждаю: “Если тебя хоть немного волнуют наши отношения, ты отменишь встречу со Львом и позволишь мне остаться одной”.

Мама встает, разглаживая свое платье Miu Miu с белым поясом и подолом из перьев. “Я очень дорожу нашими отношениями, но превыше всего ценю твое благополучие. Лев будет здесь с минуты на минуту. Я не уверен, в чем дело между вами двумя, но одна вещь выдержала испытание временем, и это тот факт, что Лев любит тебя гораздо больше, чем самого себя, и никогда не позволит, чтобы с тобой что-то случилось. Так что надень свои штаны для большой девочки ... Вообще-то, любые брюки подошли бы.

Ее взгляд опускается на мои голые ноги. - Проглоти свою гордость и начни принимать помощь, которую тебе предлагают люди.

Она разворачивается и выходит из моей комнаты. Я крадусь за ней. Папа подстерегает меня в коридоре, преграждая путь. Он заполняет пространство, как резервуар.

Почему каждый мужчина в моей жизни либо бывший футболист, либо нынешний? Я имею дело не с людьми, а с промышленными холодильниками. Мама спешит вниз по лестнице, пока я кричу ей, что она разрушает мою жизнь. Всю свою юность мне удавалось избегать избитых фраз только для того, чтобы дойти до этого.

-Папа! Я рычу, сжимая кулаки. - Что это за чушь насчет того, что Лев нянчится со мной?

“Мне жаль, что наша забота доставляет вам неудобства, но вы решили не регистрироваться в реабилитационном центре, поэтому мы организовали реабилитацию для вас”. Он раскрывает объятия в манере ведущего игрового шоу, и мне хочется придушить его, я так взвинчена. “Поздравляю”.

Скрестив руки на груди, я, прищурившись, смотрю на него. - Ты ведешь себя как вертолетный родитель.

“Бейли, детка, я - родитель Boeing 777 и чертовски горжусь этим. Я уничтожу мир, чтобы мои девочки были в безопасности. Лев не спускает с тебя глаз. Обычно это выводит меня из себя. Но сейчас это к лучшему. Я доверяю ему присматривать за тобой. Конец дискуссии”.

Он спускается по лестнице. Я маниакально несусь за ним, босиком и в огромной толстовке, скрывающей мои трусики.

Я резко останавливаюсь, когда добираюсь до лестничной площадки. Лев уже здесь, в серых спортивных штанах и черной футболке muscle, выглядящий на пятьдесят оттенков оргазма. Серьезно?

Мускулистая рубашка и серые спортивные штаны?

Я должна перестать находить его привлекательным. И быть грубой с ним без причины. И гадала, каково было бы ощутить кончик его языка, если бы он коснулся моего клитора.

Он смотрит на свой телефон, отказываясь признавать меня. Прошло несколько дней с тех пор, как он пришел со своим бумбоксом, и я начинаю задаваться вопросом, не потому ли это, что он дает мне пространство, а потому, что он по-настоящему ненавидит новую меня. Если он это сделает, я не могу его за это винить.

Мои родители уходят. Папа идет в гараж заводить машину, мама берет сумочку и телефон. Ну что ж, думаю, пришло время шоу. И поскольку я понятия не имею, кто я такой, играть должно быть легко.

-Посмотри, что притащил кот. - Я подхожу к нему, гордо вскидывая подбородок.

Лев по-прежнему не отрывает взгляда от телефона, его большие пальцы летают по экрану. “Лучше быть драчливой кошкой, чем накачанной наркотиками киской”.

“Хммм. Нянчишься с соседским ребенком пятничным вечером. Скажи мне, что ты неудачник, не говоря мне, что ты сам неудачник ”. Я надуваю губы.

Лев улыбается, на мгновение отрывая взгляд от телефона. “О, мне нравится эта игра — как насчет бросившей колледж девушки, которой нужна школьная няня, потому что ее родители не доверяют ей оставаться трезвой?” Он подмигивает. “Как далеко это находится на счетчике проигравших?”

Ладно. Это больно. Как при столкновении полуприцепа с самолетом.

-Не могу поверить, что ты только что это сказал, ” стону я. Нью-Бейли определенно не из стойких. - Возьми свои слова обратно, - требую я.

-Помочись в чашку. Он зевает. - И я вполне могу.

Мама выскакивает из гостиной, прижимая к поясу сумку Birkin. “ Повеселитесь, вы двое. Ух ты! Она целует меня в щеки. “ Большое тебе спасибо, Леви. Она гладит его взъерошенную голову, и мной овладевает неистовое желание запустить пальцы в пушок. Я тоже хочу знать, каково это.

-В любое время, Мел. ” Он чмокает ее в щеку. Поцелуй в задницу.

Дверь за нами закрывается, и мы остаемся одни.

-Я вытираю дверь. Он показывает на свой телефон.

-Надеюсь, ты этим подавишься. - Я улыбаюсь, хлопая ресницами.

-С супом? Вряд ли. Я закажу те самые рисовые рулетики с креветками. С арахисовым соусом. Это такой ублюдок, что его трудно проглотить”.

-Будь добр, исчезни из поля моего зрения, ” ворчу я, плетясь к дивану. Я могла бы подняться к себе в комнату, но это моя территория. Я раздраженно хватаю пульт.

Мерзкая ухмылка прорезает его красивое лицо. “Поверь мне, ни одна часть меня не хочет быть здесь больше, чем ты. Я пропускаю три вечеринки прямо сейчас. К несчастью для нас обоих, я чувствую себя обязанным заботиться о тебе. Не принимай мои высокие моральные принципы за привязанность ”.

“Высокая мораль!” Я брызгаю слюной, агрессивно ударяя по кнопкам пульта. “Это то, что ты называешь водить Талию за нос и просить свою лучшую подругу помочиться в чашку?”

“Когда это я просил Грима помочиться в чашку?” - язвительно замечает он в ответ.

Одно могу сказать точно — Лев больше не мой поклонник.

-Ты не смешной, - заявляю я.

-И ты не одета. Он поворачивается ко мне лицом, выхватывая пульт из моей руки. “Иди наверх и надень какие-нибудь штаны. Пока ты не помочишься в чашку, ты не мой лучший друг, великий Бейли Фоллоухилл”.

“Тогда кто я?” - Спрашиваю я, удерживая его взгляд, надежда почти воскресла при мысли о том, что он назвал меня своим нынешним лучшим другом. Или , может быть , он имеет в виду, что я могу быть его будущей девушкой

Слышен удар. У меня такое чувство, будто он проглотил весь кислород в комнате. Его ноздри раздуваются.

-Ты просто незнакомец, который, к сожалению, знает все мои секреты.

Просто назло ему, в итоге я надеваю такие короткие штаны, что Лев может провести мне вагинальный осмотр, не снимая их.

Затем я спускаюсь вниз, и мы оба молча доедаем еду навынос. Ну, он ест. У меня месяцами не было аппетита. Лев показывает по телевизору программу о футболе, но я знаю, что на самом деле он ее не смотрит. Я помешиваю лапшу в бульоне палочками для еды.

“Так ты проиграл игру сегодня вечером?” Насмешливо спрашиваю я.

Он не отрывает взгляда от телевизора. “ Нет. Выиграл.

“Ой. Талия носила твою школьную куртку?”

“Никто не носит мою университетскую куртку”.

“Фу ты. Сильно задеваешь самолюбие?” Но, конечно, бабочки порхают в моей груди, говоря мне, что есть надежда.

Он отрывает взгляд от еды. “ Дарю девушке свою университетскую куртку - это заявление о праве собственности. Задница Талии не принадлежит мне.

Мысль о том, что Талия проверяла меня, давая номер Сидни, проносится у меня в голове. Но я решаю, что веду себя как параноик, даже если Дарья сказала, что она манипулирует.

-Нам не обязательно быть врагами. Я прочищаю горло. “Возможно, я был ... немного резок в своем обращении с тобой”.

Он с шумом опускает ложку и палочки для еды в тарелку, устремляя на меня взгляд, как дуло пистолета. “Помочись в чашку прямо сейчас, блядь, чтобы восстановить доверие, Бейли. Избавь меня от страданий, и мы снова будем лучшими друзьями”.

Где-то глубоко в глубине моего сознания тихий голосок говорит мне, что Лев высказал отличную мысль, но я просто пока не готова это признать.

-Знаешь что? Забудь об этом. Я думаю, наше доверие друг к другу было непоправимо подорвано.

-Да? Лев прислоняется к столу. Маркс, он прекрасен. Контур его губ словно нарисован карандашом, он такой совершенный. “ И как именно я потерял твое доверие? Не говори ”Талия".

-Ты не говорил мне, что у тебя есть девушка.

“У меня нет гребаной девушки!” Он ударяет кулаком по столу, отчего все взлетает на дюйм над поверхностью.

“У меня есть девушка, с которой я занимаюсь сексом и тусуюсь. Время от времени. Она знает счет. У нас несерьезно. И действительно, какие у меня были варианты? спокойно спрашивает он. “Сидеть и тосковать по девушке, которую я люблю, которая сказала мне не ждать ее, потому что между нами этого никогда не будет? Ты сказал, что не хочешь меня, а потом наказал за то, что я была с кем-то другим. Ты сказал, что никогда меня не забудешь, а потом уехал и порвал все связи. Ты позвонила мне посреди ночи, при смерти, но теперь не хочешь проходить тест на наркотики. И ты думаешь, я поверю, что ты вообще родственница Олд-Бейли? Ты ей в подметки не годишься. Даже гребаной отсыревшей спички нет.